Миллионер

– Давай сделаем так, Александр Михайлович, – предложил Рюмин. – Посиди со своими ребятами и составь список документов и сведений, представляющих коммерческую тайну, которые вы получили в «Интер-Полюсе».

– Такой список есть.

– У тебя в списке перечислены все полученные документы, а я имею в виду «чувствительную информацию», причем полученную не только в письменной, но и в устной форме. И укажите круг лиц, которые знают об этих сведениях в группе консультантов, а также от кого они получены и где хранятся.

– В принципе это можно сделать. Потребуется один-два дня, если очень тщательно.

– Вот именно, очень тщательно. Это для разговора с Крюковым, чтобы он видел, что у нас все под контролем. Этот список в компании хранить не следует – а вдруг выемка документов? Передадите его мне, так надежнее, – пояснил Рюмин.

«Уже теплее», – подумал Максимов.

– И еще одно, – продолжал Рюмин. – Ты уверен, что они нам дают реальную и, главное, полную информацию о финансовых проводках?

– Думаю, что они дают не всю информацию. Мы не видим, кто реально является бенефициаром в офшорных зонах.

– Ну, до этого в принципе можно докопаться. А вот по офшорным получателям у тебя полная картина? – спросил Рюмин и бросил быстрый изучающий взгляд.

«Как он опасен! Ведь я представляю себе процентов десять его реальной игры, не больше...» Максимов почувствовал, что по спине стекает холодный пот. Из глубин сознания поднимался инстинктивный страх, как у человека, который вдруг заглянул в бездонную пропасть.

– Других данных у меня нет, – ответил Максимов.

– А у меня есть. Даже пока не информация, а так, отдельные сигналы. Вроде бы они хранят самую важную информацию за пределами компании, в арендованном помещении. Там круглосуточное дежурство. В случае опасности – выемка, захват и все такое – дежурный нажимает на кнопку – и привет! Все стирается. Это хранилище для оперативного управления компанией. А копии хранятся в еще более засекреченном месте. Вот в чем бы нам разобраться!

– А зачем нам это, Валентин Борисович?

– Ты хочешь стать генеральным директором «Интер-Полюса»?

– Нет, даже не думал, – честно признался Максимов.

– А зря! Придется!

* * *

Выждав, пока за Максимовым закроется дверь, Рюмин достал лист белой бумаги и дорогую перьевую ручку. Он хранил ее отдельно и пользовал в особо торжественных случаях. По сути дела, Валентин Борисович приравнивал свою ручку к наградному оружию, справедливо полагая, что она обладает поражающей силой, превосходящей любое огнестрельное оружие.

Рюмин писал важный документ – нечто среднее между анализом ситуации, описанием реакции Максимова и доносом в компетентные органы. Бумага быстро покрывалась ровными, аккуратными строчками.

«Не уверен в Максимове. Его поведение кажется естественным только на первый взгляд. Пока не располагаю сведениями, достаточными для однозначных выводов, но считаю необходимым провести его тщательную проверку».

Подумав минут пять, Валентин Борисович взял еще один лист бумаги и написал на нем фамилии главных действующих лиц разворачивающейся на его глазах пьесы, в которой он был одновременно режиссером и ведущим актером. Это было нарушением инструкции. Полагалось использовать только псевдонимы. Но проконтролировать творчество Рюмина было некому. Люди, которым он направлял подобные записки, уже давно поливали капусту на приусадебных участках или отошли в мир иной. А с новыми бойцами невидимого фронта Валентин Борисович связываться не хотел. Он им не верил.

Рюмин увлеченно составлял этот документ только для одного потребителя – для себя. Устоявшаяся в течение десятилетий форма привлекала его своим совершенством и лаконичностью. Он привык мыслить в этих рамках и всегда получал блестящие результаты. На чистом листе бумаги он написал «Дронов», а затем провел прямую линию со стрелкой к фамилии «Крюков». Под этой незатейливой конструкцией где-то посередине он изобразил фамилию «Максимов». Теперь требовалось поставить номер, который означал задуманную операцию. Здесь Рюмин считал необходимым всегда шифровать свои действия.

