Прощание с империей

Военный музей занимал только помещения первого этажа, соединённые галереей портретов гвардейских кавалеров. Он оказался очень современным. На специальных электронных панелях можно было легко найти любую информацию, проследить за ходом боёв. В большом зале, под арочными сводами палаты, за стеклом стояли военные мундиры участников противоборствующих сторон. По большей части, из коллекции самого государя. Он был большим собирателем с широким кругом интересов.

На этом фоне русский мундир казался затерявшимся и не сразу отыскивался. Здесь висели многочисленные знамёна воевавших стран, под стёклами витрин были собраны многочисленные образцы оружия. Более внушительным по позициям выглядело всё, что представляло воюющую кайзеровскую Германию. Да, у нас был сильный, серьёзный и хорошо обученный организованный противник. Даже все вместе остальные участники войны смотрелись в музее намного бледнее.

Наверное, это было немного не то, что нам хотелось увидеть. Война, о которой нас заставляли забывать. Здесь снова было много сказано о первых персонах, царской семье и совсем мало о простом русском солдате. Создатели музея только приоткрыли дверь в эту страшную войну. Ещё можно сказать, что они начали большую и важную работу. Потому что этот маленький музей у нас пока единственный. В стране, которая в мировых военных конфликтах чаще других несла самые большие потери. Значит, опять что-то не додумали, не оценили, значит и дальше, будем совершать свои прежние ошибки.

Мне показалось, что организаторам экспозиций больше близка идея всеобщего примирения, что они более ориентированы на зарубежного посетителя. Только однажды, когда перешли в следующий зал, у меня заныло сердце. Увидел скромный быт русского пехотного младшего офицера, который так медленно менялся все последующие десятилетия. Того самого, что водил за собой в атаку солдат. Среди них всегда были самые большие потери. Немецкие офицеры предпочитали ходить в бой за чужими спинами и пристреливать отступавших подчинённых. Рядом была экспозиция из предметов военного лазарета. Неожиданно для себя, ощутил страшный приторно-сладкий запах покойницкой, всё это уже было в моей жизни. От такой мысли даже содрогнулся. Кажется, ты ничего не заметила. И ещё… этот вечный запах госпиталя, запах карболки, случайный или намеренный. Может быть, кому-то стало плохо, и было, отчего…

Символично смотрелись стоящие рядом щегольские французские, тяжёлые немецкие и простые русские сапоги. Об этом в Европе сейчас старались не вспоминать. Что же, посещение такого музея могло бы стать напоминанием о прежних военных союзах и совместно пролитой крови. Мы дети XX века, и все эти убитые «сидели в каждом из нас»…

Выходя из музея, мы поблагодарили его организаторов. Спасибо, что теперь у нас есть такой музей. Мне, военному ветерану, это очень дорого. Кажется, работникам музея уже было не до нас. Приехало какое-то важное лицо, все забегали, на нужных позициях вытягивались в струнку. Почти, как в армии.

У выхода стояли дорогие автомашины представительского класса, рядом большое полицейское сопровождение с «мигалками». Мы тоже заторопились и поскорее ушли в тихий Александровский парк. Долго гуляли, до самой темноты. Она теперь скорая на подъем. Говорили друг другу, что непременно вернёмся сюда обратно, на следующий год. Лучше всего было приехать в июне и обязательно посетить Сиреневую аллею. Пьянеть без вина от белой ночи и этих безумных запахов. Ты же согласна, правда?

В тот осенний вечер нас удивительным образом притягивало здание Арсенала, похожее на западный средневековый замок. Там сейчас собраны разные коллекции царского оружия. Нам было холодно, а в окнах Арсенала горел свет. Смотритель внутри начал его выключать, желтые квадраты гасли один за другим. Только на самом верху они всё ещё продолжали гореть. Неожиданно в окне мы увидели силуэт скачущего всадника. Нет, это был не рыцарь, совсем другая посадка в седле. Степной, похожий на дикого зверя воин, пугающий своей неизвестностью. Никому не дано понять и постигнуть его поступков. И тогда на память пришли известные блоковские строки:

Да, скифы мы, да, азиаты мы
С раскосыми и жадными очами…
………………………………….
Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь чёрной кровью,
Она глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..

