Век психологии: имена и судьбы

С Фрейдом Брейер познакомился на профессиональной почве и, похоже, проникся к нему симпатией, усмотрев в нем подающую большие надежды творческую натуру. Несмотря на значительную разницу в возрасте (Брейер был на 14 лет старше) их эпизодическое профессиональное общение переросло в сотрудничество и даже личную дружбу. В письме невесте, Марте Бернайс, Фрейд писал: «Разговаривать с Брейером – все равно что греться в солнечных лучах; он просто излучает свет и тепло. Это поистине солнечная личность и я никак не могу представить, что такого он мог найти во мне, чтобы так по-дружески со мной обращаться. Будет не совсем точно, если мы ограничимся перечислением его достоинств, так как необходимо просто сказать, что у него вообще отсутствует что-либо плохое или недоброе». Правда, Брейер в этом тандеме явно занимал старшую, почти отеческую роль (тогда как у Фрейда с исполнением сыновней роли всегда были связаны подавленные терзания). Брейер выступал для Фрейда не только профессиональным наставником, но и покровителем в быту. Молодой доктор Фрейд был сильно стеснен в средствах, порой буквально перебивался с хлеба на воду и вынужден был отказывать себе в элементарных удобствах. Великодушный Брейер бескорыстно ссужал его деньгами, по-отечески приглашал к себе домой отобедать и даже… принять ванну. Кстати, последнее было по тем временам очень широким жестом. Брейер жил в доме с водопроводом, а это было роскошью в городе, где даже люди с приличным достатком заказывали себе для мытья чаны нагретой воды, которые им приносили на дом, или нанимали отдельный кабинет в ближайшей бане. В еще одном письме невесте (за годы помолвки их было написано около тысячи) Фрейд восторженно описал ванную Брейера и пообещал, что у них тоже будет такая «и неважно, сколько на это понадобится лет». (Голова идет кругом при мысли о том, в какой роскоши, недосягаемой в свое время для Фрейда, мы сегодня живем, да еще при этом продолжаем занудливо жаловаться на скудость своего быта.)

Как врач Брейер имел очень высокую репутацию. Ему принадлежало несколько немаловажных научных открытий – он открыл механизм рефлексов, управляющих дыханием, и выяснил много важного о вестибулярном аппарате и его функции поддержания равновесия человеческого тела. Брейер был домашним врачом многих выдающихся личностей Вены, с которыми его помимо профессиональных связывали и близкие личные отношения. Особенно тесные узы были у Брейера с семьями Вертхаймштайн и Гомперц, в салонах которых вращались звезды живописи, музыки и науки. Многолетняя дружба связывала его с австрийской писательницей Мари фон Эбнер-Эшенбах, известной у нас главным образом своими блестящими афоризмами. («Самая непоправимая беда – беда воображаемая» – это ее слова.)

Иногда Фрейд ходил вместе с Брейером к его больным и потом они обсуждали наиболее интересные случаи. Одной из пациенток Брейера была Берта Паппенгейм, несчастная дочь богатых родителей, страдавшая уникальным комплексом нервно-психических расстройств. В клинической картине этого случая причудливо сочетались кошмары, галлюцинации, раздвоение сознания, провалы памяти, беспричинные приступы гнева, необъяснимо возникающая глухота и даже паралич. Ни у одного человека ни до этого, ни после не наблюдалось такого сочетания симптомов. Тем не менее именно этот случай считается в психоанализе классическим, и почему-то очень немногие задумываются о том, что его исключительность сводит на нет его полезность для теории. По некоторым версиям, достоверность которых сегодня невозможно убедительно ни опровергнуть, ни подтвердить, в основе сложного симптомокомплекса лежали органические нарушения, что и вовсе развеивает психоаналитическую легенду. В описании Брейера и Фрейда речь идет о значительных улучшениях в состоянии пациентки, едва ли не о полном излечении. Хотя согласно данным, полностью обнародованным лишь недавно, несчастная Берта Паппенгейм всю жизнь провела в скитаниях по психиатрическим клиникам и санаториям и умерла в том же плачевном состоянии, от которого ее когда-то лечили. А точнее – недолечили или просто не вылечили, потому что лечили не от того и не так.