Номер 1 означал вербовку и тайное сотрудничество, номер 2 – компрометацию и отстранение от должности – «вон из игры», номер 3 – физическое устранение и так далее. Все как в том задымленном кабинете, где на глазах у него решались судьбы студентов, беззаботно обучавшихся в столице «развитого социализма».

Только выбор вариантов стал побогаче.

Рюмин еще немного подумал и аккуратно вывел рядом с кружочком, изображавшим Максимова: «Вариант № 4».

Затем он убрал оба листочка в сейф.

После завершения операции они подлежали уничтожению.

* * *

– Я буду поздно, – ответила по мобильному Екатерина.

Максимову хотелось запустить трубку в стену, но это потребовало бы лишних движений, а он устал. Часы показывали уже половину одиннадцатого вечера. Назвать консалтингом то, чем он занимался все эти дни, язык не поворачивался. Латание дыр, «Тришкин кафтан», «собачий цирк» – все, что угодно, но только не консалтинг.

Предложение Рюмина занять место генерального директора «Интер-Полюса» показалось Максимову абсурдным. Это при живом-то Дронове? На каком основании? Дронов хорошо знает бизнес, он мог бы стать даже владельцем компании, если бы на старте у него было достаточно денег. Но не суждено – так и застыл на уровне «топ-», но все равно наемного менеджера. Может, поэтому он и злится?

Хотя в чем, собственно, абсурд?

С чувством юмора у Дронова вообще напряг. Там, где можно решить все спокойно, нагнетает истерию. Орет, беснуется. Умные люди от него уходят. Разве это – современное управление? Феодализм вперемешку с идиотизмом. Компания упускает массу возможностей, превращается в кладбище надежд. Потенциал – огромный, а мастерят все на коленке.

«Я себя уговариваю? Уже и аргументы появляются сами собой. Значит, хочешь стать генеральным директором? Рюмин это понял и играет на тебе, как на скрипке». Максимову стало даже интересно, куда дальше поведет подсознание и что подскажет неожиданно пробудившийся внутренний голос.

Он не узнавал себя – привык мыслить логически: тезис, антитезис, синтез. В обычных схемах он стремился исключить эмоции – только проверенные факты, из которых нужно выстроить максимально эффективную и устойчивую систему. Сейчас все получалось наоборот – более важными становились ощущения, догадки, интуиция.

«И что все-таки происходит с Катей? Ладно, в конце концов, это ее дело, как проводить время. Хочет отвлечься – пусть. А что я могу предложить? Свои сомнения. Она привыкла к другому мужу – уверенному. Не нужно ее грузить. Ей и без того сложно. А мне?»

Несмотря на все эти доводы, Максимову было обидно. Получалось, что жена бросила его в самый сложный момент, занимается только собой, как чужой и абсолютно безразличный к его проблемам человек.

Максимов встал, потянулся – затекли плечи и спина. Тело привыкло к регулярным силовым нагрузкам, а сейчас пребывает все больше в скрюченном состоянии.

В зале было пустынно. Только Кристина работала за компьютером. На ее столе стояла чашка остывшего кофе. На экране высвечивалась таблица, которую она заполняла цифрами.

– Я давно хотел спросить: кто это – жених?

Кристина вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Вы меня испугали. Даже не слышала, как вы подошли.

– Пора домой, Кристи. – Максимов впервые назвал ее уменьшительным именем.

– Много работы. Вы же знаете. А это – мой брат.

– Симпатичный парень, чем занимается? – Максимов с удовольствием разглядывал Кристину.

Лет примерно двадцать пять. Длинные светлые волосы. Строгий костюм плотно облегает стройную фигуру. Продолговатое бледное лицо, тонкие черты. Очень серьезная, но всегда приветливая.

«Похожа на финскую или норвежскую красавицу. Ах да! Она, кажется из Белоруссии. И фамилия – Матусевич».

– Кристи, а может, нам все сейчас бросить и пойти отсюда куда подальше? – неожиданно бесшабашным тоном предложил Максимов.

– Нельзя ли уточнить маршрут движения? «Куда подальше» – это куда? – рассмеялась Кристина.

– Уточняю свое предложение. В какое-либо уютное кафе, где можно спокойно посидеть, поговорить и поужинать.