Полярные незатейливые рассказы

На приветливую фразу Ильи:

– Проходите, Анатолий Иванович, я вот и чаёк уже заварил, – мастер пробормотал, что – то нечленораздельное. А когда к нему вернулся дар речи, только и смог произнести:

– Уважаю! Но как ты добрался?

– Пешком пришёл, – простодушно ответил Илюха.

Дружба этих людей продолжалась долгие годы.

Рассказ о настоящем человеке

Крохотный самолетик со смешным названием «Птенец-2» лихо разбежался по взлетно-посадочной полосе, забавно подпрыгнул и полетел, не спеша набирая высоту. Серёга Рогозин плавно повел ручкой управления вправо, самолетик послушно выполнил красивый вираж, прошел над аэродромом, покачивая крылышками и лег на рабочий курс. Издали он был похож на большую яркую бабочку, по странному стечению обстоятельств залетевшую в морозную Якутию поздней осенью, когда здесь установились 20-градусные морозы.

Полет обещал быть продолжительным и интересным – поиск потерявшихся оленей и подсчет их общего поголовья. Сергей любил такие неординарные работы. Шутка сказать – 30 лет в авиации, самые разнообразные полёты приходилось выполнять ему на необъятных якутских просторах. Особенно запомнился весенний облёт рек с гидрологами Арктического института, когда у Ленских столбов они попали в чудовищную болтанку. Маленьким Ан-2 стихия играла словно мячиком, бросая его сверху вниз и из стороны в сторону. Выдержанные бородачи-гидрологи, которых трудно чем-нибудь напугать, тогда слегка побледнели, а Серега со вторым пилотом лишь крепче сжали штурвалы, стараясь удержать машину на курсе. Пугаться было некогда. Жесткая болтанка могла в любой момент разрушить самолет, а пилоты просто работали и победили стихию, да и «Аннушка» не подвела.

Серега давно вышел на пенсию, но расстаться с небом не смог. Вот и летает теперь на микросамолетике, помогает, как может, тундровикам в их тяжелой кочевой жизни.

Представитель заказчика – оленевод с большим стажем – Михаил Анатольевич Прокопьев по ходу полета делал в общей тетради какие-то только ему понятные заметки. Серега выдерживал курс, а старый тундровик считал оленей. Так и работал маленький экипаж «Птенца» до полудня. А в полдень произошла авиационная катастрофа.

Полет проходил на безопасной высоте при хорошей видимости, вдоль гряды холмов, высота которых не превышала 40 метров. Внезапно восходящий воздушный поток подбросил самолетик кверху. И в ту же секунду сильнейший нисходящий поток рванул машину к земле. Сергей резко взял ручку управления на себя, но земля неумолимо приближалась.

Двигатель отчаянно звенел на взлетном режиме, а перед самой землей аппарат, помимо воли человека, неожиданно сильно накренился. Пилот энергично хотел выровнять крен, но не сумел этого сделать…

Удар!!! Треск разрушающейся конструкции – и тишина, тревожная и гнетущая, навалилась на людей.

Первым пришел в себя Михаил – при столкновении с землей, благодаря привязным ремням, он удержался в кабине. Отделался легким испугом и незначительными ушибами.

Удар!!! Треск разрушающейся конструкции – и тишина

Сергею не повезло. Его выбросила из кабины чудовищная сила. Пробив своим телом лобовое стекло и пролетев по воздуху несколько метров, ударился он о камни, выступающие из-под снега. Придя в себя, пилот попытался подняться и не смог. От страшной боли потемнело в глазах и он снова потерял сознание.

Миша тем временем выбрался из кабины и подошел к Сергею. То, что он увидел, повергло этого много чего повидавшего в жизни человека, в шок. Обе ноги летчика были перебиты. Из рваного комбинезона торчали обнаженные обломки костей.

…Сознание медленно возвращалось к Сергею. Едва приоткрыв глаза, он увидел Михаила, пытавшегося предотвратить потерю крови и перетянуть какими-то веревками ему ноги выше колен.

– Миша, брось все! Залезь в самолет и включи аварийный радиомаяк. Я скажу тебе, где он находится. Иначе нас будут долго искать и если найдут, то не сразу, – медленно, стараясь сохранить силы, проговорил Серёга.

Миша закончил работу, остановил кровотечение и только тогда выполнил распоряжение Сергея.

– Миша, ты не бойся нас обязательно найдут. Маячок ты включил. До Оленька 200 километров, там вертолёт. Прилетят, часа через два-три и всё будет хорошо, – слова пилот произносил очень медленно и чётко. Спокойный, тихий голос подействовал на Михаила ободряюще.

Прошло шесть часов. На тундру опустились сумерки, затем наступила темнота. Томительная неизвестность угнетала оленевода. Сергей, укрытый самолетным чехлом, находился в забытьи. Вдруг он зашевелился и тихим незнакомым голосом позвал Мишу. Губы его едва двигались, а припорошенные инеем веки и ресницы подымались с трудом.

Глядя на тундровика твёрдым и уверенным взглядом командира воздушного судна, Сергей Рогозин очень тихо отрывисто, но внятно заговорил:

– Миша, … нас скоро… и обязательно найдут… ты не сомневайся… спасатели и ночью летают. Мне не дожить, … когда я умру, возьми мою тёплую куртку, надень поверх своей и ты их дождёшься.

Лётчик умолк. Остатки сил стремительно покидали его. Жизнь уходила из крепкого закалённого организма.

– И ещё, Миш, – Сергей перешёл на шёпот: – Прости меня за этот полет.

Пилот тяжело вздохнул, сердце его остановилось и он умолк навсегда.