Берта Паппенгейм – она же Анна О.

Брейер лечил пациентку два года – в 1880–1882 гг. Он посещал ее каждый день (один исследователь подсчитал, что он провел с нею тысячу часов) и обнаружил, что после обеда она становится сонной и впадает в некое подобие транса, который он назвал самогипнозом. В этом состоянии она часто рассказывала ему о своих фантазиях – «печальных историях». Сама Берта называла эти встречи «прочисткой дымовой трубы», а Брейер называл свой метод катарсисом, то есть очищением, освобождением от ущемленного аффекта.

Фрейд никогда не был знаком с Бертой Паппенгейм (по странному стечению обстоятельств с ней была довольно близко знакома его невеста), о ее странном случае он узнал из рассказов Брейера в 1882 г. По настоянию Фрейда Брейер опубликовал некоторые результаты лечения в предварительном сообщении «О психическом механизме истеричных феноменов». Сам Фрейд начал использовать катартический метод в 1889 г. Результаты наблюдений Брейера и Фрейда были опубликованы в их совместной работе «Этюды об истерии».

Интересна судьба этой книги, с которой фактически началась карьера Фрейда. Главы, написанные Брейером, не попадают в собрание трудов Фрейда, а одно из сравнительно недавних изданий книги вообще появилось на свет в таком виде, что первым автором на титульном листе указан Фрейд.

Впрочем, это явление объяснимо. Теоретические подходы соавторов к пониманию добытого опыта существенно различались. Брейер, хотя он и сам указывал Фрейду на немаловажную роль сексуальных мотивов в возникновении невротических расстройств, не желал согласиться с мнением Фрейда об исключительной роли этих мотивов. Объединяло их, пожалуй, только общее мнение о том, что истерички (именно к таковым была отнесена Берта Паппенгейм) большей частью страдают от реминисценций (пережитого прежде травматического опыта), и психотерапевтический эффект может быть достигнут путем отреагирования подавленного («ущемленного») аффекта. По сути дела, из этих постулатов, которые трудно оспорить, и выросло психоаналитическое учение. Вот только приоритет Фрейда тут представляется крайне спорным.

Столкновения между Брейером и Фрейдом из-за различных взглядов на проблему этиологии неврозов привели к отчуждению между ними. В «Автобиографии» Фрейд пишет: «Создание психоанализа стоило мне дружбы с Брейером». И еще: «Признание сексуальной этиологии явно шло против его желаний». Правоверные фрейдисты на этом основании даже утверждают, что Брейер был первым, кто принялся бессознательно защищаться от нежелательных психоаналитических откровений. Впрочем, выбор тут невелик – либо стать психоаналитиком, либо его пациентом, либо просто дистанцироваться от этой сомнительной теории. Брейер предпочел последнее. После разрыва с Фрейдом он полностью отдался своей обширной практике терапевта и более не возвращался к исследованиям неврозов. Умер Йозеф Брейер в Вене 20 июня 1925 г.

Сегодня о нем, сказавшем в психоанализе самое главное, вспоминают нечасто. А имя Фрейда гремит. Похоже, людям в самом деле наиболее интересны альковные секреты. А что это, по Фрейду, значит?..

У. Джемс

(1842–1910)

«Уильям Джемс возвышается в истории американской мысли – без сомнения, это наиболее выдающийся психолог нашей страны», – писал о своем старшем коллеге американский психолог Гордон Оллпорт. Идеи Джемса, чрезвычайно популярные на рубеже веков, впоследствии оказались в тени набиравших силу психоаналитических и бихевиористских концепций. Сегодня его труды переиздаются и привлекают все большее внимание исследователей. Оказалось, что многие современные представления о душевной жизни предвосхищены пионером американской психологии.

