Крестовский, Елагин, Петровский. Острова Невской дельты

Один из величайших врачей XIX в. военно-полевой хирург Николай Иванович Пирогов писал в «Севастопольских воспоминаниях и письмах» об оказании помощи тяжело раненным в ходе Крымской войны: «…редко кто проживал здесь сутки; большею частию через час, через два изуродованный защитник Севастополя отдавал Богу душу… Только при наступлении весеннего времени, когда можно было отворять окна и когда привезена была из Петербурга ждановская жидкость, воздух сделался сноснее и стали являться случаи, если не выздоровления, то по крайней мере возможности произвесть операцию…».

План двора Ждановых. 1848 г.

В этом отрывке Пирогов упоминает особый дезинфицирующий состав, так называемую «ждановскую жидкость», которая даже в малом количестве уничтожала зловоние в воздухе, развивающееся от гниения трупов, от злокачественных нарывов и вообще от всех причин, сопряжённых с условием госпитального быта. В короткое время жидкость превращала зловредный воздух в здоровый, распространяя запах древесной кислоты. Н.И. Пирогов убедился в эффективности средства ещё в Петербурге, в Анатомическом институте. Когда с началом военных действий он во главе отряда Крестовоздвиженской общины сестер милосердия попал в Севастополь, сразу же затребовал этот раствор для крымских госпиталей. Пирогов говорил, что война – это травматическая эпидемия и избежать её невозможно, а вот предотвратить инфекционные эпидемии во время войны можно, в частности с помощью «ждановской жидкости». Л.Н. Толстой упоминал об этой же жидкости в «Севастопольских рассказах.

Трудно сказать, каким образом Николаю Жданову (именно ему современники приписывают изобретение) пришла идея создания раствора. Возможно, натолкнули на мысль часто случавшиеся в России эпидемии брюшного тифа и холеры, для борьбы с которыми предполагалось использовать состав; возможно, общее санитарное состояние Петербурга и особенно стоков, которые необходимо было чем-то обрабатывать… Как бы там ни было, уже в 1852 г. для нейтрализации зловоний, распространявшихся вокруг выгребов, в Петербурге стали использовать «ждановскую жидкость», на которую, как отмечалось в журнале Главного управления путей сообщения, «выдана десятилетняя привилегия». Из того же документа узнаем, что «жидкость эта есть не что иное, как пригорело-древесно-уксусно-кислое железо; она приготовляется растворением старого железного лома в пригорело-древесно-уксусной кислоте…. Ждановская жидкость имеет преимущество перед купоросом, как средство противугнилостное, ибо содержит креозот. При настоящей пониженной его цене, она для Санкт-Петербурга есть лучшее средство».

Жидкость очень быстро вытеснила с прилавков магазинов конкурентов и стала применяться во всех случаях, где требовалась дезинфекция. Но Ждановы не ограничились единственным изобретением в 1855 г. «Десятилетней привилегией» отмечен также способ приготовления концентрированных экстрактов из сока плодов, ягод и овощей. В чём состояла суть способа, сейчас уже никто сказать не может, но факт получения привилегии отметить следует.

Химия вперемежку с революцией

Николай Жданов умер в сравнительно раннем возрасте – в 1854 или 1855 г. Об этом можно судить по тому факту, что «десятилетнюю привилегию» за изобретённую им жидкость в 1855 г. отдали его наследникам. Иван Жданов продолжал владеть заводом на Петровском острове, но изобретений без своего покойного брата уже не делал. Зато отличился в другой сфере. На заводе существовала ячейка революционеров-«чайковцев». Была такая народническая организация в Санкт-Петербурге в 1870-х гг. численностью около 100 человек, готовившая пропагандистов для работы в народе. «Чайковцы» использовали помещения завода на Петровском острове в 1871–1872 гг. для чтения лекций на вечерних курсах. Первыми установили связь с фабрично-заводскими рабочими известные деятели движения С.С. Синегуб и Н.А. Чарушин. В декабре 1871 г. они предложили свои услуги знакомому владельцу химического завода Ивану Жданову, нанимавшему учителей для обучения рабочих грамоте. Молодые народники не только исправно учили письму, но и занимались среди рабочих пропагандой. После каждого урока они как бы невзначай затевали беседы о житье-бытье, пытаясь выявить потенциальных сторонников.

Не обходилось и без пропаганды, уровень которой мы можем оценить по стихам Сергея Синегуба:

Гей, работники! несите
Топоры, ножи с собой,
Смело, дружно выходите
Вы за волю в честный бой!

Мы, под звуки вольных песен,
Уничтожим подлецов, —
Палача царя повесим,
С ним дворянство и купцов!

Не исключено, что революционеров на завод своего дяди привели Владимир и Александр Ждановы – сыновья изобретателя «ждановской жидкости». Будучи студентами, они водили знакомства с революционной молодежью, которой в Петербургском университете имелось в преизбытке; возможно, «чайковцы» и пользовались их покровительством. Но, разумеется, не знать, что за «учителя» преподают у него на заводе, не мог купец 2-й гильдии, или, говоря революционным языком, буржуй Иван Жданов. Почему же он и другие состоятельные купцы так сочувственно относились к революционному движению? С одной стороны, ими владело похвальное желание дать «тёмному народу» образование, и они за свой счет организовывали на фабриках курсы, с другой – полагали, что «революционная демократия» в действительности может примирить угнетателей (т. е. их самих) с угнетёнными (их собственными рабочими). Как показывает история, такой, с позволения сказать, романтизм обычно предшествует любой революции в любой стране.

