Магазин натипков

В салоне от такой информации повисла тяжелая шекспировская пауза. Первым пришел в себя Дмитрий.

– Как сто? Мы же в Питер едем!

– Ягодное! – ответил водитель.

– Что?

– Ягодное. Санаторий. Туда сказано доставить…

– Простите, но это ошибка! Мы, наверно, сели не в тот автобус… – схватилась за голову Лариса.

Касымыч залез во внутренний карман телогрейки, извлек оттуда сложенный тетрадный листок, протянул нашему директору и включил верхний свет. Лариса принялась читать: «Рейс Ту 154 номер 2896 Б из Баку. Встретить театр. Директор Лариса». Она посмотрела на нас глазами, полными недоумения.

– Я ничего не понимаю. Мы же на гастроли в Ленинград прилетели. Какое «Ягодное»?

– Село! – ответил водитель. – А рядом санаторий. Также «Ягодное». Едем дальше или назад вас в эропорт доставить?

На душе стало как-то тоскливо и сумрачно. Мрак неизвестности накрывал наше, недавно еще радужное, будущее. Апатия, усталость, голод навалились всем скопом. Пока Лариса шепталась с Дмитрием, мы безучастно глядели на пляшущий шабаш снежинок в свете фар. Касымыч закурил козью ножку. И никто на этот раз ему ничего не сказал.

– Ехать будем? – нетерпеливо спросил он. – А то я скоро засыпать начну.

– Да! Поехали, – ответил Дмитрий. – На месте разберемся.

Лариса обратилась к супруге Олега. Нашей гениальной девушке.

– Анюта, ты знаешь вообще что-нибудь про этот санаторий «Ягодное»?

– Первый раз слышу!

– Если уж моя Анюта не знает, – подключился Олег, – тогда вообще… А она чемпион Ленинградской области по ориентированию на местности!.. Вот это мы приехали…

Ко всем прелестям Анюты прибавилось еще и ориентирование, но это не добавило нам оптимизма.

– Какой район? – спросила Анюта у шофера.

Он в этот момент выруливал на трассу.

– Выборгский…

– Вот это да! – выпалила Аннушка.

– Что? – мы все обратились к ней.

– Далеко… – отчеканила она.

Больше никто не проронил ни слова. Мы печально смотрели туда, где ночные огни Ленинграда заревом освещали купол ночного неба. Большой город оставался далеко слева от нас. Но через полчаса поездки и его поглотила ночь, которая выстроила непроглядные стены по обеим сторонам дороги. Ехали молча, глядя в слепые окна, боясь встретиться взглядом с кем-нибудь из коллектива. Каждый грустил о своем. Оптимальным выходом из сложившейся ситуации было просто закрыть глаза. Что, собственно говоря, я и сделал…

– Я все поняла! – истошный крик Ларисы разбудил всех тревожно спящих жителей автобуса «Кубань». – Я все поняла! Увидела указатель, и у меня все сложилось в голове! ПГТ «Ягодное»! Тут мы должны играть первый спектакль. А то «село, село». Вот у меня и не стыковалось. А это же ПГТ! Что же вы, Касымыч, нам не сказали.

– Чего?

– Что это ПГТ!

– А чего это? – спрашивал непонимающий водитель, вглядываясь в созданный фарами коридор из еловых деревьев.

– Как чего? Поселок городского типа.

– Не знаю такого. Всю жисть село было. Ягодное. Сызмальства… А вон и санатория ваша. Только бы Васька спать не ушел. А то до Нюрки ехать придется.

Автобус остановился перед металлическими воротами, над которыми красовалась надпись «Санаторий „Ягодное“» и ниже лозунг: «Чистый воздух, чистые легкие, чистые помыслы!».

– Херак себе вывеска! – не выдержал Олег. – Очистимся наконец!

Всем стало веселее оттого, что мы хоть куда-то приехали. Автобус гудел, разгоняя первобытную тишину, как раненый мамонт. На часах было два ночи. Два с половиной часа дороги остались позади.

В воротах открылась дверь, и появился молодой парень в фуфайке на голое тело.

– Ну чего орешь!

– Теянтер привез! – ответил Касымыч. – Артистничать будут.

– А я уж обрадовался, думал, не приехали… Ну, вези их к корпусу «Г». Там открыто. Сейчас Нюрка туда прибегит! – закончил свою приветственную речь Васька и открыл ворота.

– Вот так теплый прием! – прокомментировал Олег. – Вот так чистые помыслы…

– Не трави душу, Олег, – прозвучал из темноты голос Алевтины, чтоб вы знали, нынешней любовницы Дмитрия.

Между тем «Кубань» остановилась у двухэтажного строения из красного кирпича типа барак с большой буквой «Г» над козырьком. Вход находился точно посередине здания. С обеих сторон располагалось по пять зарешеченных темных окон. Окна второго этажа также были черны, кроме крайнего правого. Решеток на них не было.

– Прибыли! Милости просим на выход! – Касымыч встал с водительского кресла и со всей дури жахнул ногой по двери. Она открылась взмахом раненой птицы. Удивительно, что вообще осталась не петлях.

– Осторожно, двери открываются автоматически! – сказал я и пошел к «Аленушке» за чемоданом.

Мы покидали внутренности доисторического животного с хищным названием «Кубань», и казалось, что нас действительно хорошенько прожевал ископаемый хищник, переварил и выплюнул на мороз в виде несъедобных остатков. Но как бы то ни было, несмотря на все тяготы перелета и лишения трехчасовой поездки во внутренностях четырехколесного зверя, никто не истерил, не устраивал панику. Девчонки держались стойко. Ну, а мужчины, как и подобает сильному полу, шутили и всячески помогали слабому. Вся наша компания и вправду походила на большую дружную семью. Коллектив талантливых (прошу в этом не сомневаться!), молодых (тогда еще, могу показать паспорт), влюбленных в театр (это уж как пить дать) и в жизнь (куда же без этого в двадцать лет) единомышленников, приехавших на гастроли за тридевять верст. Через тернии к славе… И джинсам с жвачкой.

Войдя в помещение, мы оказались в натопленной комнате приблизительно три на пять метров, которая служила холлом. У стены стоял массивный диван из черного дерматина. Перед ним длинный журнальный столик с четырьмя креслами вокруг, младшие братья дивана. По углам комнаты стояли домашние деревья в деревянных кадках. В обе стороны уходили темные гулкие коридоры. В глубине каждого из них, подсвеченные тусклыми лампами, дремали лестницы на второй этаж. Над диваном во всю стену висела картина «Выступление Ленина на Путиловском заводе». Мы были как будто частью митинга. Я думаю, что Исаак Бродский добивался именно этого эффекта, создавая свое полотнище. Но слушать Ленина в три часа ночи после такой поездки – это, я вам скажу, перебор.

– Ну, наконец-то! – раздался бодрый голосок за спиной.

В комнату с улицы вошла молодая девушка в белой ночной сорочке, в валенках и неизменной ватной фуфайке. По всему выходило, что это тут такая форма одежды, типа фирменный стиль. Не хватало только нашивки на спине «ПГТ Ягодное».

– Меня зовут Нюра! Завхоз, – представилась она. – Мы уже стали думать, что вы не приедете.

– Да! Нам уже это сказали на въезде! – отпарировал Олег.

– Правда? А кто?

– Давайте не будем сейчас заниматься пустой болтовней! – вступил Дмитрий. – Все устали, а у нас завтра спектакль… То есть, уже сегодня! Так что ближе к делу!