Любовь под абажуром

воры о лаках и красках для волос, дезодорантах и прочей чепухе, без которой салонные профи не представляли своей работы.

После Нового года Эрик узнал, что арендное место за Эльзой

сохранится. К весне она надеялась расстаться с гипсом и вернуть?

ся к беспокойным клиентам. Некоторые из них звонили каждую

неделю, желали скорейшего выздоровления и любопытствовали, когда незаменимая кудесница порадует старых знакомых искус?

ным мастерством.

Эрик продолжал безропотно выполнять обязанности, в которые

впрягся по собственной инициативе. Иногда ему мерещилась дур?

ная развязка их шатких, склеенных бинтами и поездками к хирур?

гу, отношений. Эльза рвалась на работу, конфликты с родителями

разгорались с новой силой, а Эрик оставался другом семьи. Цель

его пребывания у Гофманов затуманилась, решительность в отно?

шении Эльзы угасла. К тому же дома всегда торчала Инесса Саму?

эльевна. Она была хозяйкой со стажем, помешанной на повседнев?

ных приборках. Когда приходил Эрик, мать начинала елозить

веником по стёртому паркету в коридоре, после чего приступала

к мытью полов. То же самое она проделывала в комнате Эльзы, но с меньшим усердием. Потом из кособокого серванта брала по два, по три фужера и под заумные песнопения обдавала хрусталь горя?

чей водой в эмалированной раковине. В следующий приход Эрика

26

Эрик и Эльза

мать намывала чашки, пиалы и блюдца; ложки, вилки и ножи тоже

подвергались внеплановой обработке. Запылённые фарфоровые

статуэтки, стоявшие на серванте, её не интересовали.

– Ну и как тут не сбрендить? – спросила однажды Эльза, услышав звон бьющейся посуды на кухне. – И кроме того, —

ткнула она пальцем в сторону коридора, – тотальный контроль.

Эрик воспользовался моментом – Инесса Самуэльевна сгре?

бала веником осколки стекла на совок – и подошёл к Эльзе. Он

подложил ей под спину подушку, придвинул к кровати журналь?

ный столик с заварным чайником и взял её за руку. После полу?

тора месяцев ухаживания за буйной пациенткой Эрик вник во все

нюансы её домашнего существования, смирился с капризами

и желаниями. Он знал, когда Эльзе нужно подать чай или какао, помнил, что плитки молочного шоколада ей хватало максимум

на два дня, а сухие рогалики с черносливом она ела, чуть не давясь, неделю, лишь бы угодить матери. Эрик следил за поступлением

в киоски женских журналов. Владелец палатки восточных сладо?

стей информировал его, когда приходовал новую партию рахат?

лукума, земляных орехов и пастилы.

Помня слова отца о напористом, но терпеливом отношении

к объекту стремлений, Эрик, стиснув кулаки, дожидался своего

часа.

В тот вечер он набрался храбрости и спросил:

– А дальше что?

Эльза, не отрываясь от подростковой игры в телефоне, ска?

зала:

– Не спеши. Валенок скинем – узнаешь.

Заслышав приближающиеся шаги Инессы Самуэльевны, Эрик

вскочил, а Эльза перешла на следующий уровень противоборства

с морскими чудовищами.

Перед сном Борис Францевич выслушал доклад сына и похва?

лил джентльмена за упорство.

27