Дьявол не даёт уснуть. Ночь 1—25

Дьявол не даёт уснуть. Ночь 1—25
Сергей Самсошко

«Дьявол не даёт уснуть» – книга о том, как один психованный, маясь в бессоннице, вёл дневник. Записывал туда всякие глупости, приходящие ему на ум. И всё это тянулось долгими ночами.

Дьявол не даёт уснуть

Ночь 1—25

Сергей Самсошко

© Сергей Самсошко, 2020

ISBN 978-5-4498-2939-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

«Поток сознания» – этот приём разработал Антон Павлович. Он писал так много, что образовалось нечто подобное. Наверное, правильней было бы сказать – «поток бессознательного», поскольку, всем известно, что писатели, хотя далеко не все, пишут от бессознательного – не иначе. Иначе, просто невозможно что/то создать. Или наоборот – существует и тот и этот приём.

Отчасти, Антон Чехов просто хотел заработать денег и помочь семье. Так утверждал, вроде бы, он сам. Даже не скрывая ни от кого, поскольку, чего тут, собственно, скрывать. Всем известно, что писатели для того и пишут, чтобы заработать денег. А гениальность – оно, как/то, само собою потом выскакивает. Даже не понимаешь, в чём тут дело. Потом, приходит популярность, величие, почёт. Хотя, третье, далеко не всегда. Люди придумывают, что стиль написания – это некий «поток сознания». Но всё начинается именно с того, что просто хочется заработать денег, создав высокохудожественное произведение, которое многие будут читать, получая от этого духовное наслаждение.

Впрочем, не будем лукавить. Если внимательно изучить историю литературы с древних времён, то становится ясно, что потоком сознания (или бессознательного) создавались все великие произведения, а также, гениальные, талантливые, и любые другие. Тут всё дело в самом авторе, сочиняющем, описывающим, выражающим. Тут всё дело в интеллектуальной нагрузке.

Так уж вышло, что карьера многих великих писателей начиналась с головоломок и голодовок. А в древности, как раз наоборот, поскольку, литература зарождалась либо в странах тех, которых тепло и всегда можно сорвать плоды с дерева, несущие круглый год, либо поймать рыбу, убить оленя, если речь идёт о северных народах. Тогда люди просто занимались промыслом, а в свободное время сочиняли сказания, легенды, мифы и прочую муть, дающую исключительно духовное наслаждение.

Пролог

Представьте себе гения, попавшего в «Дом Блаженных». День за днём его накачивают лекарствами, чтобы он меньше думал, меньше страдал, меньше бросался на людей. В хорошем смысле этого слова. То есть – он никогда не лез драться, но часто приставал. Ещё меньше был одержим странными идеями. Он болен. Так считает врач/психиатр. Так, в принципе, считают все остальные, кто хоть раз его видел. Правда, ближе к ночи действие психотропных веществ ослабевает, наступает адская тоска и бессонница. В этот момент, наш герой достаёт ноутбук из/под матраца, поскольку врачами запрещается, начинает записывать всё то, что мучает его, не даёт покоя, не даёт уснуть. Он записывает свои навязчивые мысли и воспоминания. Записывает впечатления и образы, где/то увиденные, где/то подслушанные, где/то просто выдуманные его цветущим воображением.

К утру, его, как обычно, кормят в больничной столовой. Затем, снова выдают лекарства, которые он уже ненавидит, но приходится принимать. Иначе, есть опасение, что он не справится с самим собой. Не справится с ситуацией. Иногда он просто слушает музыку. Голоса отдалённые, но прочно устоявшиеся в глубине памяти. О, это песни его детства – его юности. Когда он был совсем здоров и не нуждался в поддержке. Так же, он видит сны. И эти сны поражают его воображение. И, если удаётся запомнить, то он в обязательном порядке заносит их в свой тайный дневник.

Ночь первая

Дочитав эту книгу до конца, вы испытаете такой экстаз, которого никогда и нигде не испытывали. Скажете, я вру? Нет – я никогда не употреблял героин, но у меня такое ощущение, будто я знаю, как он действует. Отчасти, мой гипофиз вырабатывает такое количество морфия, что с трудом различаю буквы в мониторе. Мне хорошо! И вам тоже должно стать хорошо. Я постараюсь, чтобы стало. В принципе, это не так важно. Но, я постараюсь.

