Уничтожить Бессмертного

– Да, да, все не упомню никак. Больно нарекли тебя мудрено.

– Он прав, профессор, трудновато ему твое имя-отчество выговаривать.

– Дед говорил, мы род от князей Кашинских ведем, отсюда, думаю, и фамилия.

– Что-то не слыхивал о таких князьях, нешто варяжские князья-конунги какие, – вступил в разговор Дружина.

– Может быть, – ответил профессор, предпочитая не вдаваться в подробности, – а Венедиктом отца дед назвал. Мой отец в науку пошел, физиком-ядерщиком стал, вот меня в честь Эйнштейна и назвали Альбертом.

Слушая профессора, Воронов вынул из кармана пачку «Бонда», достал сигарету, прикурил, с наслаждением сделал первую затяжку. Через секунду тонкая струйка дыма вырвалась изо рта Олега. Сделав вторую затяжку, он стал пускать дым кольцами. От увиденного глаза Лешко расширились, а через секунду он стоял за стволом близстоящего дерева, оглашая лес истерическим криком:

– Дружина! Дружина! Вороги это! Бей их, злыдней! Вона, гляди, Змей Горыныч облик человеческий принял, дым уста его извергают, а длани огонь! Сам видел! Палицей их, Дружина! Палицей! Покуда они облик истинный не приняли! Чуял я, дух от них иной исходит!

– Ах вы, змеюки подколодные! – грозно взревел Дружина, хватаясь за палицу. – Не меня ли вы удумали погубить, прознав, что я от старейшины Храбра гонец? Ведь сразу приметил, иные вы, и облаченье ваше и речь иные.

Олег миролюбиво поднял руки вверх.

– Так, короче, Склихасовский, тормози. Свои мы, не враги, а дым это от сигареты. Вот, попробуй. – Воронов протянул Дружине недокуренную сигарету.

– Отринь зелье колдовское! Рази их! Я тебе помогу! – закричал Лешко, стремительно взбираясь на дерево.

Дружина осторожно, не сводя глаз с Олега, взял у него сигарету и поднес ко рту.

Лешко, взирая на происходящее с верхушки дерева, причитал:

– Ой, беда, беда! Ой и прост ты, Дружинушка! Ой доверчив! Такого могута сгубили злодеи! Эх, велик лоб, да в голове мох.

– Вдыхай в себя, – подсказал Олег.

Дружина затянулся всей силой могучих легких. Воронов видел, как огонек с половины сигареты в мгновенье ока достиг фильтра и ожег пальцы богатыря. Дружина машинально отбросил окурок. Лицо его покраснело, отчего веснушки стали незаметными, и без того не маленькие светло-серые глаза богатыря расширились, из груди вместе с тучей дыма вырвался громкий всхлипывающий кашель.

– Ой, погубили Дружинушку славного! Ой, сгубили! – истошно закричал Лешко, прыгнул с ветки на землю и исчез в кустах орешника.

Спустя некоторое время богатырский кашель прекратился, Дружина пришел в себя, грозно посмотрел на пришельцев и, надвигаясь на Олега, вымолвил:

– Отравить удумали, злодеи?! Ан не вышло! За подлость вашу испробуйте палицы моей!

– Что ж, спарринг так спарринг.

Воронов снял куртку и футболку, оголяя рельефный торс.

– Дружина! Не тронь его! Князь это! Гривна златая на вые его и на деснице знак, – раздался из зарослей орешника голос Лешко.

Дружина бросился было на Олега, но остановился. Воронов с удивлением стал оглядывать себя, пытаясь понять причину резкого изменения в поведении новых знакомых. Обнаружив на себе золотую толщиной в палец цепочку, оставшуюся со времен предпринимательской деятельности, и наколку на правом плече, напоминание о службе в морской пехоте, он стал догадываться об истоках этих самых изменений.

– Вижу, непростой ты человече, коли медвежий знак на тебе, – проговорил Дружина и указал на плечо, где была наколота морда оскалившегося медведя с беретом морского пехотинца.