Мы возвращались домой по скользким улицам и мостам, при зыбком свете фонарей. Снова говорили, спорили или соглашались. Правдой было одно: с каждой новой поездкой мы всегда становились чуточку другими…

Поедем в Царское Село…

«… Свободны, ветрены и пьяны,

Там улыбаются уланы,

Вскочив на крепкое седло…»

В Екатерининском парке Царского Села

Шапель (капелла) – павильон в Александровском парке Царского Села

Русская Голгофа

И неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса.

    Евангелие от Иоанна 19:17-18

Часы с кукушкой

Помню, как в детстве любил ходить в часовую мастерскую на Сухумском шоссе. Там работал дядя Отари, отец моего друга. Одноногий инвалид войны, он нашёл там себе работу по силам, чтобы кормить свою большую семью. Можно было тихонько наблюдать за виртуозной работой его тонких, чувствительных пальцев в крохотных часовых механизмах. Ещё больше меня привлекали висевшие настенные часы, которых здесь было великое множество, самых разных, современных и старинных. Будучи уже отремонтированными, они проверялись на качество исполненной мастером работы. Часы тикали, шуршали стрелками и отбивали удары.

Были там ещё самые замечательные ходики с кукушкой. Мы с друзьями всегда с нетерпением ждали момента, когда над их циферблатом открывались дверцы, из которых выглядывала кукушка и начинала считать наступивший час. В этом простом действе для всех нас было что-то чудесное, начало какой-то сказки.

С тех пор прошло немало времени, давно умер дядя Отари. В памяти остались его добрые печальные глаза. Теперь как-то неловко вспоминать, что он всегда угощал нас лепешкой, которую брал себе на обед. Мы всегда сначала отказывались, а потом ели. Он смотрел на нас и улыбался. Есть по молодости нам хотелось почти всегда, это чувство потом ещё долго сопровождало в годы срочной службы и учёбы в военном училище. Помню, как стряхивая крошки со стола, матушка никогда их не выбрасывала, всему находилось место в хозяйстве. Такому уважительному отношению к хлебу нас приучали смолоду. Мои родители были выходцами из крестьянских семей.

Надо сказать, что по сравнению с соседями, мы жили небедно. В нашей семье появился самый первый телевизор на улице. Внушительный фанерный ящик с небольшим экраном и двумя большими ручками управления внизу. Изображение в нём было чёрно-белым и не слишком чётким. Телевизор берегли и включали по специальному распорядку.

Теперь я уже никогда не хожу в часовую мастерскую, а на часы смотрю только по необходимости, чтобы куда-то не опоздать. Телевизор давно перестал считаться предметом роскоши. Из того ушедшего времени осталось только ожидание чуда и тихая душевная радость от встречи с кукушкой из часов. Такие воспоминания потом часто помогали не ожесточиться в самых нечеловеческих условиях, когда мне становилось совсем плохо.

Юбилей

По большому счёту, у каждого внутри имеется свой собственный часовой механизм. Он исправно отсчитывает наши часы и минуты, а иногда требует более или менее серьёзного ремонта. Очередной юбилей становится неизбежным, как звонок заведённого будильника. Тебе стукнуло уже 65 и за это следует благодарить Бога, своих родных и близких друзей. По статистике такого почтенного возраста достигает чуть более половины российских мужчин. Вроде и войны нет, а мужской строй редеет рано, словно идёт в атаку под прицельным пулеметным огнём.

Если разобраться, зачем вообще нужны разного рода торжества и юбилеи? Обычно на торжествах люди отмечают достигнутые успехи, какие-то положительные изменения. Правда иногда их ещё следует поискать или просто придумать. Так случается с некоторыми нашими историческими датами, событиями и отдельными людьми. В остальном всё развивается по известному установленному сценарию.

Самому себя понять трудно, что в тебе хорошо, что дурно. Иногда можно обратиться к русской литературной классике и поискать ответа у знатоков человеческой натуры. Этой вечной привычке покопаться в себе и окружающем, изменить довольно трудно. Она, как тоска по ушедшему времени, когда сахар тебе казался слаще, а солнце ярче. Кто-то скажет, что его среда заедает, другой – кивнёт на происшедший с ним случай. Всегда найдутся какие-то особые веские обстоятельства. С некоторых пор у меня появилась привычка задавать себе вопросы и самому на них отвечать.