Первый день моего пребывания здесь напомнил армейские будни, когда постоянно находишься в растерянности, мучаешься от неопределённости, толком не ведаешь, чего хотят от тебя и, почему всё время навязывают своё мнение. Но я не в армии, а в психиатрической клинике. Здесь так принято – спрашивать о моём душевном состоянии. О чём я думаю. И чего желаю. Потом, правда, делают всё по/своему и ты ясно понимаешь, что с тобой разговаривали как с диагнозом. Нормальных людей воспринимают иначе.

Я за всю свою жизнь, если честно, не встречал нормальных людей. Все они, хоть сколько/нибудь были больны. В принципе, каждому можно было бы поставить диагноз. Особенно те, что работают семь дней в неделю, двенадцать часов в сутки, получая сущие гроши. Эти люди отличаются особой стойкостью и молчаливостью. Стоит их разговорить, и на тебя обрушивается поток такого словесного поноса. Невольно думаешь, сколько же лет он держал в себе, накапливал, прятал.

Врачи говорят, энергетика души выглядит таким образом, что, не найдя выхода, она начинает убивать человека изнутри. Страшное дело, не правда ли. Непонятно, что именно надо делать в такой ситуации. Говорить или молчать. Куда направить энергетику души. Иногда, наверное, можно было бы скулить, сунув голову под подушку. Но это никак не поможет, если вы разговариваете с человеком. Особенно, если он всячески старается разбередить твои раны. Открыть дыры, из которых хлынет поток неожиданностей. А попробуйте сами. Возьмите и скажите всё, что вы думаете. Всё, что вас беспокоит. Скребёт на сердце. И вот, ты уже в прохладной палате. Любое твоё слово воспринимается как миф. Любое твоё действие вызывает опасения. Вот, как оно бывает. Не удержался и пропал.

Очевидно, многим, кто сталкивался с обыкновенными нервными срывами, знакомо раскаяние. Правда, далеко не каждый считает, что должен раскаиваться за свои прегрешения. Некоторым это просто недоступно. Ну, подумаешь, облаял соседа, оскорбил друга, унизил жену. Время лечит, а шрамы остаются. Чешутся и болят. Этим всю жизнь можно мучиться, если вовремя не избавиться от груза, давящего на плечи, грудь, лобные доли. Не зря, наверное, придумали праздник, где все люди друг другу прощают обиды. Сбрасывают груз. Не зря, наверное, это было придумано, поскольку человеку это нужно. Просто, он не всегда способен сам его сбросить. Ему нужен повод или мотив. А праздник всепрощения это прекрасный повод и отличный мотив.

Всё живое, когда/нибудь исчезает. Это всем известный факт. И вот, осень уже пришла, наложив свой оттенок грусти на лица прохожих. Задумчивое время года. То ли дождь, то ли туман. И всегда грязь под ногами. Насыпь сухих листьев. Ветер играет сухими листьями. Гоняет их справа налево. Кружит в вихрях. Уже двадцать седьмой… сорок третий день осени. Поразительно, как погода может влиять на течение жизни, состояние души, настроение. Меланхоличная осень готовит нас к зиме. Предсказывает снег и холодный ветер, играющий снежинками. Словно маленькие призраки плавно опускаются с небес. Возможно, это души усопших ранее спустились погостить ненадолго.

Оттенок грусти и печали и, вдруг, солнышко выглянуло, осветило лучами пространство. Город засуетился. Туда/сюда люди забегали, словно ждали появления тёплого момента. Кто/то просто вышел погреться немного. Посидеть на скамейке, потягивая сигарету и кофе из автомата. Насладиться лучами греющего света. Беспризорник, откуда не возьмись, клянчит мелочь у прохожих. «Уйди! Отстань!» – возмущаются люди. «На, вот, возьми. Это всё, что у меня есть» – проявил милость толстый дядька с бородой.

Элегантная девушка выбирает сапожки в бутике на проспекте Ленина. Ухоженная собачка, по/всей видимости, тойтерьер, или что/то в этом роде, пляшет вокруг неё на поводке. Высунув язык, что/то лает на своём, на собачьем. Никому, пока, нет дела. Куда/то рвётся собачка. Тянет хозяйку за собой. Что/то увидела и скорей, скорей хочет это обнюхать. Может быть, понять, как устроено. Но, что она там увидела? Ах, да, это другая псина. На этот раз с хозяином. Хотят поиграть, познакомиться. Никому, пока, нет дела.

