Чужое пророчество

– Знаешь, о ком я думаю? – спросила Нина.

– О «буденновских» усах? – высказал предположение Юра.

– О ком, – подчеркнула главный редактор издательства.

Юра усмехнулся:

– О Рае.

– Да! Я уверена, визит уборщицы, воспылавшей желанием навести у нас порядок, причем совершенно бесплатно, и ограбление – звенья одной цепи. Не сложилось утром, удалось вечером. А охотились они за рукописью Осина, теперь это очевидно.

– Жуткие подозрения терзали меня и раньше, – напомнил Юра.

Нина не приняла шутливого тона, более того, сказала жестко:

– Тебе не кажется, что в данных обстоятельствах легкомысленный тон не уместен? – И не дожидаясь согласия или протеста, продолжила: – Та страница на улице, которую мы подобрали на улице, не вывалилась, ее не потеряли, нет, и водитель не случайно затормозил как раз напротив того места, где она лежала. Все было просчитано! Я не удивлюсь, если наш разговор в машине прослушивался, и кто-то за секунды перед тем, как мы остановились у арки, аккуратно смял и положил на асфальт страницу из «Горизонтов грядущего». Мы должны были ее увидеть и мы ее увидели, должны были поднять, так и произошло. Без лишних слов нам намекнули, из-за чего именно разгорелся сыр-бор.

– Хлипкая конструкция, – осторожно заметил Юра.

– Они подстраховались. И вот тому доказательство.

Нина взяла за уголок лежащий на вершине бумажной горы лист и продемонстрировала мужу.

– Еще одна страница из рукописи Осина. Разлеглась на самом виду. И это уже не просто намек, это указание. Согласен?

– Пожалуй. – Юра выпрямился и подошел к жене. – Но если его оставили здесь, значит, он им не нужен, в нем нет ничего важного. Кстати, а что там?

– Сейчас прочитаю.

В крови и обмане женщина дивная

Взлетит в поднебесье.

Умна, величава, науки подвластны.

Страсть лишь сжимает сердце ее.

Когда в дальнем пути увидит обман,

Признает за правду все то, чего нет.

Страсть ей закроет глаза.

– Абракадабра, – поморщился Юра.

Глава 7

Вывод

– Никакая это не абракадабра, – осудила мужа Нина. – Екатерина II и «потемкинские деревни». Вот о чем говорит Нострадамус!

– Ну, это еще как посмотреть, – бросился в спор Юра. – Мишель де Нотр Дам это глаголет или товарищ Осин выпендривается.

– Какая богатая лексика, – дала уничижительную оценку его эскападе супруга. – Заслушаешься!

– А если по-существу? – не сдавался Юра.

– А если по-существу, то думать следует о другом. Ты прав, налицо противоречие: с одной стороны нам недвусмысленно указывают на «Горизонты грядущего», как причину всех неприятностей, с другой – разбрасываются страницами из нее. О чем это говорит? Только об одном: прежнее наше умозаключение неверно, и книга Осина тут ни при чем.

Юрий Максимович Камзолкин понял, что пришел его звездный час.

– Ты ошибаешься, любимая, – вкрадчиво сказал он.

– То есть?

Нина была удивлена, что чрезвычайно порадовало Юру. Все-таки он тщеславен, что скрывать, есть грех. Но он с ним будет бороться. Потом. Когда-нибудь.

– Они не оставляют нас в покое потому, что нужных страниц они в рукописи не обнаружили.

– Чепуха какая-то! – воскликнула Нина. – Куда же они делись? – и посмотрела на свою сумку. Она хотела что-то сказать, но Юра приложил палец к губам. Выхватив из кармана ручку, он написал на листке перекидного календаря: «А вдруг нас подслушивают? Пойдем погуляем». Нина взяла карандаш и тоже стала писать: «А дверь?». Юра вырвал листок, скатал в шарик и бросил в урну, после чего подмигнул заговорщически: