Русская ось колеса Сансары

От Пети и Вовы,
Из салона, где клеят ресницы,
Где фифинг и фуфенг, пирсинг и хрюндинг.
Чтобы поскорее тренинг устроить кью-точке
Наш Абалдуй, как разбойник, браток,
Как боец!
Пики бросал, пики вонзал —
Он отдувался за всех мужиков.
И за парней, и за женихов… Все бы ничё.
Но у каждой девчонки прежде был парень
Не с таким наворотом.
Не с таким пониманием хрупких сердечек.
А скорее с приветом. С хамством, дебильством.
Этот привет передал Абалдую.
Передал через шлюз сладкой гавани,
Гавани кайфа,
Дармового веселья,
Природной пилюли от скуки.
Нацарапал, наплел, как забор исписал,
Стены дома похабным стишком,
Вязью невнятных письмён.
Вход приоткрал, раскурочил, обгадил.
Разбирайся другой, эстафету приняв!
А ему это надо?

Леша подхватил:

– Мне это надо, ребята? Прикиньте.
Я лишь хотел оторваться по полной.
В голове туман. В животе коньяк.
Рука на сиське. Медиатор где?
А ну, смелее, громчеее…
Верно – в киське.
Не кусается вроде, но мурчит чот не так…
Что ж вы с девчонками, братцы, творите.
Вы их бросаете, вы их терзаете,
Горьким фуфлом промокаете.
Где же тот первый, что вход приоткрыл.
Я бы ему точно, харю намыл.
Ткнул бы патлатую гниду в дерьмо.
Да умотал он отсюда давно.
Он как набег иноверческий сделал —
Малую родину нашу сиротиною сделал.
Утащил, и украл, растоптал, наплевал.
И прижег огоньком сигареты
Алую рану сердечка девчонки.
Вместо того, шоб легко веселится,
Ты им подай тот недоеденный,
Мне непонятный дурман.
Романтический дурман и сиреневый туман!
Дым сигареты вдохни с поцелуем
И чего-то шепни ей, что другой не сказал.
Это каким же мне быть психодЕликом?!
Каким умником, каким гуманоИдом?!
Проще делаю отработанным способом:
Наливаю по-полной: пей, душа, веселись.
Пей до дна! Вместе выпьем: он и она.
Потом станем точно вместе, сольемся в одно
И получится что-то вроде ОНО.
Весь ответ на бутылочном дне.
Там написано ясно:
НАМ НА ВСЁ НАПЛЕВАТЬ.
Тогда гнусные темы разом уйдут.
Нечего думать отчего ты и я
Словно в прорехе, отчего всё не так,
И в стране умножают бардак
Красные, либеральные, правые, зеленые.
Лишь вино отмывает мозги!
Наплевать. Наплевать.
Смехом дополним —
Ваще, блин, по теме улёта.
Я щетиной её щекотать.
Она волосами давай гладить меня.
Вместе мы хохотать,
Ржать, хихикать, смеяться,
Снова ржать, хохотать.

Я как вспомню и: ха-ха-ха-ха-ха-га-га-га-оххо-оххохо-оххх-оххохо-ахха-ахахаха…

Выбежала Лера, успевшая сменить юбку из плюша на коротенький халатик медсестры, с красным крестом на высоком колпаке, повязанном на распущенные волосы. Всплескивая руками, стала вглядываться, всматриваться в корчившего приступом истерического смеха паренька. На срыве голоса бросилась на помощь:

– Что это такое?! Что за бред?!
Поскорей в психушку перебросим мачо.
Дебильнулся парень, башню с корнем рвет.
Подлечить придётся парой сотенкой уколов.
По новейшей процедуре
Разом иглы повтыкаем,
И целебные растворы впрыснем
В дебильнувшегося мачо,
В мясо и вены, в мозг и кости…
Химию любви поменяем быстро!
Где же санитары? Эй, скорей сюда!
Белую рубашку с безразмерным рукавом срочно натяните.

Грозной поступью подошли санитары, которые также, повернув бейсболки, явили красные кресты на лбу. Веэв хлопнул парня по плечу, словно приводя в чувство, крепко сжал плечо смехача. Громовым голосом продолжил:

– Подожди, сестрица.
Психбольница не годится.
Переполнена давно наша психбольница.
Не слабо поставить на ноги по-свойски.