Погребенные заживо

Погребенные заживо
Сергей Викторович Пилипенко

Данная книга – это по-настоящему книга для размышления. От своеобразной религиозной наклонности в своем содержании она уходит научного характера объяснениями всех тех событий, которые в ближайшем будущем произойдут. Сам автор, практически, раскрывает все тайны своей личной жизни, а также, рассказывает не о самых простых и обычных взаимоотношениях с Богом. А вот, на чем основаны они и о каких событиях будет идти речь – вы узнаете непосредственно из самого содержания книги, которая, по сути, является самым настоящим руководством по сохранению человеческих жизней в преддверии наступления времени самых реальных угроз.

От автора и Бога, ими же изложенное Откровение, или сочинение о жизни ученика и его повелителе внеземном – Боге небесном.

Как и обещано было в книге моей предыдущей, буду понемногу всю ту правду о Земле нашей сообщать, да еще о том, как дела те же обстоят в самом космосе, который возле нас всех по-своему крутится, да только мы того сами не замечаем.

Но, так оно и должно быть по вполне естественным причинам, а также должно быть понятным и то, что все знания такого рода нам, как и прежде, лично сам Бог опускает, и допускает к освещению подобного, как говорится, только им самим признанных, или, как еще говорят, посвященных.

Для всех жаждущих понять смысл слов тех, мною произнесенных, могу пояснить следующее.

Во все дела свои Бог кого лично посвящает, долю ответственности какой определяет, также долю труда самого, который должен исполнить именно тот человек, кто им избран для дела такого.

Потому, как говорится, никакого так обозначенного сакрального смысла здесь не наблюдается, а есть лишь только то, о чем вам сейчас конкретно сообщил.

Не в угоду самому Богу нашему слова мои сейчас будут сказаны, но все же их сообщу, так как считаю нужным кое-что дополнительно вам всем же и рассказать.

Уж лет 25, как на службе у самого господа нашего состою и уже насколько измучился во многом, что аж до старости своей дошел.

То есть, хочу сказать, что за все эти года, которые трудами какими были на благо господа и нас самих возложенными, сильно сдал я сам в плане своего здоровья обычного, и время, действительно, к самой старости подошло, а она, как вы знаете, вовсе не бесконечна.

Жизнь та вечная, что самим Богом всегда предлагается, не всегда покрывает все те расходы, что при жизни обычной творятся во благо исполнения всех дел его личных, к человеку какому на Земле приписанных.

Так как к Богу самому близко состою, то так и слог мой, порою, рядом с его ложится, хотя и отличается иногда какой-либо словесно буквенной закавыкой, в которой я не особо стараюсь разобраться, да и времени у меня на все то не так уж и много, как может подумать о том любой посторонний, не знающий практически ничего о деле моем, Богом лично в этой жизни приписанном.

Вот и сообщаю вам всем, окромя всех тех общих полезностей, которые нам Бог сверху присылает, кое-что и от себя лично, чтобы точно знали с кем дело имеете, когда все это читаете, если, как говорится, читаете вообще, а не просто строкой какой пробегаете в надежде узнать что-либо о судьбе общей, либо знаниями какими прибраться по вашей же душе.

Так вот, сообщаю вам всем лично и говорю, что не живу я во благе и каких-то там хоромах, а проживаю, как и все обычные люди.

В связи с такой внезапно наступившей для меня самого богоучастью в моей личной жизни, труд ратный пришлось на время оставить, хотя чуть погодя Бог все же позволил на некоторое время туда вернуться, чтобы не забывал лично я, как те дела обстоят, в других местах побывал и усмотрел, как оно реально, что выглядит на местах.

Именно для этого я туда и возвращался и даже не один раз.

Только тогда лично мне казалось, что делаю я то, как всегда, самостоятельно, но, как оказалось, все же под руководством Бога и его бдительным наблюдением.

А бдительным потому, что он не дал по-своему вновь своеобразному разврату моим душе и телу случиться, и практически вырвав из той военной среды, дал временно работу другую, которой я потчуюсь и по сей день.

Оттого и сижу я сиднем на ней и, можно сказать, ничего путного для себя же не принимаю, а только и делаю, что строчу подобные этим строки и заглавия книг некоторых иногда писать начинаю.

До самих книг дел практически нет, ибо времени на все не хватает, да и само здоровье мое уже не позволяет так самоотверженно трудиться, как в то в годы более молодые мои было.

