Универсальный ключ успеха

– Да ладно. Что-нибудь интересное? – Стас кивнул на баню.

– Я бы сказал применено лучшее типовое решение.

– Помощь требуется?

– У меня, видишь, какая помощница, красавица Полина. – Евгений Борисович глазами указал на Полину и пояснил: – Старательная! На ходу все понимает и делает с огоньком.

– Ого! К нам в магазин пойдете, Полина? Нам как раз требуется толковый продавец с отличными внешними данными.

– Я подумаю над вашим предложением, – на полном серьёзе сказала Полина, но вышло несколько иронично. Все рассмеялись.

– Я не шучу, – сказал Стас.

– Я поднатаскаю Полину по нашим терминам и понятиям, – сказал Евгений Борисович, видя замешательство симпатичной помощницы.

– По рукам, – сказал Стас. Обратившись с Полине, дополнил: – Наш телефон у Борисовича.

Выгрузив комплектующие из багажника элегантного минивэна, протянул товарный чек Марье Ивановне. В качестве бонуса, объявил доставку за счет фирмы. Марья Ивановна не церемонясь и не проверяя чек, рассчиталась.

– Полина, вы нарасхват, – сказал Евгений Борисович, когда Стас уехал, подняв вслед облако пыли. – В молодые годы отчего бы не попробовать себя на том или ином поприще?

– Страшно ошибиться и вляпаться.

– Это верно! Но можно и просидеть у окна, всего страшась, услаждаясь одними фантазиями и грезами.

– А почему только в молодые годы пробовать себя? И сколько это – молодые годы?

– Если этот вопрос обращен лично ко мне, знайте, я постоянно у себя и в себе что-то меняю. Ощущение постоянных перемен равнозначно ощущению молодости.

– За вами хоть ходи и записывай! – неожиданно встряла в разговор Марья Ивановна, протиравшая тряпкой новый выносной бак.

– Действительно, увлеклись разговорами. Вперед за дело. На всякий случай комплектующие, фурнитуру, инструмент буду называть так, как они обозначены на ценниках в магазине. Например, укреплять бак будем саморезами PH, PZ. Для них соответствующие биты, отличие в следующем….

Новая конструкция печи вырисовывалась в натуре в строгом соответствии с правилами безопасности. Выносной бак вместимостью 60 литров разместили на прочных кронштейнах на высоте в метр от пола. Внутри печи установили теплообменник; гофрированной трубой из нержавеющей стали соединили с баком. Теперь по известным законам природы, как только забушует пламя в топке, вода начнет циркулировать, воспринимая тепло.

В разрыв дымохода вставили отрезок трубы из нержавейки толщиной в один миллиметр, подогнали её под сандвич, то есть воткнули в трубу с двойными стенками, между которыми негорючая теплоизоляция. Дополнительно расширили проем в потолке и установили металлическою разделку в виде квадрата с бортами, куду засыпали три ведра керамзита. Самым волнующим моментом стал монтаж оголовка трубы на крыше.

Евгений Борисович по приставной лестнице легко забрался на конёк крыши. Высота 6 метров. Простор неописуемый. Крылья бы вместо рук и взмыть в солнечную высь. Он попробовал. Полина с Марьей Ивановной ахнули.

Когда спустился, а на крыше сверкал новый оголовок трубы с искрогасителем, проем уплотнён термостойкой гофрой, женщины обняли его, живого и невредимого.

– Вы рисковали, – промолвила Полина, с обожанием вглядываясь в Евгения Борисовича. Вот тебе и мужчина предпенсионного возраста! Это государство готово его отправить на пенсию и возможно заслуженно, ведь тридцать пять лет непрерывного производственного стажа! Но чисто по мужской линии его рано списывать. Полине кое-что забрезжило: не зря же существуют браки с разницей в возрасте в тридцать лет. Иногда импонирует такой тип поведения: спокойная взвешенность поступков. Абсолютно нет молодой горячности, дурашливости, нет лишних слов. Есть точность, ясность, мастерство.

– Мы вас хотели оставить заместо флюгера – сказала Марья Ивановна, тая в улыбках. С плеч ушла в небытие двойная ноша. Оперативно и качественно сделан перемонтаж печи, и при этом никто не пострадал.

– Как в сказке про золотого петушка! – ответил Евгении Борисович, отряхиваясь и приводя себя в порядок. – В наше время, если золотой петушок перемещается на землю, пользы больше будет.

