Гроза революции. Эпизод второй

После разговора с министром Шилов помчался в управление. Он вкратце обрисовал суть дела, а Ковальский недовольно сморщил лицо.

– И что?

Майор Шилов провещал:

– Съемочная группа ждет в ЦТРК.

– Твою мать! – Ковальский вскипел. – А они не могут сюда приехать?!!

– Эфир через сорок минут. Пока приедут, разберутся с оборудованием, потом, опять Эрнест хочет пару слов сказать.

Ковальский психанул, взревел, и, шагнув в коридор, заорал:

– Дежурный! Спецмашину и конвой сюда быстро!

Мышцы живота зареванной бабёнки скрутило тугими узлами и затошнило в горле. Она рыдала, склонялась и тряслась, а Карпов усмехнулся.

– Не выходит у тебя, полковник, грохнуть меня! – сказал он.

– Заткнись! – Ковальский направил пистолет и выстрелил. Но выстрел произошел через секунду, после того, как Шилов успел поднять руку полковника. Пуля ушла в стену под углом.

– Нет, господин полковник, – заговорил Шилов.

Карпов залился хохотом. В эту же секунду электрическая дуга шоковой дубинки экебиста – скрючила его цифрой шестнадцать, от чего хохотавший задергался в конвульсиях на кафельном полу у обнаженных ножек бабёнки.

Ковальский чертыхнулся и приказал в течение пяти минут приготовить смертника к отправке на съемочную площадку.

– А с ней что? – опер кивнул на голую журналистку.

– И ее туда же. Мало ли…

Экебист швырнул вонючее платье и рявкнул журналистке: бегом одеваться! Женщина натянула трусы, платье, а служащие ЭКБ солдаты, поволокли Артема вон из бани.

Опер вышагнул во двор и указал на клокотавший автозак, охраняемый парочкой автоматчиков гвардии. Артема и журналистку вытащили со служебного выхода и запихнули в кузов, а следом за ними вскарабкались сопровождающие гвардейцы. Ковальский же сел в кабину автозака и торопливо захлопал по двери – поезжай скорее! Он не успокоился, пока водитель не завел двигатель и не стронул машину.

Автозак педантично вырулил к воротам, и там уже стал дожидаться, пока на посту откроют выезд. Выкатив за территорию управления, спецтранспорт ускорился по дороге.

Длинный проспект города Струва редко загружен. В зарешеченном кузове Карпов и журналистка сидели на жестких скамейках. Девица понимала, что ей и этому парню слева осталось жить от силы полчаса, прежде чем в объективах телевизионных камер их начинят свинцом и закапают в одной яме. Жить, как хотела барышня, наверное, никто не хотел, и Карпов, посматривая на нее время от времени, в сердцах пожалел бедную. Она напоминала Анну Ковальчук: такая же красивая, милая, ласковая, вот только шмотки ей хорошие, и можно в обнимку сидеть весь день на скамейке в каком-нибудь парке. Сколько же ей лет… Не дашь больше тридцати. Журналистка Ксения Шахвердиева, кажется, знакомое имя. Видимо, девочка чего-то написала в социальной сети, и милашку обвинили в экстремизме, поскольку высказывалась она против власти, вечно поднимающей тарифы и налоги, а теперь ей крышка, пропадёт акула пера, сгниет в яме.

– Как ты попала сюда? – Артем решил разрядить обстановку.

– Так же, как и ты.

– Я не на красный свет проехал. И все же?

– Да отстань же!!! – бабёнка не на шутку разревелась и затряслась, – мне плохо, а ты со своими вопросами лезешь!!! – она вскочила и забила ногами по решетке, – откройте, сволочи!!! Не хочу!!!

Дылда-конвоир, бывший гвардейцем славного «Азимута», поднялся.

– А, ну цыц, сука, – закричал он с угрозой, – пока я тебя сам не шлёпнул! Будешь знать, как про власть писать!

