Найти Нострадамуса

– А когда захочешь?

– Быть может, на смертном одре, не раньше.

– Да ладно тебе. Что бы с тобой не случилось, тебе обязательно станет легче, когда ты поделишься с друзьями.

– Вы будете смеяться.

– Конечно, будем. Скорее всего, ты даже на нас за это обидишься. Но тебе все равно станет легче.

– Ладно, слушайте.

Глава 24

– Я не заметил, как Жак ушел от меня в тот день, когда войска Махмуда Паши пытались штурмовать арестный дом. В руках моих была чудесная книга, и я не мог думать ни о чем другом, кроме как о ней. И еще я страстно желал выйти в народ. Увидеть лицом к лицу этих чудесных людей, людей будущего, свободных, воспитанных Шекспиром и Мольером. Но пока я чувствовал себя недостойным их общества. Я должен был читать и читать. И я читал. Благодаря книгам, тот путь, на прохождение которого общество затратило многие века, я прошел всего за несколько месяцев.

И вот, наконец, настал тот день, когда я решил: пора. Мною были прочитаны все главные книги вплоть до середины двадцатого века, и теперь я мог смело смотреть в глаза моим отдаленным потомкам.

– Каким еще потомкам, если своего единственного ребенка ты забрал в будущее?

– Не перебивай, Мерлин. Это я выражаюсь фигурально. То есть не по-настоящему. Итак, настал момент начала моей новой жизни. И жизнь эту я решил начать с театра. Ну а куда же я еще мог пойти, как не на пьесу моего любимого Уильяма Шекспира? Воспользовавшись чудесным приобретением человечества – интернетом, я вдруг обнаружил, что этот гениальный драматург совсем не так популярен в двадцать первом веке, как я предполагал. Единственный театр, где шла его пьеса, находился на окраине Парижа, в подвале жилого дома. Но непрезентабельность расположения вполне компенсировалась громкими заголовками: «Гамлет! Полное погружение в суровую атмосферу датского королевства! Зрители сами становятся участниками трагедии! Для зрителей старше 18 лет». Прочитав последнее предложение, я улыбнулся. Что такого ужасного может быть в этой бессмертной пьесе, что надо скрывать от молодых зрителей? Как я ошибался!

Итак, в назначенный день, с огромным трудом найдя нужный подвал, я спустился в зрительный зал. Впрочем, зрительным залом его назвать было сложно – просто несколько десятков стульев, выставленных в четыре ряда. Сцены как таковой тоже не было. Эти, с позволения сказать, театралы, не позаботились даже о декорациях. Занавеса не было. Пространство, на котором работали актеры, ограничивалось только серыми бетонными стенами с торчащими из них тут и там водопроводными трубами.

И вот, действо началось. Конечно, я помнил об обещании погрузить зрителей в атмосферу датского королевства и сделать их участниками трагедии. Но до сих пор я не воспринимал это настолько буквально. Спектакль начался с того, что актер, игравший Клавдия, подкрался к одному из зрителей, сидящих в первом ряду и влил ему в ухо какую-то дрянь. Тот свалился со стула, и два бугая за ноги утащили его в соседнюю комнату.

– Должно быть, это был подставной зритель? – усомнился герцог.

– Может, и подставной, хотя упал он очень натурально, к тому же, когда я покидал театр, во дворе стояла машина скорой помощи. Но это было после. А в следующий момент на сцене появился Гамлет. В целом к нему не было претензий до того момента, как он не решил притвориться безумцем. Для того, чтобы у присутствующих не осталось сомнений в его сумасшествии, он стащил с себя штаны и с голым задом принялся расхаживать между рядами зрителей, помахивая перед их лицами своим детородным хозяйством.

– Я тоже читал эту пьесу. Боюсь даже представить, чем закончился спектакль.

– Не знаю, чем он должен был закончиться по задумке режиссера, если такая, конечно была, но что было тем вечером, я тебе сейчас расскажу. Дело в том, что мне, как я думаю, досталась роль Полония. Во всяком случае, в очередной сцене, Гамлет ринулся ко мне с обнаженной шпагой и криками «Умри!». Как я пожалел, что не захватил с собой мой меч! Но и без него я мог постоять за себя. Все-таки месяцы, проведенные с книгами не до конца изжили во мне средневекового человека. Как только шпага приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки, я вырвал ее у незадачливого принца датского и хорошенько отдубасил его эфесом по морде. В общем, это было одно из самых коротких и бескровных представлений о несчастном Гамлете. Полоний вышел победителем из поединка. Офелия, Лаэрт, королева и даже негодяй Клавдий остались живы и здоровы, и только сам Гамлет отделался несколькими синяками. Видимо он отличался особо тонкой душевной организацией, поэтому отказался дальше играть. Остальные актеры принялись его уговаривать. Не знаю, чем закончились бы эти уговоры, но пришел слесарь, и выгнал нас из подвала.

Это было первое разочарование. Спектакль был совсем не таким, каким я хотел его видеть. Пока я не унывал. Я верил, что это просто случайность. Но второе разочарование подстерегло меня всего через несколько мгновений. Выйдя на улицу, я не обнаружил припаркованного на тротуаре Хуфа.

Тут ему пришлось прерваться, потому что Жак после его слов подавился какао.

– Ты что – проговорил он, как только смог говорить – отправился в Париж на коне?

