В Блокаде (зимний триптих)

Муся: Мне Зулю жалко. Без панды она бы вообще ума лишилась, а может и не только она.

Власта: И кто бы ещё чокнулся? Игрушка?

Муся: Нет. Это про меня. Я была в группе дежурных в ночь, когда она тут появилась. Правда это случилось зимой, когда день не отличался от ночи. Незадолго до первой волны пандемии.

Власта: В мелочи особо не вдавайся. Припоминаю, мне тогда что-то докладывали.

Муся: Никто уже не верил, что снаружи, за пределами Бункера, могла сохраниться хоть какая-то жизнь. Радиация, космический холод, непрестанные бури, землетрясения чуть не через день… И вдруг – стук в броню ворот основного туннеля! Грохот! В камерах наблюдения – женщина бьёт камнем в створку входного шлюза!

Мы вышли к ней вдвоём, я и Нора. Она во вторую волну пандемии при вакцинации умерла.

Власта: Ты не отвлекайся.

Муся: Зулю трудно было понять. Она тащила за собой. Кричала, что на их дом напали. Её младенец там, её мать защищает внучку.

Во время строительства Бункера Зуля работала тут стряпухой и прибежала за помощью сюда. За зиму от всего города остались 2 семьи, но никого из второй она уже больше месяца не видела.

Мы с Норой едва за ней поспевали, эти автоматы такие тяжёлые. Тогда мы ещё не знали, что против Них оружие бесполезно. Они поглощают своих мёртвых и их количество мгновенно возрастает, чтобы бросаться на врагов, пока всех не прикончат. Радиоактивная зима вызвала в Них эту мутацию, превратила в коллективную Гидру Лернейскую. А потом Они неспешно поглощают останки всех и вся на поле боя. После такой зачистки остаются лишь отполированные кости противников, да и своих тоже…

Домик Зули недалеко оказался, на окраине, рухнувшие многоэтажки его не завалили. Она вбежала первой. Мы – за ней, свет от фонарей у нас на головах прыгает по стенам, оружие наизготовку.

Догнали её на кухне, она зажигала свечу. Кричит: “Мама! Помощь пришла!”. Уже не бегом, а шагом, чтобы не сбить пламя свечки вошла в спальню и – уронила на пол. В темноте стоит, молчит, не приседает свечу нашарить. Тут и мы вбежали, задыхаемся, и тоже за её спиной – окаменели…

Комнатушка маленькая, ни одного окна, глухие стены. Две койки, шкаф, а под стеной напротив детская кроватка… возле ножек, на полу, белый череп тремя зубами скалится, и весь скелет тоже белый, а правой рукой до сих пор швабру держит, деревянное орудие обороны… Думала от них отбиться… В кроватке тоже косточки белеются… маленькие, будто скелет кошки… Я дальше не могла смотреть, голову подняла и над кроваткой фонарь на стене высветил игрушку, большую мягкую игрушку… на вырост, когда младенчик ходить начнёт…

Хорошо, что Нора до всего этого Армагеддона работала психиатром. Она сняла игрушку со стены и дала Зуле, чтобы она там ни на что больше не смотрела… Без этой панды, она б окаменела там … Вот так и вывели её оттуда, и так узнали, что Они совсем уже не те, какими были до ядерной войны…

Так я отнесу Зуле её пайку?

Власта: Да, конечно… Хотя… Ещё минуту подожди.

(Повторяет свой номер с битьём заплаты на стене.)

А теперь какая нота?

Муся: До-бемоль той же октавы.

Власта: Сильно изменилось?

Муся: Да нет, почти одно и то же.

Власта: Ну ладно, иди уже.

(Муся выходит унося две коробочки. Власта возвращается к сейфу, оттуда грозит палкой заплате на стене, беззвучно матерится, оставляет палку на её месте и тоже уходит, в другую сторону.)

Конец явления 4-го

явление 5-е

(Входит Техна, поверх одежды застёгнут синий халат слесаря, включив фонарь на бейсболке, она внимательно осматривает заплату листового металла на стене. Гасит его. Расстегнув халат, ходит взад-вперёд по сцене, руки глубоко в его карманах.)

Техна: А! К чёрту! Что будет – будет, выше задницы не прыгнешь даже и с шестом.

(Придвигает средний стул к столу, в профиль к залу. Садится вскинув локти на ДСП столешницу, ноги далеко вытянуты вперёд.

