Другая война

– У меня лишних нет.

– А нелишние, значит, есть?

Троица сподвижников, окружившая Ивана, громко заржала.

– Да и вообще – курить вредно. Всякий дебил это знает, – бросил Иван и, развернувшись, собрался продолжить путь к остановке.

Дальнейшее произошло мгновенно. Помощники без команды, заученным движением разом набросились на Доброва. Не успел Иван опомниться, как оказался зажатым, словно в тисках. Двое из подручных Храповцева держали Ивана за руки, третий обхватил туловище. Добров пробовал вырываться, но всё тщетно. От обиды кусая губы, он видел лишь, как подскочивший Храп шарил у него по карманам. Найдя деньги, он расплылся в мерзкой улыбке.

– Были денежки ваши, стали наши, – сказал довольный собой Храп, спрятав купюры в карман.

Храповцев хотел ещё что-то добавить, но вместо этого, щёлкнув челюстями, полетел лицом вниз. На месте только что стоящего Храпа мелькнуло гибкое тело лучшего друга попавшего в беду Доброва. Лёшка, к тому времени несколько лет занимавшийся каратэ, – нелегально, поскольку тогда этот вид самообороны был запрещен – одним ударом сбил на землю зазевавшегося потрошителя чужих карманов. Вторым ударом он вправил нос хулигану, державшему Ивана за руки. Добров в свою очередь незамедлительно коротким тычком локтя достал державшего его сзади противника.

Если Лекомцев занимался каратэ, то Иван сходил с ума по боксу. Не пропускал ни одной тренировки, по вечерам дополнительно колотил грушу в гараже, зная наизусть все бои Мухаммеда Али и боготворя Ласло Паппа. В общем, едва почувствовав свободу, Иван ринулся в атаку на ошеломлённых внезапным нападением хулиганов. Схватка была короткой и весьма эффектной. Враги оказались повержены, а деньги вновь вернулись к Доброву.

– Эх, Россия, куда ты катишься, – прервал таксист воспоминания Ивана. – Такая страна, такие ресурсы, такой народ, а живём, как последние нищие. Русский человек вроде неглупый, а постоянно даёт себя кому-нибудь поработить. То Батый, то большевики, а то эти новоявленные бандюки. Веришь ли, Иван, но злость берёт; за что думаю, такая несправедливость? Почему какой-то Храповцев живёт припеваючи, деньги лопатой гребёт, жрёт от пуза и баб красивых трахает? Почему он, тварь ползучая, имеет всё, а я, и такие как я, ничего не имеем? Чем я хуже этого новоявленного бизнесмена? Тем, что никогда не зарюсь на чужое; что чту заповеди; не граблю, не убиваю ближнего? Тем, что честно, с раннего утра до позднего вечера, вкалываю, как проклятый? Где, Ваня, справедливость?

– Справедливости, Матвей, никогда не было и не будет.

Матвей ненадолго задумался, припомнив, как когда-то в далёкие уже теперь советские годы вместе с коллегами по работе застукал начальника гаража за кражей запчастей. И хоть это было в то время, когда народом правила единственно верная партия, никакой справедливостью даже не пахло. Несмотря на то, что его поймали буквально на месте преступления, начгар отделался лёгким испугом, а Матвей и его друзья наоборот едва не вылетели с работы. Такая вот жизнь тогда была «справедливая».

– Возможно, и нет в жизни справедливости, – вспомнив всё это, согласился таксист. – Но всё же элементарный порядок, когда человек получает по труду, а не по наглости и близости к кормушке, можно навести? Был бы я президентом, я бы такой порядок быстро навёл.

– Если бы да кабы. Кто ж тебя туда пустит?

– Согласен. Тогда я бы Жирика на эту должность поставил. Видно, старается, радеет за Россию.

Подумав про президента, Иван мысленно его представил. Главу государства он видел на расстоянии вытянутой руки, когда тот прилетал в их часть в Чечне. Верховный Главнокомандующий лично наградил рядового Доброва медалью «За отвагу». Такое вряд ли забудешь.

– А пока наш нынешний доберётся до всех этих Храповцевых, жизни не хватит. Они же, как тараканы расплодились. Их травишь в одном месте, они выныривают в другом. Их снова давишь, а они выскальзывают из третьей дыры. Неистребимое племя.

«Действительно, неистребимые», – подумал Иван, частично соглашаясь с доводами таксиста. Такие как Храповцев были, есть, и будут всегда есть. Причём исключительно чёрную икру. Так, наверное, было со времён библейского Хама и будет до нынешних времён современных Храповцевых. Так уж устроена жизнь, её не переделаешь. Единственное, что можно сделать, так это ставить на место зарвавшихся наглецов. Как сегодня утром у вокзала и как тогда в далёкой молодости на выпускном вечере.

