Флешка

– Ну, и что это за фигня? – удивленно спросил Шрам Осинцева. Они сидели друг против друга за большим деревянным столом, посредине которого стоял черный куб, выглядевший как картонный.

– Что это за хренотень? – спросил Шрам, глядя на Осинцева.

Осинцев нервно сглотнул. Он так и не выяснил, что же за штуковину имел при себе Филипп. Черный куб был для него такой же неожиданной находкой, что и для Шрама. Но Осинцев понимал, что надо что-то придумать – иначе не видать денег, да и не жить.

– Как я понял из разговоров, это что-то вроде навигатора… – проговорил он.

– То ли золото он указывает, а то ли алмазы. В общем, ценности. Инопланетная штуковина.

– Ты мне чего это лепишь? – угрожающе заговорил Шрам. – Инопланетян придумал…

– Борис Абрамович, – взмолился Осинцев. – Ну, вы же взяли человека, у него давайте и спросим. Я же у них при кухне состоял, человек маленький, кто же мне расскажет?

– Ладно, давай спросим… – кивнул Шрам. Он крикнул, в дверь заглянул какой-то паренек с автоматом, и Шрам велел привести пленного.

Осинцев хотел уйти, но Шрам удержал его. Осинцев вспотел, ему было не по себе. Он смотрел в стол, мечтая провалиться куда-нибудь от стыда.

Тут открылась дверь. Осинцев поднял голову и от удивления разинул рот – перед ним стоял Плотников. Осинцев нервно сглотнул горячую слюну. Ситуацию становилась еще хуже – Плотников о предназначении загадочного куба вряд ли знал больше Осинцева.

– Узнаешь? – спросил Шрам. – Того взяли?

Осинцев в ужасе смотрел на Плотникова. Тот улыбнулся.

– Того… – сказал Осинцев. – Ты уж прости меня, Филипп…

– Бог простит… – усмехнулся Плотников. Осинцев понял, что Плотников почему-то не намерен называть своего имени. Вытаращив глаза, он смотрел на Назара и ничего не понимал.

– Богу богово, а слесарю – слесарево! – сказал Шрам. – Как там тебя, Филипп! Ну-ка, поясни нам, что это за штуковина…

– Вообще не пойму, какие ко мне вопросы и по какому поводу… – ответил Плотников.

– Уважаемый… – заговорил Шрам, глядя на Плотникова исподлобья. – Я послал тридцать бойцов, разнес мотель, и все только для того, чтобы позадавать тебе вопросы. Что это?

– Впервые вижу… – сказал Плотников.

– Ишь ты… – успокоенно проговорил Шрам. – Значит, вещь, не соврал дед.

Тут он посмотрел на Осинцева, потом на Плотникова и что-то мелькнуло в его глазах.

– А ведь это он тебя сдал! – весело сказал Шрам.

Осинцев побелел и затрясся.

– Смотри! – крякнул Шрам. – Стыдно ему!

Шрам захохотал, ситуация доставляла ему все больше удовольствия.

– Старик уверяет, что вот эта штука – что-то вроде электронной карты всех кладов в мире. Что-то типа джи-пи-эс-навигатора. Так? – спросил Шрам.

– Ишь ты… – проговорил Плотников и покачал головой.

– Так? – еще раз спросил Шрам.

– Ну, так это он сказал, с него, как я понимаю, и спрос должен быть… – ответил Плотников.

Осинцев похолодел и взмок одновременно. Ему даже почудилось, что из него потекло. Однако он боялся пошевелиться и поэтому не проверил.

– Сколько он обещал тебе за нас, Иуда? – спросил Плотников, глядя на Осинцева.

У Осинцева затряслось все лицо, губы, щеки – все поползло в стороны.

– Ого, дед! – развеселился при виде этого Шрам. – Это ты его так боишься или меня?

Он еще полюбовался на Осинцева, которого, похоже, должен был вот-вот хватить удар, и повернулся к Плотникову.

– Обещал я ему хорошие деньги… – сказал Шрам. – Но за товар, а не за непонятную фигню. Еще раз спрашиваю – что это?

– Я думаю, с этой штукой ты можешь получить все сокровища мира. И всю власть над миром… – пожав плечами, сказал Плотников.

– Ого! – сказал Шрам. – Прямо всю?!

– Всю… – подтвердил Плотников. – Так что сколько бы ты ни дал старику, все будет мало. Ты все возместишь.

Шрам погладил бритую голову, потом крикнул. В дверь заглянул все тот же паренек с автоматом. Шрам кивнул на Осинцева:

– Скажи, пусть рассчитаются с ним. Только деньгами рассчитаются, а то еще пристрелите. И пусть идет.

Осинцев совершенно не чувствовал ног, но кое-как, за счет рук, он выбрался из-за стола и, шатаясь, целую вечность шел до двери. Выйдя за порог этой комнаты, он, едва что-то понимая, прошел еще куда-то, где ему был вручен черный небольшой чемодан.

– Ну, дед, повезло тебе! – с завистью при этом сказал паренек с автоматом. – Заживешь теперь!

Осинцев вышел на улицу. Мороз освежил его.

«Заживу?..» – подумал он. Глаза Плотникова вспомнились ему и сердце старика сжалось. Тут же он понял, что надо убираться отсюда как можно быстрее – Шрам мог ведь и разозлиться, узнав, что в руках у него не тот человек. Осинцев запахнул куртку, взял чемодан под мышку и пошел к трассе, видневшейся в ночи фарами проезжавших по ней машин.

14

Проводив Осинцева взглядом, Шрам повернулся к Плотникову и некоторое время смотрел на него в упор. Однако Плотников не опустил глаз и смотрел на Шрама безмятежно, будто и не ждал плохого. Шрам удивился – привык, что людей начинает потряхивать от одного его взгляда.

– Что, кремень? – хмыкнув, сказал Шрам. – Ну что ж, давай с тобой поговорим… Как тебя зовут?

– Назар… – ответил Плотников, задумавшись.

– А как же? – удивился Шрам. – Старик говорил, что Филипп. Разве не ты Филипп Третьяков?

Плотников усмехнулся.

– Не я… – ответил он. – Да это ничего. Филипп не больше моего знает.