Как пережил Миша остаток ночи и дотянул до полудня следующих суток – он помнит плохо. Здесь было всё: и голод, и холод, и злость, и совершенно незнакомое доселе оленеводу чувство, которому он так и не смог впоследствии дать определение. Не было только страха и была надежда на спасение. Так велика оказалась сила воздействия слов Сергея на Михаила. Он даже мертвый продолжал поддерживать живого…

МЧСники прилетели к полудню, спустя сутки с момента падения самолета. Миша не поверил себе, когда услышал отдаленный звук работы двигателей вертолета. Шум нарастал, переходя в рокот. И вот оранжевая, как апельсин, машина, взметая под собой снег, уверенно села неподалеку от места крушения «Птенца». Из нее высыпали люди и бросились к месту катастрофы. Только Сереге эта суета спасателей была уже не нужна. Его холодное большое тело было неподвижно, убитое морозом и потерей крови. Оно застыло в естественной позе сильно утомленного человека, который прилег отдохнуть. Полуоткрытые глаза спокойно смотрели на МЧСников, а губы, казалось, спрашивали:

– «Почему так долго, ребята?»

Между тем прилетевшие занялись осмотром места катастрофы. Больше всех суетился майор службы МЧС. Он бегал вокруг обломков самолета, на что-то указывал, кому-то отдавал команды. В общем, был неумен и руководил на «полную катушку».

Михаил медленно подошел к руководителю операции по спасению.

– Что же вы так долго летели? – спросил он, обращаясь к спасателю. – Серегу ведь можно было спасти… Он умер сегодня ночью.

А потом, глядя в упор на суетливого майора, в сердцах добавил что-то по-якутски.

Офицер не в силах выдержать взгляд оленевода, отвел глаза в сторону.

Вот и весь рассказ о Сергее Ивановиче Рогозине, который был замечательным летчиком и

НАСТОЯЩИМ ЧЕЛОВЕКОМ.

А Михаил уверен, что спас его пилот от смерти дважды. Первый раз, когда неуправляемый самолет положил он на свою сторону и принял удар на себя. А второй, когда отдал ему свою теплую одежду.

Так оно и было!

«Девушка с веслом»

Вездеход мчался по ухабистой тундре, траки клацали на кочках, как зубы молодого дракона. Машина возвращалась в Певек после обследования берегового варианта трассы зимника Певек-Бараниха.

Обычно трассу прокладывают по льду Чаунской губы, где лёд ровный, скорость движения транспорта, как на автобане, а вот по тундре ездить гораздо хуже, того и гляди, что-нибудь от машины отвалится. Но крепкие морозы приходить на Чукотку этой осенью не спешили, лёд в Чаунской губе нарастал медленно, а трасса была жизненно необходима. В посёлке Бараниха заканчивался уголь, а без тепла на Севере даже слабый мороз не пережить. Вот и пришлось проложить дорогу по берегу.

Особенность берегового варианта заключается в том, что зимник пересекает множество тундровых речек и речушек, лед в которых не всегда может выдержать предполагаемую нагрузку. Вот и приглашают дорожники гидрологов для измерения толщины льда и расчёта его грузоподъёмности. В кабине вездехода вместе с водителем Валеркой ехал старый, опытный и всеми уважаемый дорожный мастер Васильевич. Гидролог Володя, как говаривал знаменитый герой из мультика, – «мужчина в расцвете сил и энергии» дремал- в вездеходном салоне.

Обычно трассу зимника прокладывают по льду Чаунской губы, где лёд ровный

Вездеход иногда останавливался и Валерка с Васильевичем, каждый со своей стороны, осматривали ходовую часть. Вероятность «разуть» вездеход в мёрзлой тундре очень высока. Пальцы, скрепляющие вездеходные траки, имеют неприятное свойство вылезать в самое неподходящее время, и тогда гусеница слетает с катков, обеспечивая мышечную радость беспечному вездеходчику и его пассажирам. И ещё одна важная деталь вездеходной жизни: связь между людьми в салоне и кабине осуществляется с помощью звукового сигнала, кнопка подачи которого находится в салоне. Длинный сигнал – «стоп», два коротких – «поехали».

Всё шло хорошо: вездеход летел, траки клацали, Вова мирно посапывал во сне. Но… несовершенен человек, венец природы, и малая нужда внезапно и настойчиво напомнила о себе. «Мужчина в расцвете сил и энергии» проснулся – и в этот момент вездеход, как по волшебству, остановился. Не теряя ни секунды, Вовка выпрыгнул из вездехода в надежде решить проблему и вернуться на своё место до того, как вездеход тронется. О сигнальной кнопке он даже не подумал. Чудесная остановка длилась недолго, траки снова заклацали и вездеход, помахивая Вове открытой дверью салона, начал удаляться. Порыв бросить шапку через транспортёр, чтобы привлечь внимание водителя падающим перед его носом предметом, Володя пресек сразу. Мысль опередила действие на долю секунды.

Голодные, злобные волки

– А вдруг на крышу упадёт? – заботливо подсказала она и бросок не состоялся. Плохо без шапки в сорокаградусный мороз в тишине полярной ночи.

Валерка лихо дёргал рычаги управления, давил на газ и попыхивал сигареткой, предвкушая скорое возвращение к молодой жене. Домой не только лошади, но и вездеходы быстрей бегут. Довольный работой гидролога и собой, Васильевич попутно проводил контрольный осмотр намеченной трассы. Отмахали километров двадцать.

– Тормозни, ноги разомнём, да чайку по стопочке махнём, у гидролога немного осталось, – сказал он Валерию.