После первой стычки с Иваном и Лёхой, всё последующее время Пашка Храп не рисковал связываться с друзьями. Лекомцев к тому времени достиг определённого совершенства в изучении каратэ; коричневый пояс что-нибудь да значил. Добров к выпускному классу добился звания кандидата в мастера спорта по боксу. Часто ездил на соревнования, на областных не раз становился призёром, на городских часто выигрывал. В открытую связываться с такой парочкой не хотелось даже самому заядлому забияке.

Но связаться всё же пришлось. Всё произошло на выпускном. После окончания школы Иван решил поступать в Политехнический, на факультет электроники. Воспитывался Добров все последние годы у тётки Тани – маминой сестры. Мать Иван потерял рано, запомнив лишь её красивое, но почему-то всегда грустное лицо. Наверное, от того, что она знала диагноз своей болезни, в то время звучавший как приговор – белокровие. Рано оставшись сиротой, похороны мамы Иван не запомнил, словно кто-то стёр из его памяти мучительные воспоминания. Отца Добров и вовсе знал лишь по фотографиям – тот рано ушёл из семьи и сгинул где-то на севере. Так что бездетная тётка Таня заменила Ивану всю его семью. В молодости Иван мало задумывался над этим; тётя его очень любила и частично заменила потерянную мать. Впрочем, тогда, по окончании школы, у Ивана на уме было другое: госэкзамены сданы, аттестат зрелости в кармане, впереди новая неведомая жизнь.

А пока настало время веселиться. Вечер по поводу окончания школы был в полном разгаре. Из спортивного зала, где проходил вечер, слышались веселые реплики; выпивалось разрешённое по поводу праздника шампанское; танцевались последние школьные танцы. Там на скамейке, в зале сидящую в стороне от общего веселья и увидел Иван непонятно почему грустящую Алину. Он знал, что она из параллельного «Б» класса, и что фамилия у неё немного смешная – Галкина. Алина Доброву давно нравилась, но он всё не решался с ней познакомиться. Сейчас же, разгорячённый первым в жизни выпитым вином Иван решительно подсел к невесёлой Алине и, как мог, попытался развеселить девушку. Иван никогда не отличался неразговорчивостью, скорее даже наоборот – в компании слыл остряком. Симпатичный, спортивного телосложения он пользовался определённым успехом у одноклассниц. Алина не стала исключением. Через несколько минут она уже оживлённо болтала с Добровым. Ещё через некоторое время смеялась над его шутками. А спустя полчаса, они вышли на крыльцо школы, чтобы подышать свежим воздухом и чем чёрт не шутит – поцеловаться.

Там и столкнулся Иван с Пашкой Храпом. Храповцев, в отличие от одноклассников, принявший на грудь вовсе не шампанское, а добрую порцию водки, находился в совершенно неуправляемом состоянии. Мало того, что его гвардия куда-то слиняла, оставив вожака одного, ко всему прочему Алинка Галкина, по которой Пашка сох уже не один год, отказалась провести с ним этот вечер. А Храп очень не любил, когда ему отказывали. Допив из горла бутылку, он, отбросив звякнувший разбитым стеклом сосуд, направился в школу, чтобы навести ясность в этом вопросе: хочет она того или нет, но Алина сегодня будет его. Увидев мило беседовавшую на крыльце парочку – стройную в красивом красном платье Алину и скинувшего пиджак, в чёрных брюках и белоснежной рубашке Ивана, Пашка замер от неожиданности. Глядя на оживлённо разговаривающих, смеющихся, не обращающих на него никакого внимания Ивана с Алиной, Храп стоял как вкопанный, постепенно наливался злобой. Сговорились голубки и когда только успели: так болтают, словно всю жизнь знакомы. Даже за руки держатся. На миг Храповцеву показалось, что Иван поцеловал девушку в щёчку.

С криком «Убью!» – расталкивая обступившие крыльцо парочки, Храповцев кинулся, словно бык на тореадора, на своего главного обидчика – Ваньку Доброва. «Ну, Добряк, ты допрыгался», – крикнул Пашка и, вложив всю силу, ударил в спину ничего не подозревающего противника. Не ожидавший нападения Иван отлетел к дверям и, больно ткнувшись о створки, едва не потерял сознание. С трудом найдя в себе силы чтобы развернуться, он увидел грузную тушу Пашки Храпа, сразу припомнив слышанную где-то фразу, что Храповцев бегает за Алиной Галкиной и всё понял. Что ж, старый недруг решил расквитаться с обидчиком, заодно и от девушки отшить. Вопрос только в том, хватит ли у тебя, Храп, на это сил.