Звон мечей. Первая часть дилогии «Путь в никуда»

– Эй, быстро отойди! Нечего тут шляться!

Со стремительностью света я вернулся в реальный мир из мира иллюзорного. Несколько солдат, подозрительно оглядывали меня. Грязные, усталые вояки в пятнах крови, словно после тяжелого боя. Ярость с новой силой вспыхнула во мне. Я улыбнулся холодной улыбкой и нарочито неторопливо направился к ним, доставая на ходу Адочку. Время игр закончилось, пора убивать…

Крики боли, разлетающиеся в стороны части тел, трупы, много трупов. Я не бежал, просто медленно шел, мне теперь некуда было торопиться. Солдаты, выбежавшие из ворот, как игрушечные разлетелись в стороны. Ада сплела смертоносную стальную сеть, через которую никто не мог прорваться. Войдя в город, я направился прямо к замку барона…

Дорогу перегородили несколько лучников. Не с теми огромными луками, которые пробивали человека насквозь, а с обычными тисовыми коротышками. Наивно было думать, что этим можно меня остановить. Плавное круговое движение рукой и большинство стрел разлетается в стороны. Ни одного серьезного попадания, лишь поверхностные царапины. Усилием воли подавив боль, я кинулся к лучникам, разрубая луки вместе с руками, державшими их. Еще несколько солдат выбегают из подворотни, прямо навстречу своей смерти, Адочка поет, наслаждаясь кровью, питаясь душами убитых врагов.

Огромная сеть накрывает меня, и я начинаю дергаться, пытаясь освободиться, как обычная рыбешка. Меч падает из рук, и я достаю нож, чтобы разрезать сеть, но ячейки становятся мельче, затягиваясь все туже, и я уже не могу пошевелиться. Подбегают солдаты и начинают бить, руками и ногами. Получив пару сильных ударов по голове, почувствовал, как сознание уплывает куда-то вдаль…

***

Я дернулся, от резкой боли в ноге. Крыса отбежала ровно настолько, что я, прикованный к стене, не мог до нее дотянуться и, присела, выжидающе глядя на меня. Эта тварь донимала меня все два дня, что я провел в подземелье, не давая толком уснуть, заставляя постоянно быть начеку. Она ждала долго и упорно, ждала, пока меня сморит сон, чтобы вцепиться в мое тело своими острыми зубами. Тварь… я сплюнул в ее сторону. Крыса даже не пошевелилась, только глаза, казалось, злобно заблестели. Я привстал, насколько позволяли мои кандалы и начал разогревать затекшие мышцы. Скоро должны были принести еду, и я собирался быть в форме, не хотелось повторения предыдущей кормежки. Дикая, никак не хотевшая уходить, головная боль и, похоже, пара треснувших ребер. Сволочи, постарались на славу. Били от души, тем не менее аккуратно, чтобы не убить и не покалечить.

Я опустился на пол и прикрыл глаза, со стороны, казалось, что мое тело безвольно висит, прикованное к стене. В коридоре раздались шаги: двое охранников приготовили мне еду и очередные побои. Дверь скрипнула, и они тихо вошли в камеру, переглянулись и подошли ближе. Ближе, еще ближе. Вот оно! Я ударил ногой по колену одного охранника, тот сразу же рухнул на пол. Второй подскочил, пытаясь приласкать меня дубинкой по голове, я перенес свой вес на цепи и двумя ногами ударил его в лицо. Первый, мычал, пытаясь встать, я не мог дотянуться до него руками, но ноги-то у меня были свободны. Слегка оттолкнувшись от стены, я как раз достал до его гортани носком правой ноги. Двум смертям не бывать, а то, что мне обеспечена смертная казнь, я не сомневался. Так что, лишние два трупа добавят репутации, и в следующий раз охрана два раза подумает, прежде чем избивать меня. Я опять повис на цепях, крысе я был пока не интересен, другая охрана спохватится не скоро, так что можно спокойно подремать.

– Какая неоправданная жестокость. И откуда в Вас столько ненависти к людям, молодой человек? – пожилой мужчина в дорогом костюме смотрелся довольно чужеродно в сырых и невзрачных стенах темницы.

– Жизнь заставила.

– Неужели Вас принуждали ко всем этим убийствам? Каждый сам выбирает Путь в этом мире. Кто-то добро, другим по душе зло, третьи стараются сохранить нейтралитет, хотя, по большому счету это просто-напросто невозможно.

– Да вы, как я погляжу философ, – я усмехнулся и присел, насколько позволяли цепи.

– Пожили бы с мое, тоже научились бы философствовать.

– Чего вы от меня хотите? Покаяния?

– Увольте – мужчина от души рассмеялся резким неприятным смехом – я не принадлежу к числу служителей света. Тем более, сомнительно, что вы найдете хотя бы парочку таких в этом замке.

– Чего же тогда? Моя душа?

– Душа? Вы и правда верите в этот вздор? Что ее можно купить, продать, обменять, отобрать в конце концов.

– Я уже не знаю во что мне верить. А почему нельзя?

– Хм, а как Вы это себе представляете? Думаете контракт, даже закрепленный кровью, что-либо значит там?

– Я не знаток теологии. Меня эта тема как-то не особо интересовала.