Уильям Джемс родился 11 января 1842 г. в Нью-Йорке. Его дед, протестант кальвинистского толка, эмигрировал в Америку из Ирландии в 1798 г. и нажил неплохое состояние, удачно вложив свои средства в строительство Эри-канала. Отец Уильяма – Генри Джемс старший – снискал известность на ниве теологии. У Уильяма была сестра и трое братьев, один из которых – писатель Генри Джеймс[1 - Имена и фамилии зарубежных ученых пишутся по-русски в соответствии с определенной сложившейся традицией. При этом возникает противоречивая ситуация, когда относительно написания имен их известных родственников существует иная традиция. Так, в данном случае фамилия психолога традиционно пишется Джемс, тогда как его брат-писатель известен как Джеймс. (Впрочем, сегодня иные отечественные авторы и издатели, вероятно – не знакомые с вековой традицией, и психолога именуют Джеймсом, из-за чего порой возникает путаница.) И это не единственный подобный случай. В Большой Советской Энциклопедии мы можем прочесть о писателе О.Хаксли – внуке естествоиспытателя Д.Гексли (Huxley) и т. п. Вероятно, целесообразно придерживаться однажды принятого написания, даже если оно не представляет собой точной транскрипции (в конце концов, и Фрейда правильнее именовать Фройдом, однако подобные попытки иных современных психологов скорее производят впечатление наивного нонконформизма). Иначе возникают досадные разночтения. Так, в психологических изданиях последних лет мы встречаем фамилии Сакс, Шах, Сас (Sachs); Ганье, Ганэ, Гэгни (Gagne) и др.] – не менее своего брата-ученого прославился своими литературными трудами.

В становлении личности Уильяма огромную роль сыграл его отец. Человек религиозный, он был чужд ортодоксального догматизма и всячески поощрял в своих детях независимость суждений. Джемс-старший полагал, что каждому из его детей предстоит самому выбрать свой путь в жизни и достойно пройти его, опираясь главным образом на собственные силы. В доме часто бывали интересные люди, велись философские беседы. Юный Уильям далеко не всегда находил в рассуждениях старших ответы на интересовавшие его вопросы, однако сама атмосфера этих встреч не могла не способствовать его интеллектуальному росту.

По мнению Джемса-старшего, в Европе в те годы можно было получить гораздо лучшее образование, чем в Америке. К тому же хорошее образование обязательно предусматривает свободное владение иностранными языками, а язык, как известно, лучше усваивается там, где на нем говорят. В результате для Уильяма и его брата Генри школьное образование вылилось в путешествие по Европе, где они за пять лет сменили несколько частных школ в Англии, Франции, Германии и Швейцарии. В эту пору оформились интересы Уильяма. С одной стороны, он испытывал тягу к естественным наукам, с другой – еще более сильное увлечение искусством, особенно живописью.

К желанию сына стать художником Джемс-старший отнесся неодобрительно, однако его занятиям препятствовать не стал. Впрочем, вскоре Уильям и сам осознал, что его способностей достаточно лишь на то, чтобы стать весьма посредственным живописцем. Такая перспектива его не прельщала, и он скрепя сердце отказался от художественной карьеры. Тем не менее художественные склонности впоследствии проявились и в его научной деятельности – в пристальном внимании к деталям, в стремлении к изяществу стиля.

В 1861 г. Джемс поступил в Гарвардский университет. Он начал учиться на химическом факультете, но вскоре занялся сравнительной анатомией и физиологией. В 1864 г. он перешел на медицинское отделение, хотя с самого начала не намеревался стать практикующим врачом (вероятно в силу этого медицинские дисциплины он изучал без энтузиазма). В 1865–1866 гг. вместе со своим научным руководителем Л. Агасси он принял участие в исследовательской экспедиции в Бразилию. Главным итогом экспедиции явилось катастрофическое ухудшение здоровья Джемса. Так впервые резко проявилась слабость его организма, доставлявшая ему и впоследствии немало огорчений: из-за ухудшения здоровья порой приходилось прерывать научную работу, а периодические поездки в Европу каждый раз, хотя бы отчасти, были продиктованы необходимостью лечения.