– Это верно! Правда, убежать может, – сказала Марья Ивановна, непроизвольно глянув на Полину

– На то он и золотой, чтобы если не для всех, то для многих быть нужным и полезным, – отшутился Евгений Борисович. – Печку нужно затопить, проверить герметичность стыков. И вообще основательно протопить баню, чтобы все проверить в целом.

– Заодно и попаримся, мне много не надо, – предложила Полина

– Я не против, – сказал Евгений Борисович и посмотрел на хозяйку.

– Время восемь вечера. До полуночи париться будем. Устраивает по времени? – спросила Марья Ивановна.

Гости кивнули. От легкой усталости туманились мысли. Не хотелось куда-то ехать, трястись в машине. Хозяйка вызвалась сама истопить печь. Гости уселись на террасе, удобно разместившись в плетеных креслах. Впереди разгоралась заря. В алом свете заходящего солнца лицо Полины казалось девственно прекрасным. Словно настоящей страсти она никогда не знала; всё что случалось – приготовление к большой красивой любви.

– Расскажите что-нибудь, – попросила Полина. – У вас такой приятный голос, что хочется слушать, даже не вникая.

– Хотите, расскажу одну историю, которая случилась тридцать лет назад. Эта история и страшная и грустная, и смешная и веселая.

– Такое бывает?

– Бывает и не такое. Вот смотрите, как дневной свет начинает дробиться через толщи горизонта. Это говорит и о том, что самое прекрасное в начале и конце. В начале мечта, фантазия. Я вижу, что это чудесное действие тревожило и вас. Чтобы был такой же прекрасный закат нужно что-то еще, что сокрыто в дневном свете и в линии горизонта и не только в нем. Давайте попробуем чуть пересесть, и перед нами откроется совершенно другой вид. А это значит, что умение смотреть и видеть напрямую зависит от тех людей, с кем встречаешься и через кого видишь….

Полина слушала заворожено. Так с ней никто не говорил. Она чувствовала, что её всегдашние фантазии обретают тело, обретают реальную физическую форму.

***

Температура в парилке – сто десять градусов по Цельсию. Полина не верила глазам. Согласно учебникам по физики вода должна кипеть, а человеческое тело на девяносто процентов из воды. Значит, она сейчас превратится в пар, как бедная красавица Снегурочка. Эта мысль ужасала; и глазами, полными животного ужаса Полина смотрела то на Евгения Борисовича, то на Марью Ивановну.

Соблюдая правила приличия, у всех троих интимные места прикрыты тканью, что не совсем удобно в плане гигиены. После первых пяти минут испытания стоградусной жарой следовало обмывание водой прохладной, желательно с мыльной пеной. Создавалась нелепая ситуация, словно в одежде залазишь в ванну, полную пенной свежести.

Евгений Борисович обнаженной фигурой вызывал очередную волну восхищения, окончательно запутывая, сколько же ему лет. Мускулистый поджарый торс легкоатлета. Громадная сила словно скрыта, словно смещены акценты с ураганной мощи на потрясающую неутомимость. Полина невольно любовалась мужской фигурой по имени Евгений Борисович, и дополнительное мужское достоинство, что с таким же ненавязчивым акцентом выпирало в холщовых пляжных шортах, ничуть не смущало.

У Марьи Ивановны и Полины пропорции тела почти одинаковы: длинные ноги, узкие плечи, пухлые бедра. Только у Марьи Ивановны все эти достоинства залиты застарелым желе; живот и груди как складки свесившихся на бок горбов отожравшихся верблюдов.

Если в стоградусной жаре Полина таяла, то Марья Ивановна – плавилась.

Во второй заход в парилку уселись на верхнюю полку. Евгений Борисович посередине.

– Глаза не лопнут? – спросила Полина, облизывая пересохшие губы. – Наверно, для глаз точно вреден такой жар?

– Не вреден, – с трудом проговорила Марья Ивановна. – Ты прикрой глаза, или моргай почаще. Ресницы не приклеенные?

– Нет! – вскрикнула Полина

– Всё натуральное? Ничем хроническим не болеешь?

– Нет, – прошептала Полина.

– Тогда сиди.

– На третьем заходе можно будет веничком похлестать, – сказал Евгений Борисович. В моечной в деревянной кадушке распаривался березовый веник.

– Это обязательно? – спросила Полина.