Николай Кузнецов. Непревзойденная легенда

3. Выявление агентуры, переброшенной немцами в наш тыл.

4. Выявление советских граждан, являющихся официальными работниками немецких полицейских и административных органов, всякого рода пособников немцев, изменников и предателей Родины».

Ведущие специалисты на Лубянке в спешном порядке разрабатывали еще один, запасной вариант.

Эта запасная биография-легенда предусматривала более глубинное внедрение в Германию. Маршрут следования агента «Колонист» планировалось провести через Ирано-Турецкую границу. Специалистам-аналитикам предстояла кропотливая работа над созданием документов, подтверждающих данную биографию, поскольку визовые административные службы Третьего рейха детально изучали всех прибывших лиц в Германию.

В 1941 году по рекомендации комиссара госбезопасности Павла Судоплатова один из его заместителей (нелегал с большим стажем) сотрудник ИНО НКВД СССР Леонид Эйтингон был направлен в Турцию.

Эйтингон Леонид, оперативный псевдоним «Том», в Турцию переправлен по документам на имя Леонида Наумова для координации действий и мер оказания поддержки агентам-маршрутникам и нелегалам, следовавшим в Германию.

Внезапная болезнь и госпитализация на длительный период вывели из строя Николая Кузнецова. Тем самым от первоначальных замыслов и планов по внедрению его в какое-либо немецкое учреждение пришлось отказаться.

Эту версию подтверждает своими воспоминаниями довоенная соседка Николая Ивановича. Она привозила Кузнецову в госпиталь продуктовые посылки осенью 1941-го.

Журналист-биограф Данилин Н. А. в своей книге «Разведчик Николай Кузнецов» также упоминает о болезни Николая во время войны.

С начала войны не было никаких вестей от младшего брата Виктора.

Виктор, призванный в Красную Армию в 1940 году, службу проходил в составе 155 стрелковой дивизии, дислоцированной в Западной Белоруссии. С первых дней войны его дивизия приняла удар моторизованных частей Вермахта и с кровопролитными боями отступала на восток. Под Смоленском остатки дивизии оказались в окружении, и больше месяца им пришлось пробираться к своим. Только в ноябре 41-го группе бойцов в которой находился Виктор удалось вырваться из окружения и перейти линию фронта. Далее красноармейцев-окруженцев отправили на переформирование в Клязьму.

По прибытию в Москву на Ржевский вокзал Виктор позвонил Николаю. С разрешения командира подразделения Виктора отпустили на четыре часа. На квартире у Николая младший брат в течение двух часов рассказывал о тяжелых сложившихся условиях на фронте. Виктор рассказал брату об огромных потерях Красной Армии: убитыми, ранеными, попавшими в плен, о преимуществе немцев в вооружении и технике.

В декабре 41-го и первую половину 1942 года Виктор по роду службы неоднократно был в Москве и всегда старался увидеться с Николаем. Несколько раз Виктор был на квартире у Николая, его поразило присутствие большого количества книг на немецком языке. Виктор заметил, что на письменном столе, на полу, на книжных полках лежали в большом количестве альбомы-формуляры с описанием немецких боевых и транспортных самолетов. В течение первого полугодия 1942 года в ходе нечастых встреч с братом Николай в рамках дозволенного объяснил, что готовится к ответственному заданию. Упомянул также о зачислении его в десантные части и что до окончания войны связь с ним будет прервана. Виктор даже из отрывков немногих фраз в действительности смог представить степень важности и уровень секретности предстоящего задания, к которому готовился Николай. В ходе одной из последних встреч Николай передал Виктору на хранение свои фотографии московского периода. На большинстве снимков Николай был запечатлен в темных очках.

Позднее воинская часть, в которой находился Виктор, была направлена на фронт. Машина, которой управлял Виктор Иванович, была подбита снарядом и загорелась. Виктор чудом остался жив, но личный вещевой мешок, в котором хранились его вещи и фотографии Николая, остался в кабине автомобиля и сгорел вместе с машиной.

С началом войны в ГРУ и в НКВД были созданы отделы по постоянной оценке и обработке информации разведывательного характера, поступавшей от зафронтовых и зарубежных источников. Согласно приказу по управлению НКВД СССР от 5 июля 1941 г., старший майор госбезопасности Судоплатов Павел Анатольевич был назначен начальником особой группы разведдиверсионной работы в тылу германской армии по линии НКВД. Его заместителями были утверждены: Эйтингон, Мельников, Какучая, а также назначены начальники ведущих направлений для развертывания оперативной диверсионной работы в ближних и дальних тылах немецкой армии.

В Наркомате Внутренних Дел и Наркомате Государственной Безопасности были проведены реорганизационные мероприятия. Оба наркомата были объединены в один расширенный аппарат, возглавлять который был утвержден нарком Берия Л. П. Его первым заместителем был назначен Всеволод Меркулов, бывший нарком НКГБ.

Изменения коснулись и управлений Наркомата, Первое управление – разведывательное возглавлял Фитин Павел Михайлович – комиссар госбезопасности 3-го ранга, его первый зам, Судоплатов П. А., Вторым управлением – контрразведывательным, руководил Федотов Павел Васильевич – комиссар госбезопасности 3-го ранга, его заместитель Райхман Леонид Федорович.

Начавшаяся война выявила ряд серьезных упущений и недоработок в аппарате НКВД. В течение первых месяцев Великой Отечественной войны немецкие дивизии оккупировали огромные территории СССР.

Особая группа, возглавляемая Судоплатовым, остро нуждалась в профессиональных кадрах. Ряд высокопоставленных сотрудников Центра: Федотов, Судоплатов, Райхман, Эйтингон – обратились к наркому Берии с ходатайством об освобождении из тюрем и лагерей опытных профессионалов-разведчиков и контрразведчиков. А также были привлечены к активной работе находящиеся в опале и необоснованно уволенные ранее сотрудники НКВД-НКГБ СССР.

Создавшееся положение на фронтах в 41 году в резкой форме изменило отношение руководства страны к поступавшей разведывательной стратегической информации и материалам.

Из тюремных камер были освобождены опытные агенты-разведчики: Серебрянский Яков, Зубов Петр. Были привлечены к работе ранее уволенные оперативники, такие как: Абель, Прокопюк, Медведев Дмитрий, Каминский. Многие из них были заброшены во главе специальных групп в тылы немецких частей и административных территорий.

Перед Особой группой (с октября 1941 года именовалась 2-й отдел НКВД, с начала 1942 года преобразована в 4-е управление НКВД) ставились задачи: ведение разведдеятельности против Германии и ее союзных держав, создание агентурной сети на оккупированных территориях, организация партизанских соединений и отрядов с применением крупномасштабных диверсий, ведение радиоигр с немецкой разведкой с целью дезинформации противника. Генеральному штабу необходимо было иметь представление о количестве немецких соединений и их дислокации, знать замыслы противника и его оперативные планы, обладать информацией о стратегических резервах и вооружении, иметь сводки вражеских потерь, техники и людских ресурсов.

Осенью 1941 года аппарат государственного правительства эвакуировался в Куйбышев (ныне г. Самара). Москва жила по законам военного времени. Начиная с двадцатых чисел июля, столица впервые подверглась налету немецкой авиации. Бомбардировщики люфтваффе практически ежесуточно бомбили жилые кварталы, индустриальные объекты Москвы и пригородные территории. Несмотря на заградительный огонь зенитных батарей, основная часть самолетов все же прорывалась к столице, нанося большие разрушения.

С первых дней начавшейся войны вплоть до июня 1942 года Кузнецов напишет несколько рапортов с категоричной просьбой применить его опыт и знания в борьбе против германской армии. В одном из таких рапортов Николай Иванович напишет: «…Настоящим считаю необходимым заявить Вам следующее: в первые же дни после нападения гитлеровских армий на нашу страну мною был подан рапорт на имя моего непосредственного начальника с просьбой об использовании меня в активной борьбе против германского фашизма на фронте или в тылу вторгшихся на нашу землю германских войск.

На этот рапорт мне тогда ответили, что имеется перспектива переброски меня в тыл к немцам за линию фронта для диверсионно-разведывательной деятельности, и мне велено ждать приказа. Позднее, в сентябре 1941 г., мне было заявлено, что ввиду некоторой известности моей личности среди дипкорпуса держав оси в Москве до войны, во избежание бесцельных жертв посылка меня к немцам пока не является целесообразной. Меня решили тогда временно направить под видом германского солдата в лагерь германских военнопленных для несения службы разведки. Мне была дана подготовка под руководством соответствующего лица из военной разведки. Эта подготовка дала мне элементарные сведения и знания о германской армии. 16 октября 1941 г. этот план был отменен, и мне было сообщено об оставлении меня в Москве на случай оккупации столицы германской армией. Так прошел 1941 год. В начале 1942 г. мне сообщили, что перспектива переброски меня к немцам стала снова актуальной. Для этой цели мне дали элементарную подготовку биографического характера. Однако осуществления этого плана до сих пор по неизвестным мне причинам не произошло. Таким образом, прошел год без нескольких дней с того времени, как я нахожусь на полном содержании советской разведки и не приношу никакой пользы, находясь в состоянии вынужденной консервации и полного бездействия, ожидая приказа. Завязывание же самостоятельных связей типа довоенного времени исключено, т.к. один тот факт, что лицо «германского происхождения» оставлено в Москве во время войны уже сам по себе является подозрительным. Естественно, что я, как всякий советский человек, горю желанием принести пользу моей Родине в момент, когда решается вопрос о существовании нашего государства и нас самих. Бесконечное ожидание (почти год) и вынужденное бездействие при сознании того, что я, безусловно, имею в себе силы и способности принести существенную пользу моей Родине в годину, когда решается вопрос быть или не быть, страшно угнетает меня. Всю мою сознательную жизнь я нахожусь на службе в советской разведке. Она меня воспитала и научила ненавидеть фашизм и всех врагов моей Родины. Так не для того же меня воспитывали, чтоб в момент, когда пришел час испытаний, заставлять меня прозябать в бездействии и есть даром советский хлеб? В конце концов, как русский человек, я имею право требовать дать мне возможность принести пользу моему Отечеству в борьбе против злейшего врага, вторгшегося в пределы моей Родины и угрожающего всему нашему существованию! Разве легко мне в бездействии читать в течение года сообщения наших газет о тех чудовищных злодеяниях германских оккупантов на нашей земле, этих диких зверей?

