Привратник

Привратник
Сергей Скиба

Данте утверждал, что в аду целых девять кругов. Главный герой называет эти круги этажами и может открывать проходы между ними. Он охотник на демонов, которые цепляются за людей и "пьют" жизненные силы. Работа опасная, нервная и непредсказуемая, а потому фирма героя деньги обратно не возвращает.

Содержит нецензурную брань.

Сергей Скиба

Привратник

Глава 1

Белое безмолвие. Яркий, ослепляющий свет, колющий глаза, мёртвая тишина и жуткий холод, такой, что не только снег хрустит под стопами, а даже воздух на зубах. Стоит моргнуть и веки смерзаются, их приходится тереть ладонями чтобы хоть как-то отогреть и открыть снова. Запах свежести обжигает ноздри и забивает лёгкие.

Обледеневшее плато уходит в бесконечную даль, сверкает, укрытое алмазной крошкой изморози и снега. Белый блеск холмов дезориентирует и заставляет жмуриться. Я стою на коленях, которые уже намертво прилипли к твёрдому насту. С каждым вдохом лёгкие сковывает обжигающий холод. С каждым выдохом из горла вырывается хрип, кашель и несколько капель крови. Они на лету застывают в рубиновые кристаллики, падают на твёрдый снег, подпрыгивают и разлетаются в стороны, словно бусины разорвавшегося колье.

Передо мной гигантская чёрная фигура с раскрытыми крыльями из чистого света за спиной. То ли контраст между снежным полем и угольным монстром сбивает с толку, то ли это какой-то оптический обман. Но стоит хоть немного сфокусировать взгляд, как контуры фигуры тут же расплываются и исчезают. Я пытаюсь разглядеть её получше, но ничего толком не вижу в слепящем сиянии снега, колючего света и белой смерти разлитой вокруг.

Крылатый гигант говорит, но не словами, и даже не звуками. Перед восприятием мельтешат странные образы и нереальные картины от которых ломит виски. Логика в видениях напрочь отсутствует. И я, естественно, ничего не понимаю. Наконец, убедившись, что до меня не достучатся, монстр протягивает свою громадную когтистую лапу, хватает меня за левую ладонь и подымает, отрывая от снежного покрова.

С хрустом лопается примерзшая кожа на коленях, я повисаю на вытянутой руке, локтевой сустав скрипит, как замёрзший снег. Боли почти нет, холод давно лишил конечности чувствительности, но ощущения не из приятных. Хочется крикнуть монстру, чтобы он убирался в чертям собачьим, но слова срываются кашлем и красными брызгами, которые на неизменно леденеют и с шелестом рассыпаются. Снег под ногами уже обильно раскрашен алой крошкой.

Гигант чем-то размахивает у меня перед лицом, то ли хвастаясь, то ли желая предложить что-то чёрное и продолговатое. Надеюсь это не его детородный орган, вот было бы забавно, если у такого громилы он оказался бы настолько маленький и тонкий.

Губы мои мимо воли расплываются в улыбке и сразу же трескаются от мороза. Кровь замерзает на зубах. Да я умираю от холода, но это не повод чтобы не посмеяться. К дьяволу крылатого монстра и морозное плато! Вытягиваю свободную руку и показываю им обоим средний палец.

Это не смутило гиганта, скорее всего он даже не понимает оскорбительности моего жеста и продолжает настырно «объясняться» на своём невероятном наречии из чудных видений и картин. Кажется предлагает помощь, но это, ясень пень, неточно. С тем же успехом он может предлагать оторвать мне голову.

– Предложение, смерть, помощь, пища, просьба… – долетают до моего сознания обрывочные слова-видения, которые никак не выстраиваются в логическую цепочку.

– Ну так помоги, – хриплю и по наитию добавляю. – Или давай помогу я.

Может если монстр получит желаемое, то отстанет. Сам же втащил меня в эту белую пелену холода и смерти (мне это откуда-то точно известно), а теперь предлагает или просит помощь, придурок. Хозяин белого ада подымает свою ручищу выше и я хватаю чёрный тонкий отросток, что протягивает когтистая лапа.

Это оказывается нож, короткий, с тонкой рукояткой, будто бы сделанной для детской руки. Я подношу клинок к лицу чтобы рассмотреть внимательнее, но веки окончательно смерзаются отнимая остатки зрения.

Зато приходят новые образы. И боль. Вдоль ладони левой руки, на которой я подвешен, как кабанья туша на крюке, ползут режущие струны, тонкие и холодные, ещё более холодные чем крошащийся на зубах воздух. Пытаюсь кричать, но тщетно, лёгкие окончательно сбиваются в ледяной ком.

Демон ослабляет хватку и я падаю, но прежде чем окончательно провалиться в серую хмарь, внезапно вспенившуюся под ногами, успеваю заграбастать одеревеневшими пальцами горсть сухого, колющего пальцы снега.

Просыпаюсь и вскакиваю с кровати. Не смотря на лето и одеяло, которым я укрыт, мне холодно. Простыня и наволочка мокрые от маленьких кристаллов льда, которые быстро тают.

Баюкая левую руку топаю в ванну оставляя на полу мокрые следы босых ног. Беру целлофановый пакет с полки и высыпаю в него скомканный белый шарик. Мягкий снег мгновенно твердеет покинув мою руку, от него расходится пар. Небрежно сворачиваю пакет и бросаю под раковину. Нужно будет потом не забыть переложить в холодильник, а то опять трубы промёрзнут.