Тётушка Кравец – бесспорно, это у неё фамилия такая, а не прозвище, – несёт полный пакет продуктов из магазина. Держит двумя руками, чтобы не порвался. Невозможная, строгая женщина. Зануда та ещё. Постоянно стремится воткнуть свой авторитет. Считает, что все должны слушать только её – и никого больше. Коверкает слова и, как будто назло всем, ставит ударение в противоположную сторону. «Верьх» – произносит она, смотрит, как у других от этого лицо кривится. А потом, ещё раз – «Верьх». Пеняла меня за необразованность. «Саша, вот тут надо траву повыдергинать.» – говорит она, словно ребёнок в первый год жизни. И всякий раз, словно не замечает, что другим неприятно слышать подобные издевательства. «Четверьг» – так она выражается.

Старушка продаёт цветы на углу. «Возьмите, молодой человек. Всего пятьдесят рублей букетик» – говорит старушка, поправляя в ведре, то ли ромашки, то ли гвоздики непонятного происхождения. Да, я бы рад, но мне их некому дарить. Разве только на могилку матери, или бабушке. Это далеко, аж в Ессентуки надо ехать. А бабушкину могилу я вряд ли уже найду. Она давно умерла. Лет десять прошло. Матушкину найду, но всё равно далеко ехать. Может, когда/нибудь представится случай.

Ночь опустилась. Полицейские автомобили рассекают периметр города. Мчатся по улицам, маяча синими огнями. Ищут кого/то, или просто присматривают, чтоб ничего не случилось антисоциального на улицах города. А кто/то из них сидит сейчас бумажки заполняет. Протоколы. Подписывает рапорта. Строит планы на будущее. Что там они ещё делают? Докладывают обстановку. Допрашивают подозрительные лица. Я понял, они ездят по городу и мелких мошенников, пьяниц, наркоманов собирают. Отвозят в вытрезвитель. На языке народном просто – «обезьянник». Стало быть, обезьян собирают по улицам.

Культурные люди закатывают пьянку в ресторане. Возможно себе представить, каково работать официантом в таком заведении. Бывает, до самого утра сидят посетители. Здесь всегда спокойней, чем – где? На кладбище, понятно, всегда спокойно. Конечно же, это только с виду они культурные. А по/сути своей, те ещё разбойники. Потому и не спится им ночью. Гуляют. Работники ресторана, видимо, тоже только днём высыпаются после всей этой беготни. «Вам вина? А вам рыбу?» – снится им после разгульной смены. Интересно, сколько же они получают за свой адский труд.

Студент торопится на учёбу. Боится опоздать. Видно, что родители подталкивают его на верную дорогу. Меня никто не подгонял. А жаль. Сейчас бы работал, как и все нормальные люди. Ни в чём не нуждался. Хорошо, когда в юности можно определиться. Юность это самое подходящее время, чтобы учиться. Затем, начинаешь набираться жизненного опыта. Где/то ближе к тридцати. Начинаешь понимать многие человеческие проблемы. Сейчас мне тридцать два, я почти ничего не добился в жизни. Никаких успехов, никаких начинаний, никаких планов. Блуждаю в потёмках своёго воображения. Даже желаний уже почти не осталось. Временами думаешь, вот было бы здорово совершить, что/нибудь полезное. Но – что? Оно, может, даже и не обязательно кому/то понадобится. Это надо ещё понять, что полезное, а что нет. Потом, думаешь, ну, ладно, совершу что/нибудь великое. И задаёшься вопросом, а что такого великого можно совершить. Великое тоже не всегда может оказаться полезным. Лучше, действительно, отучиться на хорошую профессию и людей лечить, или знания преподавать, или детей воспитывать. Арт/кружки, какие/нибудь. Музыкальное творчество.

В больших странах, почему/то, хотя известно почему, часто преуспевают бандиты. Неужели они работают лучше остальных. Впрочем, это вопрос честолюбия – не так ли? Редко встретишь, чтобы порядочный человек, путём благородного труда мог подняться высоко. Хотя, тут я могу ошибаться. Ну вот, скажем, в девяностые бандиты управляли страной. Сейчас, как/то, всё сглажено, завуалировано. Перестаёшь понимать разницу между вором и правителем.