Именно такая ситуация побудила Джемса отправиться в 1867 г. в Германию. Немалую роль сыграло стремление поправить здоровье, пошатнувшееся в экспедиции. Не менее важным явилось желание совершенствоваться в области экспериментальной физиологии.

В июне 1869 г. Джемс получил ученую степень по медицине. Перед ним открывалась возможность академической карьеры. Однако из-за затянувшейся болезни к работе в университете он приступил лишь 3 года спустя. Ослабленность организма усугублялась глубокой депрессией. На протяжении долгого времени Джемс испытывал обостренное ощущение собственной никчемности, несколько раз предпринимал попытки самоубийства. Однако именно мировоззренческие искания, которые привели его в столь плачевное состояние, позволили ему в конце концов и справиться с депрессией. Усилием воли Джемс сознательно положил конец душевным терзаниям. «Моим первым актом свободной воли будет верить в свободную волю. Оставшуюся часть года я буду намеренно культивировать чувство моральной свободы», – записал он в своем дневнике.

На мироощущении Джемса весьма положительно сказалась и женитьба на Алисе Хоу Гиббенс. По оценкам биографов, это событие придало ему оптимизма и жизненных сил.

В 1873 г. он начал преподавать в Гарварде анатомию и физиологию, в 1875 г. – психологию, в 1879 г. – философию. Такая последовательность не отражает эволюции научных пристрастий Джемса. Философия всегда была для него первична, а решение любого конкретного вопроса в той или иной области знания тесно увязано с более общими философскими проблемами.

Среди пионеров психологии Джемсу принадлежит особое место. Он не является основоположником психологической школы или системы. По существу, им обозначен целый ряд перспективных линий развития новой, формировавшейся отрасли. «Не прорабатывая деталей. Джемс наметил четко обрисованный широкий план, показывающий другим, в каких направлениях двигаться и как делать первые шаги», – писал о вкладе джемса английский психолог Р. Томсон, автор одной из известных книг по истории психологии.

Оценивая состояние современной ему психологии, Джемс полагал, что научной психологии пока не существует. Эта область пребывает в ожидании своего Галилея, который преобразует ее в науку. Свою задачу Джемс видел в том, чтобы, следуя аналитическому методу непосредственного самонаблюдения, изучать «первичные данные» – душевные явления в их целостности и связи с обусловливающими их физиологическими процессами.

Наиболее полно психологические взгляды Джемса изложены им в двухтомной монографии «Принципы психологии», увидевшей свет в 1890 г. Сокращенный вариант этого труда в виде учебника психологии вышел два года спустя (в русском переводу – в 1922 г.; новое издание – 1991 г.).

Психологические воззрения Джемса энциклопедичны: в поле его зрения оказывается широкий спектр явлений психической жизни – от функционирования мозга до религиозного экстаза. Причем на всех уровнях его подход отличается гармонией научной глубины и блестящего стиля изложения. Возможно, с этим связан неослабевающий интерес, с каким читают книги Джемса как психологи-профессионалы. Так и обычные читатели.

Центральным в психологии Джемса является понятие сознания, которому он дал оригинальную интерпретацию. Он писал о потоке сознания, подчеркивая динамизм душевных явлений, рассматривая их как постоянно сменяющие друг друга неповторяемые состояния. Если до Джемса сознание представлялось как сумма отдельных элементов (так называемый структурализм), то им в качестве первичного факта выделяется поток сознания как непрерывная динамичная целостность. Членить ее – то же, что резать ножницами воду. «Традиционная психология описывает дело так, будто река состоит из ведер, чаш, бадеек и других емкостей, содержащих воду. Даже если бы ведра и кастрюли действительно стояли в потоке, между ними продолжала бы течь свободная вода. Именно эту свободную воду сознания психологи решительно не замечают».

Неослабевающий интерес привлекает теория личности, разработанная Джемсом. Он выступил сторонником широкого определения личности, выделяя ее физический, социальный и духовный компоненты. Его представления о личности оказали большое влияние на становление многих областей персонологических исследований, в частности работ по изучению самосознания, самооценки, уровня притязаний.

