1+4. Одна правдивая история и четыре байки

– А со сломанной, что делать? Она же совсем новая. Там только кое-что поменять надо или просто на ремонт поставить на пару дней.

– А со сломанной, поступайте в соответствии с инструкциями и правилами утверждёнными командованием.

– Списывать что ли??? Так она ж почти нулёвая, – Кольцов и правда удивился такому заявлению. Он все ещё полагал, что подполковник шутит.

– Ну, если нам это диктуют правила и нормы, то нам придётся соответствовать, – Без всяких эмоций ответил начальник. Подполковник решил не поднимать нервы Кольцову, как это сделали с ним в штабе. У капитана и так забот невпроворот было на тот момент.

И действительно, на строительство через несколько дней стали приходить новые машины. И пошло- поехало. Сломался гидравлический насос на японском грейдере – на тебе новый грейдер. Полетела карданная крестовина на самосвале – на тебе новый самосвал. Полетел стартовый двигатель на бульдозере – на тебе новый бульдозер. А что делать? Японских запчастей, а уж тем более японских механиков- нет. Вот такова экономика страны развитого социализма в действии. Зато никакие нормы, инструкции и правила, утверждённые командованием, нарушены не были.

Глава 5

Время близилось к новому году, темпы и показатели на строительстве в целом соответствовали взятым обязательствам. Кольцов выжимал последние соки из личного состава, подполковник выжимал соки из Кольцова и Ситко, ну а командование выжимало соки из всех. Всё это, как ни странно, дало свои положительные результаты: участок был закончен почти на десять дней раньше заявленного срока. После чего началось самое интересное, называемое госприёмкой.

Сначала приехали представители БАМовской службы эксплуатации. Потом представители министерства путей сообщений и уж в конце представители комиссии Совета Министров СССР по строительству и освоению БАМа. Все делали замечания по недочётам, которые незамедлительно устранялись, но в целом все оставались довольны работой военных железнодорожников. Случилось так, что за ударный труд подполковника, который представлял объект всем комиссиям, представили к званию Героя Социалистического труда. Раздосадованные военная номенклатура из окружного управления железнодорожных войск и придворные офицеры из штаба округа в один голос завопили: «Как это так, без их ведома, их подчинённому звание Героя присваивают?». Надо срочно проверить, что это за батальон такой и что это за рота такая, которая так ударно трудилась на благо процветания Социалистической Родины, что за командир такой, который в мирное время целым Героем стал. И закрутилась военно-проверочная карусель. Подполковник заметался, ведь Кольцовская рота по численности приданного личного состава и техники превосходила пару строительных батальонов. Так что на самом деле хоть ударным трудом формально руководил всего-навсего ротный капитан, но работа была выполнена почти полком. Надо было немедленно скрыть улики аферы. С документами всё было просто, их переписала за 1 ночь команда писарей, собранных со всего батальона. Этих писарей, по окончанию работ, срочно поощрили внеочередным отпуском и отправили на родину, дабы они случайно не попались на глаза проверяющим. Приданный личный состав в экстренном порядке вернули в свои подразделения. Технику формально убрали из всех ведомостей и инвентаризационных реестров, но что было делать с реальными самосвалами, тракторами и экскаваторами, куда их спрятать или отдать, не знал никто. Подполковник, майор и капитан совместно ломали головы по поводу этой проблемы.

– А как мы всё красиво устроили, и ведь все в принципе может пройти на ура.– Не скрывал своей радости и одновременно разочарования Ситко.

– Ага, как же, пройдёт оно «на ура», когда генерал спросит, откуда у вас, товарищи офицеры, столько японцев на площадке. Тут у вас, судя по всему, не рота, и даже не героический железнодорожный батальон, а целая строительная армия прорыв устроила? – Кольцов был полон сарказма.

– Ладно, а вдруг не спросит, может не пойдет он на площадку с техникой; посмотрит полотно, насыпь… ну а потом мы его сразу на походный обед с последствиями – и все, проехали. Ситко придерживался традиционной тактики организации проверок в армии. На самом деле эта тактика была успешной на 70—80%, что в принципе было уже не плохо, но оставались те самые 20—30% проверяющих, которые не вписывались в данную схему.

– Вот что я вам скажу, молодёжь. – Оторвавшись от Хайбендиновского знаменитого чая, и находясь все ещё в раздумьях, пробормотал подполковник, – по всем бумагам на сегодняшний день выходит, что лишней техники у нас нет. В штабе я тоже договорился. Там всю нашу технику из ведомостей убрали. Оно и понятно. Ведь тем, кто нам поставлял строительное оборудование, не выгодно афишировать, что они на самом деле покрывали большую аферу на строительстве.

