1966. Поэма о первой любви

Когда б не шаг назад к капитализму,
Когда б душе не подступил финал
И то, что я любовью представлял,
Разбито злободневностью капризной.

Тогда же счастье в сердце ликовало,
Мы были вдохновенны и чисты,
По-матерински солнце пригревало,
И по-отцовски гладили кусты.

Я не сказал, какой зеленый город
Тогда нас окружал и брал в полон,
Про тополей и клёнов миллион
И миллион берёзок без забора.

В Европе и Сибири вы едва ли
Листвы такое скопище видали.
И, приходя на праздники в горсад,
Мы зрели достославный город-сад.

Дворец культуры где-то в месяц раз
Классической симфонии назначен,
Был рад и современности горячей,
Естественно вливающейся в нас.

И школьников там танцам обучали,
Собрав по три, как помнится, рубля.
Мы танцевали вальс и хали-гали,
Всё должное искусству уделя.

Держать себя учились постепенно,
А главное, из нашего двора
С девчонками туда ходила Лена —
Обманчивого случая игра.

О, я мечтал: я встану с нею в паре
И воспарю на небо торжества.
Предательски кружилась голова,
Почти не позволяя быть в ударе.

Что делать? Принимать ли бодрый вид,
Пытаться ли разыгрывать артиста,
Когда от вальса чуть ли не тошнит,
А музыка играет слишком быстро?

Представьте ураган противоречий,
Мальчишку разрывавший пополам.
К ней подойти? Легко, скажу я вам.
С ней танцевать? Не может быть и речи!

Никто не мог беде моей помочь:
Ни мудрый дед, ни ласковая тётя,
Ни друг влюблённый, как и я точь-в-точь,
Которого вы тоже не спасёте.

Я с ней на демонстрации хотел
В одном ряду поближе оказаться,
Почти совсем себя преодолел,
Но не посмел через толпу пробраться.

Потом, обратно топая домой,
И вовсе умудрился отличиться:
На лестнице троллейбуса стальной
Решил бесстыдно сзади прокатиться.

За то едва дубинкой по спине
Не получил от милиционера —
Сия предупредительная мера
Порядок обеспечила вполне.

Эх, осень! Раньше ты не так летела,
А приземлялась, медленно кружась,
Обратно возвращаясь то и дело,
На снег и послепраздничную грязь.

Весна мне больше нравилась тогда:
Пройти полегче можно по сухому
До музыкальной школы, снова к дому,
Где под сугробом – чистая вода…

Совсем как в раннем детстве на селе,
Куда меня тихонечко тянуло,
Где жизнь меня ничем не обманула —
Единственное место на Земле!

Где я родился, вспоминали, синим
И бабушка сказала: «Не жилец!»
Но мы её пророчество отринем,
Поскольку жив доселе молодец.

Как многие, рождён в пятидесятых,
Я голода и холода не знал,
Ни шубы, ни борща не избегал
И не держал фортуну в виноватых.

От детских хворей вовремя привит
И вовремя «заправлен» рыбьим жиром,
Чтоб не достал какой-нибудь рахит,
Я был готов к единству с этим миром.