Лешко осторожно выбрался из кустов.

– Вот и я думаю, добро от них исходит, худых людей я зараз чую.

– Почто же сразу не почуял? Чуть людей добрых не изобидели.

– Правильно, добрые мы люди и не враги вам, а друзья. А это, – указал Олег на валявшийся на земле окурок, – обычай такой, нами из дальних земель привезенный. Это для того, чтобы нечисть всякую отпугивать.

– Негожий то обычай: дым из уст выпускать и меня отпугивать, – обиженно произнес Лешко.

– Коли так, замиримся, – добродушно сказал Дружина, протягивая Олегу руку.

– Так я пойду снеди раздобуду. – Лешко улыбнулся, радуясь тому, что все закончилось миром.

Дружина проворчал:

– Давно пора. Солнце выше ели, а мы еще не ели.

Лешко хмыкнул, исчез в зарослях.

– Огонь-то угас совсем, надобно веток принести. – Тяжело ступая, Дружина направился к ближайшим деревьям и вскоре вернулся с огромной охапкой веток.

Не успели Олег с Дружиной развести костер, как появился Лешко с торбой на плече и глиняным горшком в руках. Не откладывая дел в долгий ящик, он сразу же принялся за приготовление пищи.

Через некоторое время горшок с варевом, состоящим из кореньев, трав, коры, сушеных грибов и невесть где раздобытых Лешко зерен пшеницы, стоял перед остальными членами небольшой команды, источая ароматный, вызывающий дикий аппетит запах.

Ели по очереди, так как большая деревянная ложка, больше напоминающая половник, была у Добрыни. У него же оказался и черствый жестковатый хлебец, который он поделил на всех, не забыв угостить коня. По окончании трапезы друзья стали собираться в путь.

– Эх, чуть не позабыл! – вскликнул Лешко и вновь убежал в лес.

Дружина стал нервничать, когда, держа в одной руке пучок травы, а в другой наполненный засушенными черными ягодами сверток из лопуха, появился Лешко.

– Вот, Аль, Альберт Ме, Ве, Венедиктович, – с трудом выговорил лесовик, – отведай ягоды черной да травки этой пожуй, а после на вежди приложи, и очи твои ясными станут.

– Все, пора! Веди, Лешко, надобно в Княжин поспешать, – сказал Дружина.

Вскоре три человека, Лешко и конь покинули лесную поляну.

Глава 7

– Это удивительно, но после назначенного Лешко лечения мое зрение стало гораздо лучше. Я чувствую прогрессию. Если так пойдет и дальше, то вскоре мое зрение восстановится полностью, то есть станет нормальным, – сказал Кашинский, лежа на обочине и наблюдая за стремительно летающими в голубом небе стрижами.

– Сдается мне, профессор, будут в нашей здешней жизни и не такие чудеса. Вы слышали, что они говорили о Кощее Бессмертном, о Змее Горыныче. Это не перемещение во времени, а какое-то путешествие в сказку, – ответил сидевший рядом Олег и с наслаждением вдохнул свежий, пахнущий разнотравьем, землей и весной воздух, от которого с непривычки кружилась голова.

– Эх, воздух-то какой! Это вам не город. Тишина! Ни тебе городского шума, ни машин, лишь звуки природы. Красота! Весна здесь ранняя по нашим меркам. Растительность так и прет, да и теплее гораздо. – Олег сорвал стебелек травы, стал его грызть, сплевывая оторванные зубами кусочки на землю.

– Полагаю, что климат в данный период времени был теплее, то есть цикл смены времен года был иной. Могу предположить даже некоторое смещение временного цикла.

– Понятно. – Воронов выплюнул изо рта оставшийся кусочек былинки. – Чудно, я всегда завидовал зоологам, археологам, географам, путешественникам там разным, а тут такое. Слушай, Венедиктович, вот о чем хотел потолковать. Позавчера, когда выходили из леса, прошли мы мимо того места, куда нас твой ППВ доставил, а потом к реке вышли возле холма. Помнишь?

– Помню.