Уничтожить Бессмертного

– Может, не надобно нам, Дружинушка, удальства сего? На что тебе этот Змей? А? Сядем на твоего коня да и поедем подальше отсюда.

– Эх ты, яколка-бяколка, храбрец никудышный. Лук туг, копье коротко, а меч не вынимается. Верно молвят: «Пуганый зверь далеко бежит». Ступай, говорун. – Дружина легонько подтолкнул лесовика в спину.

– В располохе и медведь труслив. Эх, вот отыскал сотоварища на свою голову. С тобой беды полон ковш зачерпнешь. Пошли, коли так.

Лешко вздохнул и обреченно шагнул в темноту леса.

Глава 4

«Вот, блин, ослеп, что ли?» – подумал Олег, принюхиваясь и подслеповато оглядываясь по сторонам. Воздух пах хвоей, грибами и сыростью леса. Постепенно глаза привыкли к темноте. Присмотревшись, Воронов смог определить, что находится в центре небольшой поляны, окруженной похожими на лопухи растениями и темными силуэтами огромных деревьев, напоминающих многоруких великанов. Тусклый свет луны едва пробивался сквозь густые кроны. Воронов методично ощупал себя, болевых ощущений не наблюдалось. «Значит, не ранен», – мелькнуло в голове. Рядом послышался шорох. Олег напрягся, приготовился к любым неожиданностям. Осматривая окружающую местность, он различил в темноте ползающего на четвереньках человека, который сосредоточенно, словно слепой, ощупывал вокруг себя землю. Воронов присмотрелся и узнал в нем недавнего знакомого, которого громила по кличке Ротвейлер называл профессором.

– Слышь, мужик! Где мы, в раю, в аду, или это нас бандюганы сюда привезли? Хоть убей, ничего не помню! – негромко спросил Олег.

Профессор встрепенулся, но, узнав голос Олега, успокоился и повернулся в его сторону:

– Вы? Вы тот самый молодой человек, который вступился за меня?

– Тот самый.

– Спасибо вам! В наше время совершать благородные поступки – это такая редкость. Меня зовут Альберт Венедиктович Кашинский. – Профессор протянул руку наугад в темноту.

– Олег Петрович Воронов, можно просто Олег.

Воронов дотянулся до руки Кашинского, крепко пожал ее.

Профессор ответил на рукопожатие:

– Очень приятно познакомиться.

– Приятно, но, может быть, вы объясните, где мы находимся, что с нами произошло и что это за штуковина, похожая на телефон, была у вас в руках? Уж не она ли явилась причиной моего глубокого нокаута?

– Эта, как вы выражаетесь, штуковина называется ППВ, – проговорил в ответ Кашинский, продолжая шарить вокруг себя руками.

– Что это за ВВП? Послушайте, что это вы там все время ищете? – спросил раздраженно Олег.

– Это катастрофа! Кажется, я потерял очки, – проговорил профессор расстроенным голосом.

– Слушай, как там тебя? Альберт Венедиктович, ты мне голову не морочь! Давай ближе к теме, – сказал Воронов, все более раздражаясь.

– Жаль, теперь я как слепой котенок. Это катастрофа!

– Профессор, я возраст уважаю, но ты меня не зли. Давай про свое ВВП рассказывай, а потом очки твои искать будем.

– ППВ, – поправил Кашинский, – прибор перемещения во времени. Если выражаться иначе, машина времени.

– Мужик, ты чего плетешь-то? Видать, сильно ушибся. Ты мне еще про волшебную палочку сказку расскажи! Мне завтра в шесть на работу вставать, а ты байки травишь. Сейчас позвоню другу Жорику, он за нами приедет, и все будет нормально. Главное – определиться, где мы находимся.

Олег засунул руку во внутренний карман ветровки и достал сотовый телефон.

– Черт! Что за дела? Видать, крякнул мой телефон. Ничего не понимаю.

– К сожалению, я свой по рассеянности оставил в кабинете, – виновато произнес Кашинский. – Послушайте, молодой человек, я опечален и озабочен таким положением дел не меньше вашего. Раз уж мы оказались в такой ситуации, то будьте любезны выслушать меня! Я, на данный момент, являюсь профессором научно-исследовательского института, и мне, втайне ото всех, посчастливилось изобрести прибор, позволяющий перемещаться во времени. Случайно об этом узнал заведующий нашим отделом, молодой, энергичный человек, кстати, мой бывший ученик Кольберг Игорь Станиславович, он потребовал предоставить ему прибор, чертежи его конструкции, документацию, анализы, разработки, а взамен предложил большие деньги. Я отказался, объяснив, что это мое изобретение, моя индивидуальная работа, не имеющая никакого отношения к проектам нашего института, и я не готов предоставить ППВ человечеству, потому что не уверен, готово ли оно к правильному его использованию.