Потому, лишь частично, что издаю и, в основе своей, только то, что, как говорится, самому Богу, а не мне лично приглядно.

Он всеми теми темами располагает и контролирует лично то, о чем мне следует писать.

Потому, если бы даже я и захотел написать что-то там для себя личное, или хоть как-то благообразно захотел от всего этого отдохнуть, так Бог не позволяет, ибо не хочет мое время попусту тратить и не позволительно и ему самому лично свою силу тратить на обеспечение всего этого процесса по освещению всех его дел.

В жизни моей всякое случалось и случается, порою, и по сей день, и уже не знаешь толком – то ли то божье наказание за что-то, лично мною в срок не исполненное, то ли лично мои, как говорится, по жизни косяки.

В любом случае, особо радоваться не приходится и, можно сказать, вся моя настоящая жизнь так без всего того и проходит.

То есть, без жизни самой в самом прямом смысле этого слова, ибо жизнь сама в немного другом заключается и предполагает все же некое счастье земное, которого, как я вам уже говорил, у меня лично не наблюдается.

Нет того и у членов моей семьи, которые также от всего этого беспричинно страдают, ибо, по сути своей, я им всего лишь крохи какие-то предоставляю, заместо того, чтобы обеспечивать как-то более достойно времени сего.

Так что, жизнь моя, как говорится, совсем не сахар, хотя и по-особенному не страдаю, а обхожусь, как говорится, тем, что есть, или самым необходимым.

Возможно, не так всё оно бы и сложилось, если бы не прежние жизненные ошибки лично мои, когда я, положившись в чем-то на других, своих дров же во многих вопросах жизненных и наломал.

Но, то ничего. Время уже все утрясло и перетрясло во многом.

Что было – то сплыло, или по ветру какому пустилось, словно и не было ничего никогда того вовсе.

Ну, так вот, пишу я все это вам всем вовсе не для того, чтобы жалостью какой ко мне обратились, или пожалели, пожертвовав чем-то.

Нет, все то вовсе не так.

Пишу только с той целью, чтобы вы знали об этом, а не придумывали что в своем же уме, составляя какой-то прижизненный мой портрет самой жизни лично моей.

Проста она, как и у всех, и во многих местах одежд жизненных дыр тех полно, а залатать по-своему нечем, ибо, как и говорил, время сейчас не то.

В свою очередь, и сама власть ко всему тому моему убожеству личному приложилась и к возрасту моему возраст дополнительно наложила, чтобы, по ее мнению, я моложе стал и, возможно, еще одну себе работу нашел для того, чтобы обрести ту молодость вторую.

Это я о пенсии говорю, если то сейчас просто не понял кто такого трактования того, что реально в жизни моей и вашей происходит.

Если и выиграл кто от того, то только та самая власть, ибо она уже на земле этой не одну свою молодость встречает и уж поженились некоторые, и успели поразвестись за все это время очень много раз, что еще раз доказывает то, как им прекрасно живется, как говорится, за счет нас самих.

И, хотя я не отношусь именно к тем, кто что-то там производит, ремонтирует или наживает кое-какой свой бизнес – все же и мне обидно, как за себя, так и за других также.

Грешно, на самом деле, так поступать именно с людьми простыми и рабочими, и на свой пенсионный отдых практически всю свою жизнь и положивших.

А, как вы знаете, все то, что грешно, как-то по-своему быть наказано должно, и та же власть, как говорится, в этом отношении свое поимеет.

Как поимела в самом откровенном смысле всех тех, кто ее же на то место и поставил.

Сверху то, правда, произошло, или назначено было, но все одно без внимания не осталось.

Говорят, все грехи прощать надобно. Но, здесь кое в чем с таким утверждением я не соглашусь. И вот почему.

Грехи те прощению подлежат, которые к прощению единовластному относятся, а не те, что буквально общим для всех состоят и от которых, порой, дурно становится всему народу совместно.

И всё то не мои слова, как объяснение этому, а слова Бога нашего общего, который за нами все же иногда присматривает и ударяет, порою, куда надо, как говорится, при случае.

Вот того именно случая я сам, как говорится, и боюсь.

Вдруг, что с самой властью случится, или с тем самым ее первым лицом, не дай Бог, конечно же, случится тому именно сейчас, когда это послание очередное от самого Бога пишу, и вновь строки те будто сами по себе ложатся по тексту.

Так вот, о том же и говорю, что, не дай Бог, беде случиться с нашим первым лицом, что тогда делать будем?