Одна из наиболее ярких и широко известных страниц психологии Джемса – его теория эмоций. Эта теория была почти одновременно разработана независимо друг от друга двумя учеными – Джемсом в 1884 г. и датским анатомом К. Ланге в 1885 г. – и вошла в историю науки под названием теории Джемса-Ланге. Вот ее классическая формулировка, данная Джемсом: «…Мы опечалены, потому что плачем; приведены в ярость, потому что бьем другого; боимся, потому что дрожим…» Такой парадоксальный подход породил оживленную научную дискуссию, которая не стихает по сей день и сама по себе свидетельствует о наличии в этой теории рационального компонента.

Психологические изыскания Джемса носили не только умозрительный характер. В 1892 г. им совместно с Г. Мюнстербергом была основана первая в США лаборатория прикладной психологии.

В 1894 г. Джемс был избран президентом Американской Психологической Ассоциации. В этом отразилось признание научной общественностью его роли в институционализации психологии в качестве самостоятельной науки, отличной как от неврологии, так и от философии.

В 1906 г. Джемс оставил Гарвард. Но до конца жизни он продолжал писать, выступать с лекциями. Его выступления были главным образом посвящены прагматизму – основанному им философскому направлению, рассматривавшему практическую пользу как критерий истины. Оригинальные идеи и блестящий стиль изложения снискали ему широкую популярность.

Уильям Джемс умер от инфаркта 26 августа 1910 г. Его идеи продолжают вдохновлять все новые поколения психологов.

Дж. Сёлли

(1843–1923)

История психологической мысли на многочисленных примерах убеждает в правоте избитой истины: новое – это хорошо забытое старое. Современные психологи нередко «изобретают велосипеды», сконструированные давным-давно, – в чем нетрудно убедиться, перелистав пожелтевшие страницы забытых книг. Сегодня лишь немногие энтузиасты знают имена пионеров мировой психологии, а их труды вековой давности пылятся невостребованные на библиотечных полках. Среди таких фигур – основатель английской детской психологии Джеймс Селли[2 - Именно такое написание английской фамилии Sully было принято в переводах работ ученого на русский язык, вышедших в конце 19 – начале 20 в. В наши дни знатоки транскрипции наверняка назвали бы его Салли – подобно тому, как Соломон Аш ныне именуется Эш, Джемс – Джеймс, да и Фрейда скоро повсеместно начнут звать Фройдом. Но про Селли сегодня вряд ли вспомнят, так что можно безбоязненно последовать вековой традиции.], чьи идеи были очень популярны на рубеже 19–20 веков во всем просвещенном мире, в том числе и в нашей стране, а ныне прочно забыты. Так давайте сдуем пыль с вековых страниц и познакомимся с ученым, проложившим тот путь, которым сотни и тысячи исследователей следуют поныне.

В 1843 г. в небольшом городке Бриджуотер в семье коммерсанта появился на свет девятый (и далеко не последний) ребенок – Джеймс Селли, ставший впоследствии одним из лидеров британской психологии.

Из автобиографии Селли «Моя жизнь и мои друзья. Воспоминания психолога», изданной им на склоне лет, мы узнаем, что первоначальное образование он получил, закончив Йоувильский частный колледж, а затем по настоянию отца занялся коммерцией и посвятил этому делу три года своей жизни. Подешевле купить, подороже продать – упоительное занятие для людей определенного склада. Селли к таким людям явно не принадлежал. В конце концов он забросил спекуляцию и отправился в Лондон, чтобы продолжить свое образование. Кроме традиционного для той поры изучения древних языков основное внимание он уделял знакомству с трудами Дж. С.Милля, Г.Спенсера, А.Бэна. В 1866 г. он получил степень бакалавра философии. Для завершения своего философского образования он в 1867 г. отправился в Германию, в Геттингенский университет. По возвращении домой год спустя он получил ученую степень магистра. Одним из его экзаменаторов выступил его кумир А.Бэн, по предложению которого соискатель был награжден золотой медалью. По протекции Бэна Селли также начал сотрудничать с редакцией «Двухнедельного обозрения» (Fortnightly Review), в котором в дальнейшем были опубликованы несколько его статей по проблемам философии и психологии.

