Любовь под абажуром

своим чередом, без потрясений: учёба, ночные сеансы компьютерных

игр, открытки, никаких вторжений родителей в кое?какие дела».

Но стоило Эрику представить, что он больше не увидит Эльзу, не коснется её локтя, не нависнет над ароматными волосами, как

что?то борцовской хваткой сдавливало ему виски, и он, не в силах

вырваться из мрачных, прессующих дум, погружался на топкое

дно персональной катастрофы. Эрику, как избалованному ребен?

ку, становилось страшно терять то, что ему ниспослали для уте?

шения собственных амбиций – ожившую игрушку с хлопающи?

ми накладными ресницами и личиком в розовую крапинку; игрушку, без которой он вновь останется один на один с зудящи?

ми мыслями о бесцельности существования без близкого при?

сутствия женщины.

Видя, что неудачное знакомство с девушкой отвернуло сына

от родителей, Борис Францевич пожалел, что вхолостую запустил

необдуманный проект. Но ведь идея была хорошей. И как знать, будь понаглее его субтильное чадо, он бы с шиком гульнул

на свадьбе. За собственное счастье надо бороться, иногда – драть?

ся. «Что тут скажешь, не от мира сего, застрявший в облаках

подросток, – оперировал Борис Францевич расхожими выраже?

ниями. – Всё, пусть теперь сам знакомится, учится, разгребает

завалы на выбранном пути. Хватит, я удаляюсь».

18

Эрик и Эльза

4

Декабрьским морозным вечером, когда лужи сковал тонкий

хрустящий лед и лунный свет выхватил из чернильно? фиолетовой

дымки фасад Кафедрального собора, Эльза возвращалась домой

из салона. Четыре раза в неделю она пересекала остров Канта

по пути на работу и в обратном направлении. Этот маршрут она

выучила наизусть. Органная музыка, звучавшая под сводами собо?

ра, эпитафии заслуженным горожанам на восстановленных стенах, отполированная брусчатка, по которой она передвигалась неуве?

ренно (по?пингвиньи вразвалку), наскучили ей довольно быстро.

Культурное наследие Кёнигсберга рассы?палось в представлении

Эльзы на частички обыденных уличных пейзажей. Этот город все

ещё был ей чужим, таил постылые сюрпризы и опасности. Она

только начинала вживаться в его зимнюю приглушенно мерклую

атмосферу, привыкала к дневной хляби и утреннему катку под

ногами. Но больше всего Эльзу донимала вездесущая сырость.

Переломный момент наступал на полпути между домом и работой.

Эльзу пробирала мелкая дрожь. Не спасали ни утеплённый пуховик, ни свитер из овечьей шерсти, присланный дядей из Ганновера.

Руки и ноги мерзли, глаза слезились, сопливился нос. Эльза люби?

ла тепло. Она нуждалась в нём с детства.

В салоне Эльза отогревала руки под горячей водой, выпивала

стакан зелёного чая, съедала булочку и приступала к работе.

Посетительницы «Янтарной леди» постепенно вошли в доверие

к юному мастеру. Красивые ногти не теряли актуальности ни зи?

мой, ни летом. У Эльзы появились постоянные клиенты. Дважды

к ней наведывался миловидный мужчина средних лет. Он остал?

ся доволен откорректированными ногтями, наградил Эльзу ще?

дрыми чаевыми и уехал по срочным делам с худощавым другом, который прошёл повторный сеанс депиляции сахарной пастой.

В планах у Эльзы было взять в аренду рабочее место в салоне

19