За морем где край земли

Над одним из очагов, истекая жиром, жарилась туша оленя, и двое мужчин, непрерывно вращавших вертел, с вожделением смотрели на это лакомство. Да, оленину добыть становилось всё сложней. Чаще приходилось довольствоваться мясом тюленей, жёстким и отвратительным на вкус.

А посредине, на резной скамейке с высокой спинкой восседал человек в длинной белой одежде, с редкой, седеющей бородой и пронзительным взглядом серых сощуренных глаз. Из его правого рукава вместо нормальной человеческой руки выглядывал высохший, почерневший обрубок.

– Приветствую тебя в моём доме, Хрольв-Мореход! – поднимаясь со скамейки, заговорил человек, едва лишь две засыпанные снегом фигуры ввалились в дохнувший морозом дверной проём.

– И тебе привет, Торгрейв… – Хрольв запнулся, глядя на изувеченную руку хозяина.

– Да, меня всё ещё величают Одноруким, так что не стесняйся меня так называть, – усмехнулся хозяин. – Ведь это твоя секира сделала меня таким. Она с тобой? Покажи мне её!

Хрольв молча вытащил из мешка за плечами замотанный в тряпки топор.

– Разверни! – велел Торгрейв, взгляд которого теперь был намертво прикован к этому свёртку.

Не говоря ни слова, Хрольв стал разматывать тряпки. Тусклое лезвие-полумесяц сверкнуло в свете пламени, ожило, заиграло багровыми отблесками.

– Хороший топор! – удовлетворённо кивнул Торгрейв.

Люди вокруг, бросив свою работу, с завистью смотрели на оружие. Ведь мало кто в Гренланде мог похвастать хотя бы железным ножом, не то что настоящей боевой секирой.

– Ты позвал меня, чтобы посмотреть на мой топор? – Хрольв опустил секиру и стоял так, держа её в опущенной руке.

– Время забыть старые обиды, – Торгрейв шагнул к нему. – Наш мир стоит на краю гибели, стоит ли нам, людям, приближать её своими раздорами?

– Отец! – Эйнар вышел из-за широкой спины Хрольва. – Отец! Этот человек спас меня от волков! Если бы не он, я бы не стоял здесь сейчас перед тобою.

– Правда ли это? – Торгрейв сделал ещё один шаг и оказался рядом с Хрольвом. Глаза их встретились.

– Это правда, – спокойно ответил Хрольв.

– Ты знал, что это мой сын?

– Пока разгонял волков – нет.

– А если бы знал?

– Если бы знал, поступил бы так же. Ведь это и сын Сигню. Твой человек так сказал.

– Да, это так, – мгновение помолчав, ответил Торгрейв.

– Я пришёл потому что ты прислал мне это, – Хрольв достал из-за пазухи серебряный молоточек на потёртом шнурке. – Только поэтому. А теперь говори. Я буду слушать.

С этими словами он шагнул к очагу, сел на вязанку хвороста и протянул замёрзшие руки к огню.

Торгрейв неспешно вернулся к своей скамейке, уселся и долго сидел, теребя жиденькую бородку. Потом он заговорил, медленно, словно взвешивал каждое слово.

– Мир сильно изменился с тех пор, как ты ушёл за край ледника. Зимы стали длиннее, корабли из Норега приплывают всё реже, а с севера приходят коротконогие люди и забирают нашу добычу…

– Можешь не рассказывать мне об этом, – Хрольв положил секиру на колени и стал старательно заматывать её обратно в пропитанные жиром тряпки. – Этот мир на пути к своей гибели. Его уже не спасти.

– Мы живём в этом мире. Погибнет он – погибнем мы.

– Что мне до этого? Я не враждую со скрелингами[10 - Скрелинги – буквально «обрезки людей». Так викинги называли эскимосов (инуитов), а также, предположительно, североамериканских индейцев.], моя охота даёт мне достаточно пропитания. Мой мир закончится вместе со мной, когда меня задерёт медведь или кончатся дрова и я замёрзну в своём доме.

– Здесь живут ещё другие люди, – Торгрейв обвёл взглядом дом. – И я ответственен за их жизни.

– Ну так вы же торгуете с Норегом, шлёте туда медведей и моржовые бивни, взамен вам привозят дерево и железо. Чего вам бояться?

– Последний корабль оттуда был очень давно. Две или три зимы назад. А наши корабли, которые мы отправили прошлым летом, ушли и не вернулись.

– Твой человек говорил мне об этом. Наверняка те, кто поплыл на этих кораблях, решили не возвращаться в эту проклятую страну.

– Эти люди не могли так поступить. Боюсь, что они погибли.

– Пусть так. А поселенцы на юге? У них тоже закончились корабли?

– Епископ в Гардаре с нами не делится. Дерево, которое привозят ему, он использует на улучшение церквей. Нам же, чтобы добывать моржовые бивни и медведей, нужны лодки и оружие. Но с чем нам отправляться за добычей в Нордсету? Железа теперь совсем не достать, а дерево стоит дороже моржовой кости[11 - Гренландия практически лишена лесов. Деревьев, пригодных для строительства кораблей, на острове нет. Также древесина необходима для переплавки железной руды.]. Кроме того, люди с севера мешают нашему промыслу. Раньше они появлялись редко, и их было мало. Но теперь их много, они злы и сильны, и мы ничего не можем с ними сделать.

– Что же ты хочешь?

– У меня осталось два корабля. Я отправляю их этой весною в Маркланд. Мой сын поведёт их. Там мои люди останутся зимовать. За зиму они построят ещё два корабля и выплавят сколько смогут железа. А следующей весной вернутся в Гренланд.

– И ты хочешь, чтобы я пошёл с ними?

– Мой сын не справится сам. Я же не могу возглавить поход.

Торгрейв посмотрел на свою правую руку и продолжил:

– Я уговорил бондов[12 - Бонд – свободный крестьянин, фермер.] с окрестных ферм. Они согласны. С тобой пойдёт достаточно людей.

– Достаточно для чего?

– Достаточно, чтобы построить ещё один или два корабля и с грузом вернуться сюда.

Хрольв усмехнулся и покачал головой.

– Замысел твой хорош, – сказал он. – Но сколь велика надежда на то, что все мы вернёмся?

– С тобой только и есть надежда.

Хрольв запрокинул голову и рассмеялся.

– Ты возлагаешь надежду только на одного человека? На меня?

– С тобой пойдут лучшие люди Вестербюгдена. Все, кого удастся собрать.

Хрольв снова рассмеялся.

– Скажи мне, что заставит меня, чья жизнь вот уже много зим спокойна и размеренна, отправиться в этот поход?