Мне довелось родиться, как говорили прежде в красные дни Великого Октября. Потому в нашей семье отмечали сразу два праздника за один раз, вроде, даже удобнее получалось. Теперь, наверное, спустя много лет что-то видится немного иначе…

Ветры больших перемен

Мы совсем не похожи на «легкомысленных» французов, которые видят день взятия Бастилии своим главным национальным праздником. Когда-то Бастилия была тюрьмой для политических преступников. Взятие её восставшим народом во время Великой Французской революции 14 июля 1789 года символизировало свержение деспотизма королевской власти. Решение о таком празднике депутаты национального собрания приняли спустя столетие. Оно не стало единодушным, но там сумели найти компромисс. Вот уже много лет праздник отмечается французами с большим размахом. Вряд ли они вспоминают в этот день слова Анатоля Франса о гильотине, рубившей головы придумавшим её якобинцам.

У нас недавно исполнилось сто лет установления республиканской формы правления. К ней Россия пришла через февральскую революцию, завершившуюся захватом власти большевиками в октябре 1917 года.

Отношение к этим событиям по-прежнему раскалывает общество. Сложилось впечатление, что какая-то часть населения жаждет реванша. Снова деление общества на белых и красных. В Петербурге появилась мемориальная доска Маннергейму, в Сибири – Колчаку. Это притом, что Маннергейму наши ленинградцы-блокадники ничего не забыли, а Колчака в Сибири запомнили не как полярного исследователя и героя Первой мировой войны, а как организатора жестоких карательных экспедиций. Неизвестно откуда, в Петербурге появилась масса титулованных дворян, а на воссозданных собраниях в старинных залах снова заиграла голубая кровь.

Предположу, что мы повторяем печальные ошибки. В далёком феврале 1917 года революционные силы наносили удар по самодержавию, но под его падающими обломками стала рушиться Российская империя. Многим казалось, что историческая идея всеобщего социального равенства и построения справедливого общества уже совсем близка. В такие критические моменты инициативу часто перехватывают политики с самыми крайними, радикальными взглядами. Пришедшие к власти большевики уже в самом начале правления были готовы жертвовать целостностью государства ради осуществления своих политических планов, сократив его до размеров средневекового удельного Московского княжества.

К слову, не они стали первыми раскачивать лодку. Это с успехом делала за них либеральная часть русской интеллигенции. Ещё задолго до революции началась широкая кампания нападок на традиционные ценности и государственные устои. В стране ей было позволено всё, вплоть до карикатур на царскую династию. В газетах с удовольствием смаковали каждую ошибку правительства, высмеивались духовенство и армия. Всё это мало похоже на полицейское государство, каким часто любят показывать Российскую империю.

Ругать либеральную интеллигенцию теперь модно, но она только выражала общественное мнение, и на это были серьёзные причины. Почему же Россия, блиставшая в Европе великими именами Владимира Бехтерева, Дмитрия Менделеева, Ивана Павлова, Ильи Репина, Льва Толстого и Антона Чехова, так и не стала её частью? Из школьных учебников нам казалось, что она стремительно ворвалась туда, прорубив окно на Балтику. Только одного государева желания оказалось мало, а переодеть русскую армию в европейские мундиры, пригласить немецких учёных, итальянских архитекторов, сбрить бороды и научиться делать политес на ассамблеях, ещё не самое главное.

Призрак реформ давно блуждал в умах многих русских государей, но изменить лицо монархии так и не получилось. Разве не за это в декабре 1825 года на Сенатскую площадь вышли те, кто были готовы умереть за реформы? Им тогда сочувствовали очень многие просвещённые люди…

Долгая игра со спичками

Зарождавшийся в России капитализм, по сути, не знал настоящего понятия частной собственности. Царь сам нередко указывал, где следовало ставить заводы, что на них следовало делать. Он был единственным настоящим хозяином в стране. Царь мог любого человека казнить, помиловать или отправить на каторгу, лишив сословных привилегий и всякого состояния. В Англии с XIII века, поднявшегося против своего короля графа или герцога, тоже могли положить на плаху, но его наследство всегда оставалось неприкосновенным и передавалось законным наследникам.