Появляется Зуля в чёрном халате уборщицы застёгнутом и подпоясанном. Серая шаль увязана за спиной в виде мешка для младенца, как делают некоторые Афро-Азиатские племена. Из мешка торчит голова панды и одна лапа, что ухватилась за ворот халата. Зуля медленно и внимательно подметает пол синтетической метлой на длинной ручке.

Техна следит за ней покачивая в такт с движениями метлы подошвы зашнурованных ботинок упёртых пятками в пол.)

Техна: А здороваться тебя не учили? Или язык проглотила? Эй, Золушка! Алё! Ты глухонемая?

Фиг там, всё-то ты слышишь. Просто однозадачная ты. У тебя в мозгах всего одна… нет! не извилина!. одна узкоколейка проложена. Только по ней и катаешь одну и ту же тему…

(Движениями головы и подошв своих ботинок она показывает, синхронно и размеренно: «туда-сюда!»)

Туда-сюда! Туда-сюда! Всего одну! Разве ты человек, если с тобой не то чтоб посплетничать, а даже и поскандалить не получается? А? Слышь ты! Однозадачная робот «Золушка-01»!.

И зачем только тебя Нора с Муськой притащили тогда… Это выходит, ты тут уже 3 месяца околачиваешься? Но я тебя помню, у меня память цепкая, когда Бункер строили, ты тут мелькала. Штукатуршей наверное? Или уже тогда уборщицей? Разделение труда ускоряет процесс производства… Но какой с тебя толк где и производства-то нет?

Хотя, с чисто технической точки зрения, интересно бы знать – как ты умудрилась целый год выжить в развалинах? А? Одна на весь город. Как?! Зуля!

(Зуля продолжает молча подметать, иногда склоняет голову притронуться щекой к лапе панды у себя на плече, время от времени переставляет совок с длинной тонкой ручкой собирая пыль.)

Ну да, вопрос не для твоей узкоколейки, извините, пожалуйста… А нас тут под конец Армагеддона оставалось 30, все – бабы, женский монастырь. Как-то так сложилось… Теперь вот только 3, ну и ты, приблуда безъязыкая… А что хотела? Две волны пандемии за три месяца… Камера сжигания в крематорном отсеке работала в три смены… Вот этими самыми руками всех их загружала… по одной, но симптомы одни и те же – рожи синие, а по телу пятна, сыпь непонятная… мне откуда знать, я – технарь, тут Власта главный терапевт – объявила пандемию, значит пандемия. А потом уже как на конвейере – получи вакцинацию и через 2 дня отправляйся в крематорий с посинелой рожей…

Нору жалко, с ней говорить интересно было. Вторую волну пандемии она не пережила, должно быть о чём-то догадываться начала…

Пепел вакцинированных в оранжерею тоже мне возить пришлось, а ты не знала? Полезная добавка в состав почвы, а может и не очень, агрономше лучше знать, только та ещё в первую волну грядки собою удобрила, через день после акушерки. Ну акушерка – хрен с ней, какой толк бабам в Бункере от её услуг?.

Всего за две волны остались мы втроём выживать дальше, как лозунг Власты призывает. А чё? Дело привычное – вон скольких в оранжерею выжили во имя собственного выживания… Но я не при делах, на мне лишь тех-обеспечение, а банкует Власта.

Зато теперь в пайке жевательная резинка через день регулярно вкладывается… Эй, Зуля! Бубле-гум хошь?. Как будто она что-то понимает… А вот врёшь! Я знаю как тебя завести!

Зуля! Эй! Как твоя деточка сегодня?

Зуля: (Не отрывая взгляд от пола и своей работы) Малышка всю ночь температурила. Наверное зубки режутся. Я к ней подошла, говорю: «Ну что ты, маленькая?» А она за мизинец меня пальчиками ухватила. Да крепко так! И – держит, а сама улыбается: «Гу!» – говорит, – «Гу!» Такая малипуська, а уже разговаривает! Любишь маму, доченька? Ты мамочку любишь?. Да?. Ах ты моя хорошая!.

(Занятая разговором со своей отсутствующей дочкой, Зуля метёт дальше, уходя за правую кулису вместе с совком на тонкой как трость ручке.)

Конец явления 5-го

явление 6-е

(Входит Муся.)

Муся: Здравствуйте, Техна. Вы тут Зулю не видели? Я заглянула к ней в отсек, но там нет её.

Техна: И как тебе не надоест? 3 месяца подряд выслушивать, что у её крошки зубки режутся? Хотя чему удивляться, мы все тут уже с приветом…