Бабёнка в истерике продолжила колотить, и тогда конвоир просунул шоковую дубинку между решётками и шарахнул током. Женщина согнулась пополам и заорала громче. Будь руки Карпова свободны и не пристегнуты к скобе титановыми браслетами, быть может, убийца утешил несчастную. Он хорошо понимал – жить ему осталось совсем ничего, и намеревался рвать когти в ЦТРК, брать полковника в заложники и прикрываться им словно живым щитом, уходить дворами. Именно валить Карпов прекрасно умел.

Ковальский же сидел в кабине и смотрел на дорогу. Автозак ехал в редком трафике по улице у стен комбината. Посматривая на часы, полковник нервничал, и нудное рыдание барышни его вывело из себя.

– Заткни пасть! – он рявкнул вполоборота через окно, разделяющее оборудованный для перевозки заключенных кузов и кабину.

Конвоир сидел пунцовый и наблюдал стонущую бабёнку на полу. Ему без разницы: бить мужчин или женщин. Его брат, например, служащий в батальоне «Азимут» – вообще плевал, кому морду чистить. Если бы ребёнок шел по улице и выразил свое недовольство по поводу эриданской власти, то братец мог без угрызения совести двинуть ребенка по лицу, пригрозив, дескать: вдруг и родители у тебя такие же, научили болтать языком лишнее. Папа и мама, возможно, тоже что-то иначе думают и антиэриданские разговоры ведут.

Рыдания постепенно утихли. Прошло пять минут, прежде чем Ковальский, утомленный и раздраженный упущенным шансом продырявить в затылок врагов народа, психанул на застрявшего ученика перед автозаком.

– Поедешь, или ты, сука, спать будешь?!!

Обогнав учебную малолитражку и маршрутное такси, водитель автозака насколько возможно добавил скорости. И рядом с ним топил изо всех сил микроавтобус «форд», двигаясь по соседней полосе. Он ускорился и пошёл под углом. А на расстоянии десять метров, перестроился впереди автозака.

Притаившуюся опасность Ковальский заподозрил не сразу. Задний аварийный выход «форда» внезапно распахнулся, и полковник сначала не поверил глазам, когда увидел пулеметный ствол орудия. У комитетского мышцы живота затянулись тугими узлами и засосало под ложечкой.

– В сторону на встречку уходи!!! – Ковальский сообразил моментально и дал команду, хотел резко крутануть рулевое колесо.

Водитель ничего не понял, и всё произошло быстро, неожиданно. Пулемет открыл огонь.

Автозак ударили пули и испещрили ветровое стекло, прошив водителя насквозь и поранив Ковальского…

Карпов лег, и женщина распласталась на полу.

Автозак бросило в занос на грани потери управления. Ковальский попытался взять руль, чтобы выровнять машину, резко дать в сторону и сбросить скорость, но завиляв на дороге – автозак с грохотом опрокинулся на проезжей части, продолжая движение по инерции, лежа на боку.

«Форд» затормозил, посыпав боевиков в масках. Они быстро набежали к лежащему автозаку и стали отворять кузов. Эти люди прекрасно знали – Артем Карпов внутри, возможно оставался жив.

Туман струями наползал на холмистый суходол, скрывая собой телеграфные столбы, оставшиеся со времен перестройки. Вблизи рухнувшей опоры фарфоровых изоляторов, где на повисших проводах болталось чье-то тряпье, Карпов нагнулся и расстегнул две тяжелые сумки.

– А вот и джек-пот!

Журналистка курила дешевую сигарету, посматривая на нового приятеля.

В сумке нашлись гранаты РГД-5 и Ф-1, револьвер, мобильный телефон, патроны, деньги и укороченная модификация иностранного автомата АК-74У.

– Послушай, – Ксения исступленно нависла над Карповым, – это край уже, вилы конкретные… ты втянул меня в свои тёмные делишки! Но можно не быть таким полупридурком и ответить хотя бы на один мой вопрос?

Карпов рылся в сумках.

– Куколка, я не горю желанием лежать с тобой в одной яме.

– Не игнорируй меня. Отвечай.

– Нет.

– Что значит, «нет»? Боже, меня сегодня собирались казнить, и тебя, герой, между прочим, тоже. А я, прикинь, всего-то в жизни мечтаю иметь роскошное «шевроле»!