Дети не в отца, или конец «ждановской жидкости»

«Дети не в отца!» – так и хочется воскликнуть, узнав о судьбе химического завода да и всего имения Ждановых на Петровском острове. Наследники знаменитого изобретателя не только не продолжили дело, но в 1880-х гг. за долги и вовсе лишились земли по берегу Ждановки. Как это произошло, довольно подробно поясняет дело Ждановых, находящееся в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга.

Итак, в 1878 г. всё имение на Петровском острове значится за тремя детьми Николая Жданова – кандидатом права Владимиром Ждановым, технологом Александром Ждановым и женой чиновника 10-го класса Лидией Лебедевой (в девичестве Ждановой). Можно предположить, что наследников не слишком вдохновляла тяжёлая рутинная работа по поддержанию производства, ибо часть химического производства, а именно белильный завод, они предпочитают сдавать в аренду прусским подданным Веберу и Фогельзангу за 2500 руб. в год. Завод так и именовался «Петровский белильный завод Вебера и Фогельзанга».

Сами Ждановы занимаются лишь изготовлением на продажу клюквенного экстракта и производством «воздухоочистительной жидкости» – так иногда именовали «ждановскую жидкость». Дела, судя по всему, идут не очень хорошо, Ждановы залезают в долги, но живут на широкую ногу. На Петровском острове, в жилом доме рядом с заводом (этот дом сохранялся до середины XX в.), они имели 12-комнатную квартиру, экипажный сарай на два стойла, лошадей. Несколько квартир сдают в аренду, в том числе совладельцу белильного завода Фогельзангу.

В 1878 г. Ждановы обращаются за кредитом в Петербургское городское кредитное общество, которое оценивает имение на Петровском острове вместе с заводом в сумму 62 408 руб. 75 коп. Сумма серьёзная, учитывая тот факт, что кредитные общества всегда оценивали имущество по минимуму, с тем чтобы в случае неплатежей со стороны заемщика продать его наверняка. Кредит наследники запросили на 25 лет.

Вроде бы излишним кажется вопрос, для каких целей. Производство в дореволюционной России развивалось исключительно на кредиты, этим был обеспечен взлет русской промышленности в конце XIX – начале XX в. Были довольны банки и кредитные общества, получавшие свой процент, и заводчики-купцы, в короткий срок развивавшие своё производство. Однако в данном случае есть основание полагать, что Ждановы банально пытались рассчитаться с долгами. Дело в том, что по существовавшему в то время порядку кредитное общество тщательно проверяло, нет ли за потенциальным заемщиком так называемых запрещений, т. е. неоплаченных долгов. За Ждановыми и Лебедевой таких запрещений оказалось предостаточно. У судебных приставов выяснили, что Владимир Жданов задолжал 190 руб. князю В.Н. Максутову, Александр – 250 руб. купцу П.И. Ратину. Гораздо более крупный неоплаченный долг у наследников существовал перед неким купцом Е.А. Пупкиным – 12 230 руб. серебром.

Кредитное общество, как практиковалось в таких случаях, в кредите всё равно не отказало, но сумму имевшегося долга обратило на ссуду, в результате чего выданный в 1878 г. кредит уменьшился до 46 000 руб. Получили средства Ждановы и Лебедева облигациями Петербургского городского кредитного общества.

Дальнейшие события, с точки зрения финансовой логики, не поддаются объяснению. Кредит предусматривал ежегодную выплату процентов – тысячу с лишним рублей, но наследники Ждановы в 1879 г. выплатить его уже не смогли.

Это при той колоссальной сумме, которую они получили от Кредитного общества годом ранее! 7 марта 1879 г. в одной из петербургских газет появилось объявление, что по неплатежу процентов по кредиту «назначено к продаже имущество Ждановых и Лебедевой на Петровском острове. Недоимка составляет 1510 рублей». В последний момент долг выплатили и торги отменили, однако через год объявление сходного содержания о продаже имения снова появилось в газетах. Дети изобретателя «ждановской жидкости» Владимир, Александр и Лидия оказались финансово несостоятельными.

Возможно, они не обладали талантами и трудолюбием Николая и Ивана Ждановых, ведь те сумели на пустом месте организовать процветающий завод, эти – не смогли удержать его в руках, но, возможно, непреодолимым обстоятельством явилось то, что «ждановская жидкость», испытывая конкуренцию со стороны зарубежных аналогов, продавалась уже не так хорошо, как прежде. В ЦГИА имеется любопытный документ, датированный 1871 г. В этом документе приводится сравнение эффективности «ждановской жидкости» с карболовой кислотой, изобрётенной английским доктором Ф.К. Кальвертом. К тому времени карболовая кислота в Европе применялась повсеместно в качестве бактерицидного и дезинфицирующего средства, в 1870-х гг. дошла очередь и до России. Опыты, проводившиеся в Обуховской больнице в Петербурге, продемонстрировали серьёзное преимущество карболовой кислоты перед «ждановской жидкостью» по всем медицинским параметрам и, что немаловажно, по цене. Ведро раствора импортной карболовой кислоты стоило 8 коп., а ведро отечественной «ждановской жидкости» – 25 коп. Неудивительно, что Морское министерство сразу же разрешило использовать «кальвертовский товар» на флоте, постепенно перешли на карболовую кислоту и столичные больницы.