Клинки у трона

– Матерь божья! – удивленно прошептал он. – Что ж за дела творятся здесь?!

Второе знамя принадлежало Китежскому княжеству, более того – это был личный штандарт великого князя. А это значит, что в отряде был не только король Тевтонии, но и великий князь Китежа.

Вскоре я уже смог рассмотреть знакомую фигуру Ратобора, который ехал рядом с каким-то мужчиной в богатых доспехах. Скорее всего, это и был король Тевтонии Отто Брейниннг, отец Отто Даерха. Вдруг из приближающейся процессии выскочил всадник и помчался к замку.

Я дал шпоры коню и понесся ему навстречу, нарушая все правила этикета. Но в данный момент мне было на них глубоко плевать.

– Ты! – выдохнул я, поравнявшись с всадником. – Что ты здесь делаешь?

Ольга весело рассмеялась:

– А ты думал, что сможешь сбежать от меня? Как бы не так! – Она показала мне язык, потом, опасливо покосившись на приближающийся отряд, прошептала: – Вообще-то я переоделась слугой и пробралась в свиту отца. Но однажды случайно попалась ему на глаза… Ох, что было! Но мы уже находились в Тевтонии, и он не мог отправить меня назад.

– А ты, молодой человек, произвел сильное впечатление на мою дочь, – неожиданно прогудел князь. – Что-то я не помню, чтобы еще из-за кого-нибудь она выкидывала такие номера.

– Ой! – Я испуганно посмотрел на подъехавших к нам Ратобора с королем и запоздало поклонился. – Рад приветствовать вас, ваши величества. Для меня большая честь принимать вас у себя в замке.

Король рассматривал меня так внимательно, что я начал чувствовать себя неловко.

– Так вот ты какой, Энинг Сокол. Честно говоря, после рассказов сына я представлял тебя несколько иначе.

– Сожалею, что не оправдал ваших надежд, – не сумел я скрыть сарказма. Однако это не рассердило Отто, а, наоборот, рассмешило.

– Вот теперь я узнаю того человека, про которого говорил мой сын. По его словам, ты отказываешься уважать даже королей, если они не докажут, что достойны уважения.

Я отчаянно покраснел, вспомнив свой давний спор с Даерхом. Вот уж не думал, что он о нем расскажет. Поклоном я скрыл растерянность.

– Рад встрече с тобой, Энинг, – вмешался Ратобор, спасая меня от «коллеги». – Изяслава просила передать, что вспоминает о тебе.

– Спасибо, ваше величество. Я тоже помню ее. Прошу в замок. – Присутствие двух монархов основательно выбило меня из равновесия.

– Вот уж не думал, что тебя можно чем-то смутить, – усмехнулся подъехавший ко мне принц Отто.

– Конечно, ваше высочество. Немного неожиданно, когда приезжают в гости сразу два монарха, даже не предупредив об этом.

– Могу сказать по секрету, – рассмеялся Отто, – это была идея моего отца. После того, что рассказали ему о тебе я и Ратобор, он вознамерился познакомиться с тобой как можно скорее.

– Да уж. Представляю, что там обо мне наговорили.

– Не так мрачно, Энинг.

Неожиданно вокруг раздались крики. Оказывается, в замке тоже сообразили, что означают эти штандарты, и претенденты выехали вместе со своими людьми навстречу монархам, оглашая воздух приветственными возгласами. Многие с любопытством и недоумением разглядывали Ратобора. Приветственных криков ему досталось ничуть не меньше, чем Отто, – в Тевтонии умели уважать титулы. Впрочем, особа монарха, даже если это монарх не самой дружественной страны, уважалась в этом мире всеми.

Кавалькада въехала в замок, и слуги моментально бросились принимать коней у всадников. Я даже посочувствовал им – сегодня у них будет много работы. Приезд короля – событие, которое невозможно не отметить. А уж приезд двух монархов, да еще один из них приехал с наследником, а другой с дочерью… Я печально вздохнул, представив, какое опустошение будет произведено сегодня в кладовых замка. Терегию это не понравится… совсем не понравится. Но тем не менее сам Терегий уже вовсю распоряжался подготовкой к пиршеству. Вереница слуг потянулась к складам с продовольствием, кто-то побежал на конюшни. Кто-то вскочил на коня и, раздвигая толпу, помчался из замка с двумя мешками, очевидно, обнаружилось, что чего-то не хватает, и его срочно отправили приобрести недостающее. Гости же собрались во дворе.

Видя всю эту суету вокруг вновь прибывших, я поклялся себе:

– Бароном еще ладно, но никто и никогда не заставит меня стать королем!

– Энинг, ты неподражаем, – расхохотался Даерх, который, оказывается, все это время стоял рядом со мной и все слышал. – А тебе что, уже кто-то предлагал стать королем?

– Нет, – буркнул я. – Но мне никто не предлагал стать и бароном. Все это свалилось на меня совершенно неожиданно.

Тем временем дело продвигалось без малейшего моего участия. Хоггард занимался размещением солдат, прибывших в свите, Терегий готовил встречу, мои гости приветствовали монархов. В результате получилось, что я, хозяин замка, оказался отодвинут к дальней стене, откуда мог лишь печально созерцать поднявшуюся суету. Король Отто, взошедший на крыльцо, приветствовал своих подданных. Потом он представил собравшимся своего дорогого гостя и «брата» великого князя Ратобора с дочерью. Этот митинг грозил затянуться надолго. А все мои попытки пробиться к Отто с Ратобором пресекались в зародыше моими же гостями, которые никак не хотели понять, что мне следует быть подле монархов. По их представлению, я должен был быть доволен уже тем, что мой замок посетил король, а вот общаться с ним мне вовсе не обязательно. Один из них мне так прямо и заявил. Ссориться с этими кретинами не хотелось, и я, безнадежно махнув рукой, пробрался вдоль стены к лестнице, залез по ней на стену и уселся там, с философским видом созерцая творившееся внизу. Здесь меня и отыскал взглядом Ратобор, который, я готов был поклясться, усмехнулся.