Экономика Российской империи вплоть до самого её конца имела казённый, ручной способ управления, а богатевшая русская буржуазия оставалась политически бесправной. В ту пору, как и сто лет назад, гвардейский офицер, женившийся на купеческой дочке, был обязан уйти из своего полка. При случае, полицейский чин мог купчишке и в зубы двинуть, а государственный сановник беззастенчиво испрашивал взятку за решение дела. Бурный промышленный рост с начала третьей четверти XIX столетия только обострил такое положение. Отчего же буржуазии не поддержать своими деньгами назревавшую в стране революцию?

Широко известно, что империя была крестьянской страной, но по реформе1861 года вся эта огромная масса русского населения оставалась безземельной и была принуждена выкупать землю у помещиков. Такая практика не распространялась на западные окраины империи. Ещё Александр Павлович даровал Польше, Прибалтике и Финляндии парламентаризм и Конституцию. В результате именно эти регионы оказались куда более развитыми в экономическом отношении к 1917 году. Потом они же самыми первыми поспешили покинуть неудобный для них тонущий корабль.

Получалось, что Александр II так и не рискнул сделать этого для всей России, а ближний круг богатейших помещиков землевладельцев не советовал, их устраивал бесплатный рабский труд. Они всегда были против отмены крепостного права. Рассказывают, что император долго тянул с манифестом и даже держал во дворце на запасном дворе осёдланных жеребцов, боялся дворянской мести. Потом всё же под ним рвануло, но уже совсем с другого конца. Беда пришла, откуда не ждали, от народных мстителей, посчитавших себя обманутыми.

Как бы там ни было, но считается, что к 1905 году крестьяне выплатили своим хозяевам сумму, вдвое превышавшую рыночную стоимость земли. Они разорялись, начинали жечь поместья и в открытую угрожали отнять землю без всякого выкупа. Для этого крестьянам нужно было только получить в руки оружие, что скоро сделала наступившая война. Многие крестьяне в поисках лучшей доли уходили в город, нанимаясь на самую трудную и неквалифицированную работу. Это они потом стали самой активной революционной частью рабочего класса.

Человеку, не имевшему своей собственности, терять нечего. Он всегда потенциально опасен для государства, особенно если его вооружали революционной теорией. Мудрый и волевой реформатор Пётр Столыпин это хорошо понимал, но значение его деяний сильно преувеличено. Отпущенных денег на программу переселения оказалось мало. На реализацию реформ требовались ещё десятилетия спокойной работы, а у Столыпина времени не оставалось. Уже 1 сентября 1911 года он был смертельно ранен террористом в городском театре Киева. Скоро высших чиновников в России начнут отстреливать как зайцев на барской охоте.

Рискну предположить, что ещё основатель Российской империи Пётр Великий заложил опасную бомбу под основание государства, которая взорвалась в феврале 1917 года. Сегодня принято изображать большевиков главными гонителями церкви, но они просто были атеистами и к массовым репрессиям прибегли уже в ходе и после гражданской войны. Куда сложнее понять, почему против церкви выступил Пётр I. Наверное, его набожным родителям не могло даже прийти в голову, что их любимый сын ликвидирует патриаршество на Руси и передаст всю церковную власть подчинённому ему Святейшему Синоду.

С тех пор голос церкви не был слышен в государстве почти целых три столетия. Никто из последующих монархов не решился исправить эту трагическую ошибку, слишком велик был авторитет деяний Великого Петра. В результате к моменту падения монархии православная церковь не имела реальной силы, не было того, кто мог бы обратиться с мудрым пастырским словом к русскому народу в критический момент истории. Пётр I лишил своего потомка Николая II надёжной опоры в обществе. Широко известно, что последний русский царь был глубоко верующим человеком и крайне нуждался в этом. Многие святые старцы, которых он приближал к своей особе, только дискредитировали его. Патриаршество было восстановлено решением Всероссийского Поместного Собора 28 октября 1917 года после Октябрьского переворота. Титул «Святейший Патриарх Московский и всея Руси» приняли в 1943 году по предложению Иосифа Сталина.