– Да. И я тысячу раз пожалел об этом еще до того, как достиг столицы через неделю после моего отъезда из Камбруза. Ты даже не представляешь что такое – скакать на коне ночью по оживленному автобану, уворачиваясь от истерично сигналящих тебе машин, норовящих отправить тебя на тот свет. Хорошо еще, что я догадался пристегнуть Хуфу к заднице красные фонари. Но, впрочем, я отвлекся. Короче говоря, Хуф бесследно исчез. Я, разумеется побродил по округе, пытаясь найти своего верного копытного друга. Конечно, первое, что я предположил – Хуфа украли цыгане, и далее стоило, вооружившись добрым мечом, направиться в ближайший цыганский табор, но, во-первых, я не знал, где теперь обитают цыгане, а во-вторых, я все-таки позиционировал себя как современного человека, поэтому пошел в полицейский участок. И что же вы думаете? На газоне возле полиции я обнаружил своего коня. Оказывается, местные жители, увидев в городе столь по тем временам редкое животное, нажаловались властям. В итоге мне пришлось выплатить огромный штраф, я даже сам не понял, за какое преступление: то ли за незаконную парковку, то ли за нарушение прав животных, то ли за, как они выразились, оставленный конем мусор. Впрочем, с последним я согласен. Аппетит у Хуфа отменный, и, соответственно, «мусорит» он тоже прилично. Вдобавок, мне строго настрого запретили возвращаться домой верхом. Пришлось отдать приличные деньги за автомобиль для перевозки лошадей, а самому тащиться на поезде, потому что, видите ли, машина перевозит только лошадей, а не пассажиров.

Последней каплей, переполнившей чашу моего разочарования будущим, стала родная жена. Во дворе дома она встретила меня, кто бы мог подумать, в брюках. И по лицу ее было видно, что она не потерпит возражений. В общем, первое, что я сделал, придя домой – разыскал номер телефона Мерлина, который оставил мне Жак. Позвонив, я выяснил, что он вышел из темницы и внес залог за Нострадамуса деньгами, которые передал ему герцог. И как раз на следующий день они собрались возвращаться домой. В общем, больше я не раздумывал ни секунды. На следующее утро, я забрал Люси и сына, посадил их на Хуфа и отправился в условленное место. Мерлин с Нострадамусом уже ждали нас там. И не успел наш старый волшебник достать камень времени, как на опушку рощи вступила странная процессия во главе с епископом.

– Я сделал свое дело – гордо заявил он – собрал тех, кто заслужил прощение. Теперь мы можем отправиться туда, где еще сильна власть господня.

Так он сказал. Впрочем, один из его свиты – парень с блестящей шапочкой на голове, сказал мне по секрету, что епископ активно собирал пожертвования с проходящих мимо туристов, чем привлек внимание налоговой полиции. Если бы он вовремя не смылся, ему грозили бы серьезные неприятности.

Таким образом, природа снова стерла острые углы, и почти все вернулось на круги своя.

– Неужели, наше мероприятие прошло так гладко, что в будущем совсем ничего не переменилось? – удивился Жак.

– Не совсем. Ты ведь обратил внимание, что известная нам Магеллания вдруг превратилась в Америку? – возразил Йорик.

– Да, обратил. И как это связано с нами?

– Очень просто. Мы ведь рассказывали Христофорушке, что в этой Магеллании растет кофе. Он, чтобы пополнить свои запасы отправился туда и тем самым открыл ее на двадцать семь лет раньше, чем это мог бы сделать Магеллан в процессе своего кругосветного путешествия. Но, кроме названия, похоже, ничего не изменилось.

– Есть еще одно изменение. Мы забыли о непобедимой армии Махмуда Паши, которая в полном составе осталась в будущем.

– Да, но по удивительной случайности, к нам в настоящее вместе с епископом вернулось двенадцать послушников. Столько же, сколько воинов было в несметной армии самого Паши, включая его самого. Так что баланс соблюден.

– Послушников тринадцать.

– Значит, баланс почти соблюден. В любом случае, апокалипсиса не случилось. И звезды светят также ярко, как обычно – закончил за него герцог – кстати, как отнесся к возвращению виновник всех событий – Нострадамус?

– Он страшно не хотел возвращаться – ответил Мерлин – говорил: «Как я смогу жить, после всего того, что со мной произошло, зная, что будущее предопределено». Я, конечно, попытался ему объяснить, что будущее совсем не предопределено, что, поднапрягись, мы сейчас, и сможем сделать его таким же темным, как и наше средневековье, но, по-моему, уговоры на него особенно не подействовали. Ничего, придет в себя. Сегодня вечером я устроил ему экскурсию по замку. Показал все наши артефакты. Даже сводил его в своё заветное подземелье. Кажется, он слегка успокоился. Потом я отправил его спать.

– Главное, чтобы он не смог снова завладеть нашим камнем времени.

– Это вряд ли. – Мерлин залез за пазуху и извлек оттуда камень, привязанный на цепочку.

– Хорошо. Хорошо, что все закончилось. Впереди долгая жизнь. Сражения, слава, куча потомков. Ты, кстати, говорил, что я повстречаю любовь всей моей жизни? Скоро это произойдет?

– Скоро.

– Отлично.

– Кстати, в твоих хрониках упоминались наши недавние приключения?

– В каких хрониках?

– В тех, в которых ты во всех подробностях описал нашу жизнь.

– Ах, в этих… Пока нет. Но завтра я непременно о них напишу.

– Но я думал, что ты ее купил в антикварном магазине в 22 веке, и в ней уже все написано.

– Нет, не купил. Она стоила весьма дорого, а я тогда был на мели.

– Но ты хотя бы прочитал ее?

– Прочитал. Кое-что. Ты ведь знаешь, мой почерк такой неразборчивый… Но, по правде говоря, и эти крохи информации со временем стерлись из моей памяти.

– Значит, ты все, что ты нам рассказываешь о нашем будущем, ты выдумал, ничего подобного с нами не произойдет?

– Как знать, мой друг, как знать…

Глава 25