Суета внизу нарастала. Каждый гость норовил обмолвиться хоть словом с кем-нибудь из монархов, чтобы потом иметь возможность заявить, что имел честь беседовать с королем Отто или Ратобором и что он был первым, с кем те заговорили, приехав на турнир. Причем таких людей совершенно не смущало, что таких «первых» каждый раз оказывалось не меньше тысячи.

Я задумался над этой суетой, совершенно не понимая тщеславия всех этих людей. Ну что особенного в том, что ты поговорил с королем? Ведь если у человека не было мозгов, так их и не прибавится от такого разговора. И как бы они ни оттирали меня, понятно, что больше всего времени с монархами буду проводить я, поскольку являюсь хозяином этого замка. Но сейчас я готов был отдать что угодно, только бы сия почетная обязанность досталась кому-нибудь другому.

В этот момент я поймал умоляющий взгляд Ольги, которой, кажется, уже осточертело это искусственное восхищение окружающих. Теперь я видел, как вымученно она улыбается в ответ на насквозь фальшивые восторги окружающих. Ведь ясно, что не будь она дочерью князя, то никто на нее даже внимания не обратил бы. Нет, года через три-четыре за ней, безусловно, стала бы выстраиваться целая очередь кавалеров с разбитыми сердцами, но сейчас она интересовала придворных подхалимов исключительно как лишний способ понравиться князю и королю.

Все, я разозлился! Я еще готов терпеть, когда эти идиоты оттирают меня, в конце концов, я никогда не был тщеславным. А встречаться с монархами предпочитал наедине – тогда они становились нормальными людьми, и с ними можно было поговорить. На людях же, судя по моему опыту, они совершенно невыносимы.

Я спрыгнул со стены и ужом ввинтился в толпу. Это оказалось настоящим испытанием моей ловкости – меня чуть не раздавили два рыцаря своими латами, поскольку, следуя дурацкому обычаю, они не расставались с доспехами. Мысленно высказав все, что о них думаю, я снова полез вперед. Толпа внезапно зашевелилась, и меня буквально вытолкнули к крыльцу, на котором стояли монархи.

Тут кто-то ухватил меня за плечо:

– Ты куда это собрался?

В этот момент мощная рука Ратобора втащила меня на крыльцо, удержав таким образом от бесполезной дискуссии с хамом.

Я поднял руку, требуя тишины. Толпа недовольно загудела, кто-то хотел даже возмутиться, но обычаи все-таки не всегда плохи. Никто не мог запретить говорить барону в собственном замке, и его права требовалось уважать всем без исключения.

– Прошу внимания! – как можно громче крикнул я и, как только тишина более-менее восстановилась, продолжил: – Их величества проделали долгий путь и, безусловно, устали. У вас еще будет случай выразить свои чувства, а сейчас я попрошу вас дать возможность их величествам отдохнуть с дороги. Однако, – я поспешил успокоить недовольный гул, – если у кого-то из вас есть срочное дело к монархам, то обратитесь… – я обвел взглядом двор, – обратитесь… Да вот хотя бы обратитесь к моему капитану Хоггарду.

Хоггард, которого я как раз в этот момент заметил в толпе, бросил на меня ну очень благодарный взгляд. Я вздохнул. Наверное, придется на это время увеличить ему жалованье вдвое. Но все равно ближайшие два часа с ним лучше не встречаться.

– Спаситель ты наш, – вздохнул за моей спиной Ратобор. По всему было видно, что эта встреча не доставляет удовольствия ни Ратобору, ни королю Отто.

– Энинг, знаешь, ты прав, – заметил Отто Даерх. – Быть бароном еще куда ни шло, но быть королем просто ужасно.

– Ну, не все так плохо, сынок. По крайней мере ты можешь в любой момент обвинить этих людей в предательстве и казнить, – утешил сына король. – Правда, потом возникнет бунт, но это такая мелочь по сравнению с выслушиванием с умным видом всех тех глупостей, которые говорят эти люди. Но тут ничего не поделаешь, в этом и состоит главная обязанность королей.

– Что ж, – вырвалось у меня помимо воли, – теперь буду знать, в чем состоит обязанность королей. А я-то, наивный, полагал, что они должны о своих подданных заботиться. Какую глупость думал.

Ратобор, услышав это, расхохотался. Ольга тоже с трудом сдерживала смех. Король же отнесся к моим словам далеко не так снисходительно, но, глядя на смех Ратобора и своего сына, тоже не выдержал.

– Энинг, – наконец сказал он, – твой язык когда-нибудь доведет тебя до беды.

– Возможно. Но пока он довольно успешно выводил меня из нее.

– Энинг, я рад, что с тобой все в порядке, но… – Ратобор сделал преувеличенно строгое лицо, – тебе никто не говорил, что к священным особам монархов надо относиться с почтением и трепетом?

– Говорили, но забыли показать, как это делать.

– Да-а, – протянул Отто. – Ну и подданный у меня появился.

– Не сахар, – согласился я.