Психологическая проблематика все более увлекала Селли, однако он понимал, что для занятий в этой сфере ему недостает естественнонаучной подготовки. В ту пору психология оформлялась в качестве самостоятельной науки на пересечении философской мысли и биологических знаний. Убедившись в недостаточности своих знаний по физиологии, Селли решил вновь отправиться в Германию – в знаменитую школу физиологической психологии В.Вундта.

Еще в начале 60-х гг. у Селли возникло увлечение эволюционной доктриной Г.Спенсера. Его мечтой было написать статью об эволюции в очередное издание Британской энциклопедии. Творческие планы часто осуществляются, но редко – в полном соответствии с замыслом. В девятом издании Британской энциклопедии появилась статья Селли об эволюционных взглядах Т.Гексли[3 - Еще один забавный пример традиционного написания иноязычных имен. Английский естествоиспытатель Huxley известен у нас как Гексли, хотя его внук-писатель, носящий ту же фамилию, получил известность уже как Хаксли.], а также статья «Мечты» – скорее научно-популярная, чем справочно-энциклопедическая. Бэн, в целом благоволивший к молодому ученому, к этим его работам отнесся прохладно. Зато пришли положительные оценки от Т.Рибо из Парижа, Р.Авенариуса из Лейпцига и нескольких других выдающихся ученых той поры. Большое значение имела для Селли оценка, которую Ч.Дарвин дал его статье об эволюции: «Я прочитал ее с величайшим удовольствием и очень сожалею, что она не была опубликована раньше, тогда бы я мог извлечь пользу для решения своих проблем».

Свой первый научный труд «Чувства и интуиция» (1874) Селли начал с главы, посвященной проблеме эволюции. Фактически он следовал традиции британской школы Дж. С.Милля и А.Бэна, которую он «усовершенствовал» эволюционным подходом Г.Спенсера. Л.Херншоу, автор книги «Краткая история психологии Великобритании. 1840–1940», назвал психологию Дж. Селли «систематизированной и поставленной на эволюционный фундамент».

Три года спустя Селли издал вторую книгу, «Пессимизм», более философскую по своему содержанию – в ней он проанализировал взгляды А.Шопенгауэра и В.Гартмана. Эта публикация стоила ему должности заведующего кафедрой философии в Ливерпуле – попечительский совет, заметив лишь название книги и не вникая в ее содержание, посчитал автора пессимистически настроенным, а потому не достойным преподавать философию юношеству.

Селли продолжил педагогическую деятельность в различных учебных заведениях Лондона, читая лекции по теории образования, по вопросам психологии искусства, по психологическим основам проницательности. (Небезынтересно отметить, что преподавательские заработки и гонорары на протяжении долгих лет не позволяли ученому сводить концы с концами, так что уже в зрелом возрасте он был вынужден пользоваться материальной поддержкой отца). Селли был увлечен проблемой сущности и причин возникновения иллюзий. Он провел множество оптических экспериментов, результаты которых обобщил в книге «Иллюзии» (1881). В этой работе он рассмотрел причины возникновения иллюзий, которые, по его мнению, заключались в особенностях восприятия человеком неясных форм видимого объекта, вызывающих игру капризной фантазии. Параллельно он детально изучил не только иллюзии зрительного восприятия, но и мечты, грезы, галлюцинации. Характерно, что этот труд Селли вызвал большой интерес у З.Фрейда и был им высоко оценен. А В.Вунд прислал автору письмо, в котором подчеркивал свое согласие с его гипотезой о том, что иллюзии следует рассматривать по аналогии с ошибками памяти. В России данная книга, в отличие от двух предыдущих, не была переведена.