Открываю кран с горячей водой и задумчиво выдыхаю на зеркало над раковиной. По блестящей поверхности тот час разъезжается морозный узор, но быстро тает оставляя стекло просто запотевшим.

Когда я засунул левую руку под струю кипятка, на внутренней стороне ладони проступили тонкие прямые линии из льда, идущие от запястья к кончикам пальцев. Под воздействием горячей воды они быстро растаяли и исчезли.

– Пронесло, – снова выдыхаю на зеркало, теперь оно не покрылось изморозью как прошлый раз. – Ну и отлично.

Подхватив пакет из под раковины топаю в кухню.

Обычно этот сон навещает меня только если долго не бывать на «этажах», а теперь почему-то приснился без причины. Я ведь был аж на «третьем» вот только недавно… А что, кстати, сегодня за день недели? Нажимаю кнопку на кофейном автомате, а свободной рукой включаю «рабочий» мобильник лежащий на столе. Вспыхивает экран с датой.

– Пятница!? Вот чёрт! – две недели пролетели как взмах ресниц, даже опомниться не успел, а уже снова наступила очередная пятница. – Надо подвязывать с активным отдыхом.

Тем более, что и свободные деньги заканчиваются, и отложенная сумма так и не пополнилась до нужной отметки. Хватит ждать простых заданий, пора браться за то, что приносит максимальную прибыль. Не люблю связываться с мажорами и богатыми «папиками», от таких одни проблемы. Но вдруг Моцарту предложат большую цену и он отдаст артефакт другому покупателю. Маловероятно, но может случиться.

Мобильник несколько раз трезвонит, получая сообщения о входящих пропущенных звонках. Ого. Штук двадцать за две недели набежало. В основном Дим звонил, но есть пара вызовов от Павла Семёновича – основного поставщика высокооплачиваемых заказов. Отлично. Будет из чего выбирать.

Десяток «пропущенных» от архимандрита Николая, и все за последние несколько часов. Случилось что-то? Чего это старец разошёлся? Хотя что у него может случиться? Нет, не буду перезванивать. Прибыли от святого отца всё-равно не дождёшься – одни благословения. Вот пусть ими и поправляет дела, а мне деньги нужны.

Задумчиво покрутив мобильник в руке, набираю нужный номер.

– Павел Семёнович? Здравствуйте. Кажется я окончательно созрел для помощи нашему «другу», – последнее слово я особо выделил, показывая, что кем бы ни был упомянутый товарищ, никакой он мне не друг.

– Здравствуй Серёжа, – приятный баритон профессионального юриста лучится доброжелательностью. Не смотря на свою деятельность, завязанную с щекотливыми делами и тёмными личностями постоянно нарушающими законодательство, Семёныч не растерял веры в людей. По крайней мере, в меня, после того как я помог его дочери. – Очень рад. Последнее время до тебя не достучаться. Проблемы?

– Да какие у меня могут быть проблемы с такими-то связями? – это преференция Семёнычу, он способен урегулировать любые неприятности, словно тот человек из Кемерово, про которого пел Гребенщиков. – Так, обычные нудные трудности.

– Знаю я твои нудные трудности, до сих пор иногда ночью вскакиваю, как ужаленный.

– Нечего нарушать инструкции, – усмехнулся я. – Ладно, время идёт. Где? Когда?

Договорившись нажимаю отбой, но отложить телефон не успел, тот сразу же разразился трелью.

Абонент: Архимандрит Николай.

Наверное получил сообщение, что включился мой мобильник. Теперь от священника не отвертишься. Старик умеет быть настырным, как экскаватор разгребающий снежные заносы. Так-с. Что бы он там не предлагал – вежливо, но твёрдо отказываюсь. Хватит уже в этом году благотворительности.

Нажимаю зелёную кнопку на экране телефона.

– Слушаю.

– Здравствуй, Сергий, – отлично поставленный голос именует меня на старый манер, делая ударение на вторую букву. – Я уже с десяток раз звонил.

– Привет святой отец.

– Не называй меня так. Никто не свят, лишь один Господь! – сразу же возразил Николай. После определённых событий он очень ревностно относится к подобным вещам. И строго добавил, заочно отметая любые возражения. – Срочно приезжай, церкви нужна твоя помощь.

– Вот почему, при нашем общении, у меня постоянно возникает чувство, что я вам рубь трояками должен, а?

– Прости старого, – смягчился архимандрит. – Ничего ты мне не должен, это я в долгу. Но когда вера людская ослабевает кто встанет на защиту, не тот ли кому Господь вручил крест?

– Ага, ага, – вкладываю в эти два слова максимум скептицизма. У меня множество догадок, что за существо ткнуло в мою руку клинок в ледяной пустыне. Но изучив сотни старых писаний, а так же по собственным ощущениям – это, и близко, не господь. – Сейчас очень много важных дел внезапно нарисовалось, так что…

– Что для человека важно? Умерь гордыню свою, Сергий. Ибо написано… – дальше священник разразился длинной тирадой, смысл которой я благополучно пропустил мимо ушей.

Переслушать и понять все словесные выверты одного из лучших выпускников духовной семинарии способен только такой же прожжённый семинарист-теолог. А спорить с архимандритом и вовсе неблагодарное занятие – через какое-то время вдруг осознаёшь, что вся твоя жизнь должна всецело принадлежать церкви. Проходили уже.