– А зря – собеседник по-отечески улыбнулся – здесь это основа мирозданья. Борьба между великими силами, в этом смысл жизни этих людей. Нужно выбрать за кого ты хочешь воевать. Выбрать или умереть. Здесь выживают только сильнейшие.

– Люди воюют за свободу, за богатство, за возможность жить спокойно, а за что вы воюете?

– Как за что? Конечно же за души – мужчина опять улыбнулся – удивлены?

– Ну да, немного, после того как вы сказали, что душой нельзя завладеть.

– Как раз вот этого, молодой человек я и не говорил. Ее нельзя купить, но завладеть можно. Контракт, который человек может подписать – это всего лишь бумажка, никчемный клочок пергамента. Зато огромное значение имеют действия человека. И если ему создать соответствующее окружение, то вполне можно подтолкнуть в нужную сторону. В чем, собственно, и состоит наша цель.

– Погрузить мир в пучину тьмы и тем самым завладеть душами людей…

– Именно! А ты далеко неглуп. Я полагал, что с тобой будет гораздо сложнее – собеседник неожиданно перешел на «ты». Я тоже решил не церемониться.

– Ты так и не сказал, чем я могу тебе помочь.

– Есть много способов, как помочь. Мне всего – лишь нужна небольшая услуга. На верность претендовать не буду.

– Внимательно слушаю.

– Иногда некоторые люди слишком долго засиживаются на одном месте, не давая другим подняться чуть выше. В таких случаях приходится немного потеснить засидевшегося жирдяя. Но везде есть уши, поэтому я и пришел к человеку, который точно не испытывает к барону благих чувств.

Невольно уголки моих губ разошлись в стороны:

– Я правильно понимаю, ты организовываешь мое освобождение, и я должен порешить эту тварь?

Ночной посетитель улыбнулся:

– Я чувствую мы сможем найти общий язык.

– Безусловно. Тем более, в моих способностях ты уже успел убедиться

– О, да! Ты успел оставить за собой девятнадцать трупов. Неизвестно, сколько бы еще было, если бы не накинули сеть.

– Что насчет моего меча?

– Хм, думаю его ты сможешь забрать только после выполнения данного, хм, задания, назовем его так. Видишь ли, естественно, барон оставил его себе и хранит у себя в покоях. Так что достать его выше моих скромных возможностей.

Первые безудержные эмоции, вызванные смертью Ларны схлынули и вернулся мой прагматизм:

– Каково будет мое вознаграждение?

Собеседник деланно удивился:

– Вознаграждение? А разве свобода и грамота нового правящего барона, позволяющая без препятствий путешествовать по империи плохое вознаграждение?

– Ну, я надеялся на еще какую-нибудь нагрузку в дорогу.

– Я, наверное, забыл упомянуть про сотню золотых монет, которые заметно улучшат комфорт дорожного путешествия.

– Действительно, это уже другой разговор. Думаю, ты можешь на меня рассчитывать.

– Удобно тебе провести последнюю ночь в темнице.

Незнакомец весело подмигнул и покинул камеру, оставив меня наедине с мыслями.

Освободит ли меня этот хлыщ? Несомненно, ведь жажда власти всегда была одним из лидирующих пороков человечества. Наверняка, он выжмет из себя все соки, но постарается, чтобы его план удался. А вот дальнейшая моя судьба была в тумане. Я очень сомневался, что после мне позволят вот так просто уйти из замка с мечом и кучей золота, учитывая то, что я сделал и собирался сделать. Прямого нападения скорее всего не будет. Пригласят на пир и попытаются отравить, или незаметно всадят нож в спину. Так что надо будет уходить как можно быстрее. Ладно, разберемся по обстоятельствам. Ларна, девочка моя. Я все еще не могу поверить, что тебя больше нет у меня. Вспоминаю твои глаза, губы, твои дурацкие щипки, к которым я привык за месяц. Это был самый счастливый месяц в моей жизни. Как это всегда бывает, эмоции прорвались неожиданно и захлестнули безудержной волной. Перехватило дыхание, и я снова почувствовал, как подступают слезы. Я же умел блокировать эмоции, меня этому учили и всю жизнь делал это довольно успешно. Но тут эмоции были настолько сильны, что я справлялся лишь на время и, периодически, они все равно прорывались наружу. Стиснув зубы, я уставился в пол, разглядывая трещинки в камне, отрешаясь от всего, выкидывая мысли из головы. Долго, бесконечно долго просидел в этой позе, пока не наступило забытье без сновидений.

Утро задалось мрачное и пасмурное, насыщенный влагой воздух проникал через вентиляционные отверстия и оставлял потеки конденсата на стенах. Мерзко, грязно, сыро. Да, я точно не привык к такой обстановке, еще пару дней, и точно заболею. Давно хотелось на солнышко, поесть нормальной пищи, а не мутную баланду с белесыми кусками, отдаленно напоминающими мясо. Скрип открываемого засова у двери вырвал меня из зыбкой полудремы. Смотрового окошка у камеры не было и сперва дверь немного приоткрылась, меня внимательно осмотрели, затем дверь широко распахнулась. Несколько воинов с мечами наголо, один за другим прошли в камеру, затем прошел невысокий лысый задохлик, скорее всего, смотритель тюрьмы. Во всяком случае, я его уже видел пару раз, когда меня сюда волокли, и именно он впускал интригана ко мне в камеру.