«Мы будем вместе! Плевать, бедный ты или богатый» – убеждает девушка убеждённого холостяка. После первого неудачного опыта, многие мужчины становятся убеждёнными холостяками. Они убеждают себя в том, что, пока не разбогатеешь, ничего хорошего не получится. С одной стороны, это правда. С другой, достаточно просто иметь в наличии стабильный доход. Разбогатеть могут только крайне амбициозные люди. Ну, или просто амбициозные. Почему обязательно крайне.

О любви мы, пока, говорить не будем. Слишком много сложностей. Например, как необходимость любить может таиться в человеке, если все необходимости сводятся к четырём животным инстинктам. Любовь это нечто выше животного. Где вы видели, чтобы рыбы любили друг друга. Они просто спариваются и живут. Добывают пищу. Строят жильё. Точнее – рыбы его находят, а птицы, допустим, строят. Откладывают яйца. Высиживают. И где тут любовь? Банальное размножение.

Дважды подумав, я решил, что профессия олицетворяет человека. Вот, если спросить, кто ты. Бухгалтер, плиточник, следователь, прокурор – всё это суть человеческой жизни. Без профессии мы – никто. Впрочем, и тут бывают исключения. Сейчас в моду вошёл воровской образ жизни. Западные фильмы только и делают, что знакомят нас с воришками, которые впоследствии становятся уважаемыми людьми, женятся на принцессе, получают королевство во владение, или же просто становятся свободными и ни от кого независимыми. Правда жизни?

Большинство людей, как я уже убедился, это весьма порядочные граждане. Они не слишком стремятся разбогатеть путём обмана или воровства. Во/всяком случае, для этого необходимо быть либо отчаянным, либо весьма смелым и амбициозным. И если бы все, вдруг, стали смелыми или отчаянными, то хаос воцарился бы такой, что в страшном сне не приснится.

Откуда, вдруг, во мне такая безмятежность возникла. Можно подумать, я ничего в жизни плохого не совершил. Словно в Рай попал, где сам Бог обо мне позаботится. Может, это и к лучшему. Ведь остальным до меня нет никакого дела. Остальные, возможно, ненавидят меня больше, чем я способен их полюбить. Такие дела под Солнцем творятся.

В холодильнике лежит полбрикета сливочного масла. Что с ним делать – ни хлеба нет, чтоб намазать, ни блинов, чтоб растопить на сковородке и мокнуть. Так тоже не съешь. Слишком непонятно. О, нашёл граммов двести сахара. Такое чувство, что из прошлой жизни лежит. Расплавил на огне. Получился леденец. Мы такими в детстве баловались. Самое страшное, что сигареты кончились.

Сейчас бы сюда курочку жареную, да под сливочно/чесночный соус. Сразу слюнка заиграла. А то можно и сёмгу, маринованную с солью и сахаром с добавлением гвоздики, да под варёную молодую картошечку с разными травами. Или пюре с жаренными грибами. Или утку с яблоками прямо из духовки. Или паштет из гусиной печени толстым слоем на бутерброд. Хотя бутерброды лучше с колбасой и сыром делать. Море салатиков самых разных. Вино красное столовое сладкое. Хоть иди на улицу и отбери у ближнего своего бургер вместе с кока/колой.

Уехать куда/нибудь. Убежать от самого себя. Поступить вопреки. Всем на зло. Куда только? Можно подумать, меня, где/то ждут. Можно подумать, мне рады. Одиночество нависло надо мной, как туча небесная. Никто, никто, даже не позвонит. Телефон молчит неделями, а то и месяцами. Когда последний раз я был в гостях? Может в прошлом веке. Чего можно ожидать от такой жизни? Разве что, скорейшего самозабвения.

Иногда мне кажется, что мир сошёл с ума. Все работают, едят и спариваются. Ходят в кино. А я? Мне, может быть, тоже в кино охота сходить. Или хотя бы в ресторан. Но, что я там один буду делать. Всегда можно попробовать обойти эту тему стороной. Пуститься в странствия по воображению. Потом, всё равно, замечаешь, что жизнь проходит мимо. От этого совсем невесело.

Постоянное ощущение, будто в ловушке находишься. Пытаешься совместить несовместимое. С одной стороны – свобода. Делай, что хочешь. Никому не обязан. С другой стороны, маешься в полнейшем одиночестве. Потому, как остальные не слишком разделяют твои взгляды.