– Почему вы считаете, что человечество не готово? – прервал рассказ Воронов.

– Человечество несовершенно, мой друг. Изобретение может быть использовано бездумно. В корыстных целях, как я предполагаю, хотел поступить с ним мой бывший ученик. Отказ взбесил его, а потом меня стали преследовать эти люди. Все начиналось со звонков и угроз, затем дело дошло до обыска в мое отсутствие кабинета и лаборатории, где я работаю, грабежа моей квартиры, а закончилось – вы сами видели чем. Чтобы избежать гибели нас обоих, я вынужден был применить прибор, но что самое страшное – пуля этого бандита… Как его? Бульдога.

– Ротвейлера, – поправил Олег.

– Да, Ротвейлера, вместо меня попала в прибор, теперь он поврежден, и я боюсь, что не смогу его починить. К тому же мои очки утеряны, без них я ничего не вижу, а это означает, что мы будем вынуждены оставаться в данном отрезке времени до конца дней.

– Так это что же, вы хотите сказать, что мы неизвестно где? Неизвестно в каком времени и, возможно, застряли здесь навсегда? Нет, профессор, вы шутите. Ущипните меня, сдается мне, что это сон.

– К сожалению, Олег Петрович, это так, и, сколько бы я вас ни щипал, это не поможет нам вернуться назад. Боюсь, что в этом времени вряд ли найдем то, что нам нужно для возвращения. Если правильно помню год, набранный мною второпях, то мы попали во времена Древней Руси.

– Фьюу, – присвистнул Олег – Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Некоторое время они сидели молча, слушая звуки ночного леса.

– Знаешь, Венедиктович, – нарушил молчание Воронов. – Как-то, будучи матросом, на траулере, а дело было в Охотском море, вышел я утром рано на палубу. Гляжу, вокруг красота: солнышко, море, чайки, и вдруг петушиный крик, я подумал, что мне показалось, а тут опять кукареку. Ну, думаю, все, Олег Петрович, списываться пора, петухов-то на нашем пароходе со времени его постройки не водилось, и взяться им неоткуда, до земли больше суток перехода. Спустился в каюту и выложил мужикам все о галлюцинациях, а они меня на смех подняли.

– Это не тактично с их стороны, – вставил профессор.

– Так дело в том, что, пока я отсыпался после вахты, к нашему судну пришвартовался другой траулер, экипаж которого держал на корме кур, среди которых оказался и петух. Его кукареку и услышал. Вся шутка в том, что я вышел с правого борта, а «Краб» пришвартовался с левого. Вот и сейчас чувствую себя так, будто среди бескрайнего моря услышал петушиный крик.

– Не надо отчаиваться, мой друг, часть прибора осталась у меня. Возможно, что-то и сможем сделать, но для начала давайте поищем мои очки, – успокаивающе сказал Кашинский.

Глава 5

– Олег Петрович! Мне кажется, я что-то нашел, – громко позвал Кашинский, ощупывая странный предмет, похожий на плетеную сумку. Увлекшись разгадыванием этой тайны, он поднимался выше и выше в своих поисках, и вскоре руки наткнулись на грубую материю, под которой чувствовалась теплая человеческая плоть. Догадка, осенившая профессора, заставила его отпрянуть от исследуемого объекта. Подслеповатые глаза Кашинского с трудом различили в темноте силуэт человека с дубиной в руках.

– О-Олег, к-кажется, у-у нас гости, – тихо произнес профессор заикающимся голосом.

Воронов подошел к профессору.

– Какие гости? Нам и без гостей хр…

Речь Воронова прервалась, причиной этого была картина, за минуту до этого представшая перед Кашинским.

Темная фигура с дубиной произнесла басовитым голосом:

– И где твой Змей?

Из-за ноги человека с палицей показалась лохматая голова.

– Ан нет Змея-то, – пропищал карлик.

– «Ан нет», – передразнил богатырь и обратился к незнакомцам: – Меня Дружиной кличут, а вы кто такие будете?