Гроза революции. Эпизод второй

– Сека, Сека! Но я его никогда не видел, у него есть посредник Герман в фельдшерском пункте.

– Ты хотел отдать ребенка черным трансплантологам… Ради чего, деньги?

– Деньги.

– На водку?!

Пятыгин посмотрел на убитого собутыльника и сумбурно ответил:

– На водку.

– Скот, – сам себе выругался Карпов.

Пьяницы тряслись от ужаса и вертели головами. Вооруженный револьвером диктатор застрелил второго. Пятыгин начал орать:

– Мужик! Не делай этого! Я пить брошу, мужик!!!

– Раньше надо было думать.

Прозвучал третий выстрел. Пятыгин свалился в яму сверху убитого собутыльника.

Карпов снял камеру, подошел к яме и стал закапывать.

К дому Пятыгина он вернулся через полчаса. Клементин и Ксения по-прежнему ждали в машине. Когда тот вернулся, бабёнка вылезла из автомобиля и посмотрела на убийцу взглядом, требующего ответа.

– Идемте в дом, – ответил Карпов.

Помещение, в котором последнее время пьянствовали свиньи, требовало уборки. Приведя в порядок и выбросив ненужный хлам, Карпов и Ксения занялись комнатой.

В тот же день, Карпов собрался и снова ушел. У фельдшерского пункта, который располагался на окраине села, обычно никого не было, а тамошний фельдшер Герман, сидел без дела, что, конечно, редко бывает.

Карпов вошел в помещение, постучав. Герман, занимавшийся игрой в гонки на персональном компьютере, сразу нажал «выход», и, переведя взгляд на вошедшего, сказал:

– Вы ко мне?

– Да. – Карпов протянул Герману пакет. – Благодарность от пациентов.

Герман быстро повеселел.

– Приятно, – сказал он, приняв пакет, – а от кого именно?

– От меня.

– Спасибо. Мне очень знакомо ваше лицо. Мы раньше не встречались?

Карпов поднял брови.

– Кто знает.

Герман полез в пакет, тогда Карпов молча надвинулся, и вынув нож – ударил в брюхо.

Нестерпимое ультрафиолетовое излучение ударило в глаза, от чего стало невыносимо жарко. Пешеходы в деловых костюмах, спешащие в офисы министерств, бросились на тротуар и стали гореть, будто подожженные факелом. Столб огня поднялся в небо, и Карпов увидел, как испаряются облака. Грибовидное облако выросло на улицами города, и чувствовалось, как оно печет сильнее, будто из доменной печи…

Едва стена удушающего жара достигла его – Карпов открыл глаза.

Сел на кровати и закашлял. На мгновение ему стало душно.

– Проснулся, гроза революции? – Ксения вошла. – А мы гулять ходили.

Карпов с трудом ответил:

– Кто это, «мы»?

– Я и Клементин.

– А, ну да…

Ксения опустилась на стул и закинула ногу за ногу.

– Как спалось?

– Детка, мы не живем вместе, – резко отрезал Карпов, – просто так вынудили обстоятельства. Запомни это. Поэтому, всякие ласковые разговоры, прекрати, мне не нравится. Мы не супружеская пара. Усекла?

– Усекла, – с расстройством ответила Ксения.

– Вот и отлично. Иди, готовь обед.

– Из воздуха? Ты бы пожрать купил.

– Я тебе не муж, чтобы покупать пожрать. Либо мы делаем дело, либо…

– Знаешь, что… Артем, как там тебя Романович, я не кухонная прислуга и не крепостная девица, чтобы говорить со мной в таком тоне!

Артем остыл.

– Я пытаюсь тебя ассоциировать со своим прошлым, но ты мне чужой человек, понимаешь, чужой, чужой. Круглый и Аня были частью меня. Ты пытаешься стать тем же. Не выйдет.

Ксения поднялась и вышла из комнаты.

В кухне, за обеденным столом, сидела Клементин, рисовала бабочек в альбоме. Артем вышел позже и стал у окна.

Клементин подняла голову.

– А вы теперь мне папа и мама будете?

Артем посмотрел на Ксению. Та околачивалась на пороге.

– А как ты хочешь?