Любовь под абажуром

Сергей Миронов

и попробовать трудиться на себя. В Караганде это у неё почти

получилось. Деловую активность Эльзы прервал переезд в Кали?

нинград. Теперь ей снова предстояло заявить о себе и адаптиро?

ваться к недружелюбной среде, в которой не нашлось места Эрику.

Если бы мы были творцами своей судьбы, то вряд ли бы опаса?

лись вторжения непредвиденных обстоятельств в отлаженную

схему повседневного существования. Эльза научилась по?цирко?

вому балансировать, почуяв скольжение подошв по заиндевелому

кёнигсбергскому булыжнику, но боязнь растянуться под стенами

собора на виду у любопытных туристов её не покидала. По насто?

янию отца она не держала руки в карманах, когда шла домой через

остров, но неизменно поднимала голову, выходя из парка скульптур, и смотрела на зелёный огонек, сочившийся тонкой струей из ар?

чатого окна соборной башни. Ч то?то влекло её к той высокой ясной

звезде. Возможно, постоянство символичного искусственного

света, а может, непрерывный сеанс таинственного светила, посе?

лившегося под готическими сводами древнего купола. В детстве

Эльзе почти не читала сказок, а уж о волшебном мире, созданном

её романтиком? однофамильцем, кутившем в винных погребах

Кнайпхофа (неподалёку от её нынешнего местоположения), она

и вовсе не слышала. Но что?то вздрагивало в неустойчивом обли?

ке Эльзы, какая?то цепкая магия поглощала её озябшее тело, и она

устремляла взгляд к зелёному огоньку под башней собора.

В тот вечер дома Эльзу ждали мамины манты. Она всегда ела

их с удовольствием, вспоминая спокойную, размеренную жизнь

в Караганде. Жизнь, не бросившую вызова, в отличие от напора

плотной атакующей готики, наблюдавшей за ней из?за высотных

построек. В новом неустроенном бытие до неё пару раз дотро?

нулся дубовый верзила с лошадиным лицом. В его щенячьем

топтании возле её ног не брезжило веских намерений, действия

Эрика не отличались взрывным экспромтом и наступательной

силой мужского характера. Он был ей умеренно неприятен, этот

20

Эрик и Эльза

Эрик, а его отец подбешивал удивительной беспардонностью.

Но именно об отверженном простаке вспомнила Эльза после

нелепого происшествия.

Ее ботинок поехал по брусчатой глади у набережной, а она все

ещё глазела на огонек в башенной арке и с высоты детского роста

пикировала на холодно блестящую под фонарями булыжную

мостовую. Колдовской запах мантов испарился в одночасье, буд?

то его прогнал порыв ветра с тёмной реки.

Эльза завалилась на бок и локтем ударилась о гранитный

бордюр. Готовая к непредвиденным ситуациям, она не справилась

с лёгкой задачкой на корке льда, заметенного искрящимся снегом.

Поначалу Эльзе почудилось, что кто?то её толкнул. Но вокруг

не было никого. Никто до неё не дотрагивался, никто не ставил

подножек. «Проклятое место. В прошлом – остров маньяков, бездомных и дешёвых пивных, – пожаловалась кому?то Эльза, но спохватилась: – Сама виновата. Зачем таращилась на башню?»

Потом к ней подошли. Усадили на скамейку. Нога, объятая

внутренним жаром, ныла от стопы до колена. Эльза глянула