– Какую такую аферу, товарищ подполковник? Мы ночами не спали, из сил выбились, все сделали на благо Родины, и наши трудовые достижения являются явным тому доказательством. Ситко был не доволен, что его начальник назвал вещи своими именами.

– Ситко, заткнись, не забывай, что тебе тоже премия Ленинского Комсомола корячится. Так что, если пролетим с нашими наградами, то уж точно намного эффектнее, чем фанера над Парижем.

Никто и никогда не видел, как, на самом деле, летает фанера над Парижем, эффектно это или нет. И вообще, скорее всего таких полётов, даже экспериментальных, никогда не проводилось. Это выражение хоть и относится некоторым боком к столице Франции, тем не менее, имеет истинно русское происхождение. Ну, какой ещё народ в этом мире сможет совместить несовместимое: фанеру и Париж. А мы можем не только их совместить, но и создать в нашем воображении образ квадратного куска многослойного клеёного деревянного шпона, летящего и вращающегося в воздухе по заданной траектории, огибая Эйфелеву башню. Наверняка многим хотелось бы все-таки увидеть, как летает квадратный кусок фанеры над столицей Франции, но никому и никогда не хочется быть на месте этого самого куска отделочного материала.

Подполковник был груб с замполитом, но грубость эта была оправданной. Надо было принимать решение, что делать с техникой, а не мечтать и не прикрываться агитационными лозунгами.

– Я так полагаю: если техники по всем документам нет, то её не должно быть и в действительности. – Сделал свое заключение подполковник.

– Ну и куда мы ее денем? Это не бойцы, которых погрузил в машину с палатками и отправил в места постоянной дислокации их подразделений. И это не ведомости, которые, если не нужны, то просто взял и сжёг. Это железо, хрен знает, сколько тонн, от него так просто не избавиться. Обиженный Ситко вступил в перепалку с подполковником.

– Саш, а ты чего молчишь? Техника-то на площадке твоей роты стоит. Как проблему решать думаешь, капитан? – Задал резонный вопрос подполковник.

– Не понял я вас, товарищ подполковник, технику вроде как вы у командования выпрашивали, а вопрос по поводу неё на меня, получается, повесили?

– А ты как думал? Генерал твой участок, твою роту и твою площадку с техникой смотреть приедет, так что, в конечном счёте, ты за все отвечаешь. Я лишь представлю подразделение, как старший по званию, находящийся на объекте.

Кольцов на самом деле морально давно был готов к такому повороту событий. И ответил, как полагается офицеру и мужику.

– Так точно, товарищ подполковник, техника, рота и площадка – мои. Разрешите приступить к решению моей проблемы? -. Не дождавшись ответа на заданный в соответствии с требованиями устава вопрос, Кольцов накинул шинель и вышел из теплушки. Подполковник попытался остановить его, а Ситко даже выбежал за капитаном на улицу, но Кольцов уже, ни на что не обращал внимания. Он был готов ко всему. Ему вдруг стало очень обидно, за своё бессилие в данной ситуации. Очень хотелось подставить подполковника и этого однокашника майора. Да пусть ему, капитану Кольцову, который вкалывал, как проклятый на этом участке БАМа будет хреново, но пусть уж и этим начальникам, желающим его подставить, тоже небо с овчинку покажется. Не будет он ничего делать с техникой, пусть стоит себе и дожидается приезда генерала, а потом, будь что будет.» Нет, это конечно хорошо, сделать всем назло, – говорил его внутренний голос, – но тебе-то какая от этого выгода?» Рассудок, полностью затуманенный злостью на начальников, начинал просыпаться, включалась военная смекалка. Александр Александрович и сам не заметил, как ноги привели его на площадку с техникой. Да здесь действительно находилось более 100 единиц различных машин, больших и малых.

– Лейтенант! – Сам не зная зачем, крикнул капитан. Из ближайшего домика на колёсах показался тот самый взводный, которому Кольцов когда-то объяснял, сколько солдат стройбата соотносимы по производительности с одним экскаватором.

– Сколько у нас в роте по штату техники положено?

– 12 единиц

– Бульдозер и экскаватор нам положен?

– Бульдозер – так точно, а на экскаватор надо штатное расписание менять.

– Меняй штатное расписание, твой друг подполковник утвердит.

– Есть менять штатное расписание – Глаза лейтенанта светились детской радостью. Казалось, что этот военный строитель, как ребёнок, был рад получить давно обещанную игрушку.– теперь мы точно любой объект сможем быстрее всех вводить в эксплуатацию, товарищ капитан. А можно ещё платформу и тягач для экскаватора?.

– Ну, тебе прям дай говна, дай и ложку- Капитан тоже перешёл на шутливый тон. -Ладно, делай документы, как положено, согласовывай с подполковником и давай мне на подпись, но все это ты сделаешь завтра.

