Юность: удалить

Максим поднялся на маленькую сцену и окинул взглядом аудиторию. Ему стало немного страшно, но не настолько, чтобы уйти и услышать потом за своей спиной глупые смешки. Парень дождался, пока в помещении воцарится полная тишина, глубоко вдохнул, медленно выдохнул и начал.

– Мне всё равно.

Посмейся, если хочешь.

Пусть истиной окажется, что я

Напрасно умирал все эти ночи

И в дни душевных стуж искал огня.

Порви, сожги и выброси тетради,

В которых я писал тебе. Года,

Наверное, уже для нас не значат,

Пожалуй, ничего. Но я всегда

Искал, ищу в дрянных секундах этих

Искру, мгновенье, шанс, пустой намёк,

Которые подскажут, что на свете,

Хотя бы где-то: в жизни, в сердце, в памяти -

Ты есть,

И я

Не одинок.

Ещё несколько секунд в зале было тихо. Первой аккуратно захлопала Анисимова, затем её аплодисменты подхватили и все другие.

– Как Вас зовут? – спросила женщина.

– Максим.

– И давно Вы пишете?

– Уже давно не пишу, – сухо ответил парень.

– Максим, спасибо Вам, это было здорово.

– Спасибо, – безразлично ответил тот, уже спускаясь в аудиторию и возвращаясь на своё место.

– Слушай, круто. Ты не рассказывал мне, что пишешь! – слегка обиженно сказала Максиму Катя.

– Да это так, мелочи. Был небольшой период в жизни и всё. Я уже ничего не пишу, давно.

– Зря, отлично получается, – похвалила парня Катя. – Ещё что-нибудь дашь почитать?

– Если откопаю – конечно.

– Только вот почему всё так мрачно? Это не я тебя на такой лад настроила? – улыбнулась девушка.

– Нет, не ты, не переживай. Да всё это ерунда, юношеский максимализм…

– Максим Максимализм. Как тебе псевдоним для поэта?

– Спасибо, издам книгу, – шутливо ответил парень.

-

Болтаясь по коридорам вуза, Павел неоднократно видел девушку, которая училась, судя по всему, в соседнем корпусе. Парень сначала искоса поглядывал на неё, потом стал несколько смелее, и вот их взгляды начали сталкиваться и замирать уже дольше, чем на одну секунду. Как бы там ни было, подойти к ней юноша так и не решался, опасаясь всего и сразу: отказа познакомиться, неловкости, возможности быть высмеянным, даже всеобщего позора и всего прочего, что только можно было выдумать.

Однако в тот день всё пошло по несколько другому сценарию. Павел стоял возле лестничных перил и хаотично перебирал свои тетради, пытаясь найти нужный ему листок с записями тем, который он куда-то сунул второпях и, конечно же, забыл. Внезапно к нему кто-то подошёл, и парень услышал приятный девичий голос.

– Привет.

– Привет, – машинально ответил Павел и, подняв голову, остолбенел – перед ним стояла и мило улыбалась та самая девушка, к которой он так боялся подойти все эти несколько месяцев. Её голубые глаза были настолько яркими и лучезарными, что Павел даже немного приоткрыл рот и на пару секунд потерял дар речи, а тетради тут же посыпались на пол. Ростовцев присел и начал быстро собирать листы, девушка же тоже начала ему помогать.

– Меня Юля зовут.

– Меня Паша.

– Очень приятно, – снова улыбнулась девушка. – Я слышала, ты на гитаре играешь, это правда?

– Ну да, есть такое, – ответил, вставая, парень. – Спасибо, что помогла собрать. Я просто растяпа…

– Да не за что. Ничего, бывает. Нам тоже столько задают, что всего не унесёшь. Ты же здесь учишься, на филфаке?

– Ага. А ты в соседнем, на журфаке?

– Да. Слушай, у меня у друга скоро музыкальный квартирник будет, в общем. Ты… не хочешь пойти?

– Ты меня приглашаешь? В смысле, мне там нужно будет поиграть? – путаясь в словах, спросил Павел.

– И приглашаю, и поиграть, – ответила Юля. – У меня не очень много знакомых музыкантов, а толковых – ещё меньше. Ты же хорошо играешь?