Тем более что я знаю в совершенстве язык этих зверей, их повадку, характер, привычки, образ жизни. Я специализировался на этого зверя. В моих руках сильное и страшное для врага оружие, гораздо серьезнее огнестрельного. Так почему же до сих пор я сижу у моря и жду погоды? Дальнейшее пребывание в бездействии я считаю преступным перед моей совестью и Родиной. Поэтому прошу Вас довести до сведения верховного руководства этот рапорт. В заключение заявляю следующее: если почему-либо невозможно осуществить выработанный план заброски меня к немцам, то я с радостью выполнял бы следующие функции:

1. Участие в военных диверсиях и разведке в составе парашютных соединений РККА на вражеской территории.

2. Групповая диверсионная деятельность в форме германских войск в тылу у немцев.

3. Партизанская деятельность в составе одного из партизанских отрядов.

4. Я вполне отдаю себе отчет в том, что очень вероятна возможность моей гибели при выполнении заданий разведки, но смело пойду на дело, т.к. сознание правоты нашего дела вселяет в меня великую силу и уверенность в конечной победе. Это сознание дает мне силу выполнить мой долг перед Родиной до конца.

3 июня 1942 г. «Колонист»

г. Москва»

Согласно приказу в Москве проводились мероприятия по заминированию всех жизненно важных объектов: железнодорожных мостов, электростанций, водозаборных сооружений, промышленных предприятий. Работами по заминированию руководили сотрудники Центрального аппарата НКВД, в частности начальник контрразведки УНКВД по городу Москва Федосеев Сергей Михайлович. В кратчайший срок были созданы три законспирированные диверсионные разведывательные группы на случай оккупации столицы. Во главе этих групп были назначены ответственные сотрудники госбезопасности: Федотов Павел, Дроздов Виктор. Ранее предполагалось включить в состав одной из законспирированной сети агента «Колонист».

Были заминированы ряд правительственных зданий и учреждений, несколько загородных резиденций членов ЦК, где предположительно могли бы проводиться совещания высших должностных лиц Третьего рейха.

Начальник 2-го Особого отдела Павел Судоплатов, имея уже большой опыт работы за границей, обладал незаурядными организаторскими способностями. Для выполнения ответственных заданий Судоплатов привлек высокопрофессиональных чекистов, принимавших участие в гражданской войне в Испании: Ваупшасова, Орловского, Маклярского. Отделения, вошедшие в состав Особого отдела, формировались по территориальному направлению и назывались Белорусское, Украинское, Кавказское. Позднее отделения были переименованы в отделы.

Особый отдел нуждался в квалифицированных специалистах, которых планировалось забрасывать поодиночке или в составе немногочисленных групп в тылы противника. Судоплатов и его подчиненные занимались поиском таких людей, обращаясь во все подразделения НКВД. Особенно не хватало подготовленных разведчиков для украинского отдела – для последующего ведения разведывательной работы на оккупированной Украине. После обращения Судоплатова к начальнику контрразведки Павлу Федотову с просьбой о переводе «Колониста» в Особый отдел была достигнута обоюдная договоренность.

Перевод «временно» Кузнецова в особую группу был утвержден, но его постоянным штатным местом пребывания оставался по-прежнему отдел контрразведки. Ему предстояло выполнять задания особой степени важности в глубоком тылу Вермахта в составе оперативной группы под кодовым наименованием «Победители» под командованием капитана госбезопасности Медведева Дмитрия Николаевича.