– Так я сейчас, сегодня все сделаю, а то товарищ подполковник наверно завтра уедет.

– Нет, сейчас не надо, подполковник здесь долго еще будет. Сейчас ты вот что сделаешь: Бери всех, кого нужно, убирай технику с площадки и копай котлован на этом месте.

– Размеры котлована дадите товарищ капитан? – Капитан серьёзно посмотрел на вчерашнего курсанта и понял, что перед ним стоит не ребёнок, а полноценный офицер. Ещё несколько месяцев назад Кольцову пришлось бы долго выслушивать вопросы лейтенанта типа зачем, почему, с кем согласовано и так далее. Сегодня же он хоть и услышал вопрос, но это был уже вопрос не мальчика, но полноценного лейтенанта.

– Отступи вовнутрь площадки на 2 метра и копай по периметру. В глубину попробуй сделать метров 5 или даже все 6, если плиты[3 - Очень часто при рытье котлованов на БАМе попадались каменные плиты из гранита или других пород, которые надо было либо взрывать, либо резать бензорезкой, что значительно замедляло строительство. Потому, если условия технического задания позволяли, строители предпочитали выкапывать котлованы в другом месте в случае обнаружения плиты.] не будет. Если плита – найди другое место для котлована, но не далеко от площадки. Не забудь сделать нормальный заезд в котлован. Сколько тебе времени нужно?

– Если в технике и личном составе ограничений не будет, то быстро управимся. Куда грунт вывозить?

– Грунт складывать бруствером вокруг котлована. Технику и бойцов бери сколько нужно, только наряд не привлекай по возможности. Задача ясна?

– Так точно, товарищ капитан, Разрешите привлечь сапёров, с динамитом оно быстрее будет? Лейтенант приложил руку к головному убору, в глазах его читалась радость от того, что ему наконец-то удалось найти понимание со своим непосредственным начальником.

– Разрешаю, – Кольцов тоже козырнул и пошёл к себе в теплушку. «Надо будет не забыть сделать предписание на лейтенанта, пора ему очередное звание получать, подрос уже мальчишка» – думал Кольцов.

Следующем морозным утром будильником для капитана, как впрочем, и для всех остальных военнослужащих, послужили взрывы. Кольцов открыл форточку и с удовольствием вдохнул чистого морозного воздуха. Ничто в этом мире не может сравниться по запаху и свежести с морозным воздухом дальневосточной тайги. В этом суровом крае, наверное, как нигде в мире, ещё сохранился вкус хвойного леса, настоянный на холоде природы, на вечной мерзлоте, на запахе быстрых речек и каменных скал-великанов, охраняющих свои неприступные рубежи от людей и цивилизации. Капитан на секунду зажмурился от удовольствия, переваривая и пропуская через каждую клетку своего тела этот замечательный глоток свежести. На столе его дожидался знаменитый Хайбендиновский чай в пиале. После утреннего туалета и чая командир решил приступить к своим прямым обязанностям. Из теплушки Кольцов направился прямо к котловану, и был приятно удивлён, увидев, что работы практически подходили к концу.

– Построить подразделение для развода? – Задал вопрос лейтенант, возникший непонятно откуда.

– Бойцы у тебя всю ночь работали?

– Так точно, товарищ капитан.

– Самому-то хоть удалось поспать?

– Да я так, все в порядке, товарищ капитан.

– Слушай, хватит тебе с прапорами ютиться. Скажи Хайбендинову, чтобы приготовил тебе отдельную теплушку. Иди, займись этим прямо сейчас. После того как обустроишься, давай в баню а потом спать как минимум сутки. Все, война закончилась, я тут сам пока порулю, отдыхай.

– Да я ничего, я сам все сделаю – Лопотал подчинённый. Кольцов хотел сначала прикрикнуть на подчинённого, но заметив, что лейтенант от усталости и хронического недосыпания уже с трудом осознает, что происходит вокруг, просто попросил его: «Кость, давай без фанатизма, на дворе не Великая Отечественная и не семнадцатый год, а от работы и лошади дохнут, так что зачем нам с тобой за лошадьми гоняться».

Лейтенант искренне поблагодарил непосредственного начальника и качающейся походкой направился к Хайбендинову.

Капитану предстояло самому довести до конца задуманное. После того как котлован был полностью готов, грунт выложен бруствером по периметру котлована, капитан оставил четырех солдат-дедов, самых злостных залётчиков и нарушителей воинской дисциплины, а остальных отпустил в расположение и приказал хорошенько отдохнуть и выспаться.

– Ну что бойцы, хотите в отпуск на новый год, а по весне на дембель с первой партией? – Задал вопрос перед строем старослужащих капитан.