Я даже не говорю сейчас о нуждах. Ни есть, ни пить, ни обращать внимание на упругую грудь девушки – всё это само собой. Но, как только втянешься в это изобилие страстей, пропадаешь мгновенно. Куда ты рвёшься, мальчик? В какие края тебя ещё занесёт. Ты слишком романтизируешь жизнь. На самом деле, жизнь слишком банальна, чтобы вместить туда все твои чаяния, абстракции, идеалы. Ты отдаёшь душу Дьяволу или Богу? Кому ты реально служишь? Тебе стоило бы определиться. Подвести черту.

Скорее я вынашиваю в себе раба. Вот, горькая истина. Потому и тянет меня к свободе. Но свобода и рабство – это два положения одного дела. Стремишься к одному – попадаешь в другое. И невозможно с этим ничего поделать.

Зачем, спрашивается, я постоянно к кому/нибудь пристаю. Меня уже давно никуда не зовут, нигде не желают видеть. А я, как призрак из прошлого, внезапно появляюсь. Только людей пугаю своим присутствием. И сразу отчуждение. Ты никому не нужен, мальчик. Либо Бог, либо Дьявол ждут тебя в свои объятия. Тебе лишь только нужно сделать выбор.

Но дождаться. Это как? Кто обо мне вспомнит. Особенно, когда мне трудно. Кто скажет ласковое слово. Одарит поцелуем. Всё это, говорят, можно заслужить. Хотелось бы знать, чем всё это заслуживается. Сколько я не думал об этом, а всегда попадал в сети размышлений, которые принципиально невозможно распутать. Либо Бог, либо Дьявол – кто/то определённо должен помочь. Направить шаги по дороге. Первый, как правило, обещает Рай, второй – изобилие страсти. Понятно, кому легче довериться.

А что такое этот ваш Рай? Мы слыхали о нём, но не имеем ни малейшего представления, как он выглядит. О, это трудно описать словами. Особенно, если никогда там не бывал. Могу только сказать, что там прохладно. Не знаю, как на счёт ходить без одежды. И с плодами там полная неразбериха. Но, говорят, что там очень даже хорошо и ни о чём думать не приходиться. Обитель вечных благ, что ли. Однако я ещё не встречал тех, кто там был.

А что же тогда такое Ад? Ой, ну, тут всё просто, выйди на улицу – вот и Ад. Всё, что ты там увидишь, кроме призраков вроде меня, напрямую имеет отношение к Аду. Всё это проделки Сатаны. У него, надо заметить, весьма бойкий и своенравный характер. Любит он людей сталкивать лбами и гениталиями. Любит споры заводить на разные бесполезные темы. Главное, там контроль очень сильный. Почти бескомпромиссный. Поэтому, попасть туда легко. А вот, выбраться – надо слишком постараться. Чем/то напоминает тюрьму с комфортными условиями и возможностью гулять, где попало.

Вот, к примеру, бежит собака по улице. Она просто бежит и ни о чём не думает. Попьёт водицы из лужицы. Обнюхает людей на автобусной остановке. Полазает в мусорном баке. Возможно, что/то найдёт, какую/нибудь еду. Растаскает пакеты по асфальту. Изобилие запахов. Она прекрасно отделяет вонь от запаха. Вот, я, как эта собака, бегу и ни о чём не думаю. Где я бегу? В Раю ли, в Аду ли, возможно, по нейтральной территории. Я об этом не думаю – просто бегу. Если ли у меня желание, как у собаки? Одно только нас отличает, что я в запахах плохо разбираюсь.

Всем живётся отлично! Почему я именно должен страдать? Это оттого, мальчик, что ты не такой, как все остальные. Ты ушёл далеко вперёд. Но ты постоянно мучаешь себя размышлениями, словно что/то потерял в прошлой жизни. Боль утраты. Мнимая боль, не имеющая отношение к происходящему сейчас. Ты горюешь не по тому, что потерял, а по тому, что столько времени и сил уделил людям, делам, размышлениям, которые оказались бесполезными, которые этого не заслуживали.

Но я не хотел становиться исключительным! Неправда. Вспомни, как ты в детстве соревновался с ребятами. Как ты старался произвести впечатление на девочек. Это ли не стремление к исключительности. А теперь ты на белом коне. Во всём своём величие. Теперь ты сам по себе и один единственный на свете. А это дорогого стоит. Совсем скоро твои сомнения исчезнут. Совсем скоро ты начнёшь рысачить на своём верном коне и не думать, не горевать о прошлом.