Рюммери

– Откуда еда? – удивилась Рюмси.

Отец проигнорировал вопрос.

Младший брат косился на горшок, но подходить не осмеливался.

– Ты не голодная? – нахмурил брови отец.

Теперь уже промолчала она. Нет смысла отвечать, если не только они, а вся деревня живет впроголодь.

– Какой аромат, – вошел в дом старший брат. – Вы что, без меня хотели ужинать?

Он поспешил к столу, на ходу потирая руки.

– Я, например, и не собиралась, – лукаво улыбнулась Рюмси. – Пока ты не вошел, думала, что отец тебя приготовил.

Все прыснули со смеху. Кроме отца.

– Пап, а где ты крупу достал? Это ведь не из запасов? – удивился старший.

Братья обступили горшочек.

Отец обратил на них взгляд своих суровых глаз:

– Это не вам! – сказал он, повысив голос. На строгом лице мужчины читалось недовольство. – У Рюмси день рождения.

Оба мальчика с удивленно-боязливым выражением посмотрели на отца и отошли от стола. В воздухе повисло тяжелое, неприятное напряжение.

– Но еще рано, – удивилась Рюмси. – Нельзя переносить праздник наперед.

Брэкки – ее двоюродный брат – рассказывал: бытует поверье, что к ребенку в день его рождения прилетают три злых духа, и чтобы задобрить их, рядом с колыбелью ставят различные угощения. Пакостники набрасываются на еду и забывают о своих злых намерениях. Нельзя переносить празднования на день вперед или назад или вовсе не праздновать. Ведь духи возвращаются каждый год точно в день рождения ребенка.

– Мы не знаем, что нас ждет завтра, – отец не обращался ни к кому конкретно.

Он прав, мысленно согласилась Рюмси, сейчас такие времена, что духи – не худшая из бед. А Брэкки всегда много чего рассказывал. Вон после смерти матери ни разу не праздновали, и ничего. «Интересно, как там сейчас Брэкки», – промелькнула мысль.

Черные тени продолжали плясать на бледных стенах. Пламя в печи танцевало и вытягивалось.

– Не бойтесь, я вам оставлю, – наконец сказала Рюмси, пытаясь разрядить обстановку.

При мысли о еде снова заурчало в животе. Она вчера почти не ела, а когда наедалась досыта, уже и вспомнить не могла. Голод, о котором раньше только слышали, теперь пришел в Счастливчики.

Слегка нахмурившись из-за странного поведения отца, Рюмси все же уселась за стол.

– Кашка, – девочка облизала губки. – А это – черноядник? – она озадаченно взглянула на отца.

Даже в столь юном возрасте она знала этот ядовитый гриб. Полностью черный и весь в желтых прожилках и красных точках.

– Сестренка, ты, небось, перепутала, – произнес старший брат, но Рюмси услышала в его голосе легкое беспокойство, схожее с тем, что чувствовала сама.

– Только похож, – пояснил отец. – Из-за сходства с… черноядником эти грибы еще можно найти. Они совсем безвредные и очень вкусные.

Тем не менее Рюмси почувствовала ложь в словах отца. Она проследила за его взглядом. Он косился в небольшое круглое окошко, выходящее на улицу и соседские дома. Там к стене прислонился какой-то оборванный калека. Быстро темнело, толком ничего не разглядеть.

За окном послышался вой. Стало невероятно холодно, и с каждым ударом сердца становилось только холодней.

Рюмси заставила себя улыбнуться:

– Понятно.

Братья непонимающе наблюдали за происходящим, переводя взгляд то на сестру, то на отца.

– Я подумала, ты отравить меня собрался, – небрежно бросила Рюмси и внутренне напряглась, заметив, как отец опустил глаза.

– Не беспокойся, доченька. Кушай.

Рюмси кивнула и опустила ложку в горшок. Грязная ухмылка которого теперь больше напоминала хищный оскал.

Она догадалась, в чем дело. Солнце давно зашло, а с ним и «птица». Вот почему отец затеял столь поздний ужин.

– Ты меня за дуру держишь? – улыбка на лице Рюмси превратилась в истерическую. – Если хотел отравить, то нужно было хотя бы мельче порезать.

– Отец, зачем?! – крикнул на отца старший брат.

Младший братик начал плакать.

Мужчина оглянулся и бросил на старшего сына сердитый взгляд.

– Не вмешивайся, – прогремел отец, его глаза сверкнули опасным блеском.

– Ты за что погубить ее хочешь?! – не унимался старший.

Отец резко поднялся и ударил сына кулаком в живот. Старший брат рухнул с криком боли. Его бы вырвало от удара, если бы было чем.

– Не вмешивайся, сказал же! – процедил отец сквозь зубы.

Он отпустил сына и направился в дальний угол. Рюмси заметила слезы в глазах отца.

– Мы же тут с голоду передохнем, – мужчина перепуганно взглянул на скрутившегося сына. – Соседка вон скоро родит, а ей всего тринадцать. Не сильно старше Рюмси. Хочешь, чтоб и наша принесла еще один желудок? Нам четверым есть нечего.

Причина, которую привел отец, показалась Рюмси глупой и придуманной на ходу.

Отец обернулся, чтоб скрыть слезы и поднять топор. Рюмси заметила на его лице тень некоторой нерешительности.

– Простите меня, дети, но лучше сразу, чем с голоду, – сказал он тихо.

– Папочка! Прекрати! – закричал младший.

Рюмси показалось, что мужчина хотел что-то сказать им, как-то оправдать свой поступок, но, если нужные слова и существовали, они, похоже, не приходили ему на ум.