О слонах и о космосе. Коротко…

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Конечно, можно. Места здесь на крыше вон сколько.

ДЯДЯ ВИТЯ. По большому счёту крыша-то наша

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Так тем более! Устраивайтесь поудобнее.

Вся компания усаживается на краю сцены. Кое-кто болтает ногами. КИРИЛЛ наклоняется в сторону ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА.

КИРИЛЛ. Ты о чём сейчас думаешь? О луне?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ молча кивает в ответ.

КИРИЛЛ. И я. Мы с тобой теперь кто, единомышленники?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Мы с тобой теперь братья.

КИРИЛЛ. Мне тебя так не хватало…

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Мне тебя тоже…

КИРИЛЛ. А скоро луна до нас дойдёт?

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Уже скоро. Думаю, через полчаса…

Вся компания снова замолчала, глядя на луну и болтая ногами. Теперь ТЁТЯ КЛАВА склоняется в сторону ДЯДИ ВИТИ.

ТЁТЯ КЛАВА. ВИТЬ, а ВИТЬ.

ДЯДЯ ВИТЯ. Что?

ТЁТЯ КЛАВА. Когда мы с тобой в последний раз вот так на звёзды смотрели?

ДЯДЯ ВИТЯ (основательно подумав). На пятом курсе. До свадьбы ещё.

ТЁТЯ КЛАВА. Тили-тили-тесто?

ДЯДЯ ВИТЯ (кивая и улыбаясь). Жених и невеста.

ТЁТЯ КЛАВА. Боже, как давно. Тридцать лет назад. (Она покачала головой.) А почему мы так редко смотрим на звёзды? Раз в тридцать лет.

ДЯДЯ ВИТЯ. Дела, КЛАВА, дела…

ТЁТЯ КЛАВА. Какие дела? Какие дела, ВИТЯ? Ты же ешь, спишь, да телевизор смотришь!

ДЯДЯ ВИТЯ. Сама видишь, когда?

ТЁТЯ КЛАВА разочарованно качает головой и замолкает, глядя в небо.

ДЯДЯ ВИТЯ. КЛАВ, о чём задумалась?

ТЁТЯ КЛАВА. О нас… Ты помнишь, как ко мне в общагу по простыням залазил?

ДЯДЯ ВИТЯ. Помню, конечно. В вашей общаге мимо комендантши и мышь не прошмыгнула бы.

ТЁТЯ КЛАВА (кивая). И приходилось нам с соседкой связывать простыни и тебя через окно затаскивать.

ДЯДЯ ВИТЯ. На третий этаж. (Усмехается и качает головой.) А у меня в одной руке бутылка шампанского, в другой – коробка конфет.

ТЁТЯ КЛАВА с удивлением смотрит на ДЯДЮ ВИТЮ.

ТЁТЯ КЛАВА. А чем ты держался-то?

На ДЯДЮ ВИТЮ нападает кашель. ТЁТЯ КЛАВА, помогая, стучит ему кулаком по спине. Прокашлявшись, ДЯДЯ ВИТЯ отвечает.

ДЯДЯ ВИТЯ. Забыл. Давно ж было.

ТЁТЯ КЛАВА (растерянно). Как забыл, ВИТЬ? Это же наша с тобой молодость… А остальное тоже забыл?

ДЯДЯ ВИТЯ (твёрдо). Остальное всё помню. Всё. До мельчайших подробностей.

ТЁТЯ КЛАВА. Правда?

ДЯДЯ ВИТЯ. Правда.

ТЁТЯ КЛАВА (прижимаясь к мужу и кладя голову ему на плечо). Не забывай. Прошу тебя.

ДЯДЯ ВИТЯ. Ты что, КЛАВ. Нет, конечно.

ТЁТЯ КЛАВА (глядя вверх). Как здесь красиво… Мы изменились за тридцать лет, а звёзды ни капельки. Всё такие же яркие. А значит, молодые.

ДЯДЯ ВИТЯ. Не так уж ты и изменилась.

ТЁТЯ КЛАВА достаёт зеркальце, смотрится в него, поправляет прядь волос, улыбается и убирает его обратно в карман халата.

ТЁТЯ КЛАВА. Говоришь, не изменилась?

ДЯДЯ ВИТЯ. Совсем немного… И в лучшую сторону.

ТЁТЯ КЛАВА (опять достаёт зеркальце, глядится в него, убирает). Ты, дорогой, тоже в лучшую сторону поменялся. (Вздыхает.) Если бы кто знал, чего мне это стоило… (Поёживается.) Прохладно становится…

ДЯДЯ ВИТЯ начинает снимать с себя майку. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ, жестом останавливает ДЯДЮ ВИТЮ, затем встаёт, снимает пиджак и накидывает на плечи ТЁТЕ КЛАВЕ.

ТЁТЯ КЛАВА. Спасибо.

ТЁТЯ КЛАВА поправляет пиджак, гладит его лацканы и смеётся.

ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ. Что-то не так?

ТЁТЯ КЛАВА. Всё так! Всё именно так! Точь-в-точь как тогда, в институте. Звёзды, крыша, ВИТЯ рядом, и даже пиджачок на плечах! И фасон похожий. Всё, как тогда, на пятом курсе. Даже не верится, что прошло тридцать лет…