По просьбе своих студентов Селли написал учебник по психологии для будущих педагогов. Это была его основная работа, обобщившая главные представления и взгляды Селли-психолога. «Очерки психологии» писались в течение трех лет и, по воспоминаниям автора, с трудом нашли издателя. Книга увидела свет в 1884 г., а позднее переиздавалась в сокращенных вариантах – под названием «Человеческий разум» (1892) и «Учебник психологии для учителей» (1886). В России данный труд Селли был переведен и опубликован в Петербурге в 1887 г. под названием «Основные начала психологии и ее применения к воспитанию». Впоследствии книга переиздавалась в нашей стране еще трижды (четвертое издание вышло в 1908 г.).

В этой работе автор изложил свой взгляд на концепцию образования и воспитания, которая во многом опиралась на идеи А.Бэна, но вместе с тем содержала и новые подходы к решению ряда проблем.

Селли развел понятия образования и воспитания. Под образованием он понимал систематизацию знаний, а под воспитанием – сознательное воздействие на ребенка, опирающееся за законы развития его психики. Принципы воспитания базируются на данных двух наук – физиологии и психологии. Исходя из данных физиологии строятся подходы к физическому воспитанию, психология же закладывает основы духовности, то есть воспитания интеллекта, эмоций и воли. В воспитании Селли выделял интеллектуальное, эстетическое и моральное направления, которые в свою очередь отвечали трем основным целям: логической (истине), эстетической (красоте) и этической (добру). Если первые две цели связаны с культивированием в человеке способностей к познанию и эмоциональному развитию, то третья развивает волевую сферу, совершенствует характер человека. Представления о воле, ныне совершенно выпавшие из поля зрения современных психологов, представляют, наверное, наиболее интересную часть концепции Селли. Волю он рассматривал в связи с действием. Известно, что начало мотивационного подхода к проблеме воли было положено еще Аристотелем. Но если у Аристотеля источник действия основывается не на желании человека, а на разумном решении о его осуществлении, то Селли утверждал, что любое действие сопряжено с желанием, которое в свою очередь предполагает как необходимое условие своего существования эмоциональный и интеллектуальный компоненты и зависит от объема и характера воспроизведения в памяти прошлого опыта. Трактовка волевой сферы личности у Селли имела точки соприкосновения с учением о воле А.Бэна, о чем свидетельствует, в частности, идея о тренировке действий в результате неоднократно повторяющихся упражнений.

Особую ценность представляет мысль Селли о роли самоконтроля над поступками и побуждениями. Подчинение личного интереса общему делу он считал высшей стадией самоконтроля. Таким образом, проблема выбора соответствующих форм поведения вышла у Селли далеко за рамки простого порождения действия на уровень проблемы овладения собственным поведением. Ученый еще столетие назад поднял важный вопрос о механизмах саморегуляции.

Бич многих лекторов и ораторов – болезнь голосовых связок – поразил Селли особенно остро. Тем не менее, превозмогая недуг, он продолжал активную преподавательскую деятельность, читал лекции в университетах Кембриджа, Манчестера, других учебных заведениях, принимал активное участие в заседаниях Метафизического, Аристотелевского и Неврологического обществ.

В августе 1892 г. Селли принял активное участие во II Международном психологическом конгрессе в Лондоне в качестве секретаря. Проведению конгресса предшествовала большая подготовительная работа. Президентом конгресса был Г.Сидвик – человек, придерживавшийся строго интроспективного взгляда на сущность психического; по этой причине на конгресс не были приглашены представители экспериментальной ветви психологической науки. Селли посчитал необходимым исправить положение дел. Он отправился в Германию, Австрию и другие страны, чтобы лично пригласить на конгресс Г.Эббингауза, В.Прейера, А.Бине и других известных психологов.

В том же году он получил назначение на должность заведующего кафедрой в университетском колледже в Лондоне. Этой работе он отдал последующие 11 лет жизни, пока ухудшающееся состояние здоровья не вынудило его уйти на покой. В 1897 г. он основал здесь первую в Англии психологическую лабораторию, приобретя оборудование у Гуго Мюнстерберга перед его эмиграцией в Америку. Одним из значительных его организационных достижений на этом поприще стало проведение в колледже 24 октября 1901 г. собрания, на котором было основано Британское психологическое общество. На момент основания общество насчитывало 10 членов, включая самого Селли.