Приглашение к счастью

– Наверное, от дыма – подумал он, вновь ощутив необъяснимое беспокойство.

– Дай-ка мне левую руку – потребовала старуха.

Лео повиновался. Гадалка, приблизив его ладонь к пламени свечи, стала тщательно разглядывать рисунок судьбы, прицокивая языком.

– На самом деле, меня интересует только одно – тихо произнёс гусар. – Будет ли со мной Та, которую я люблю всем сердцем?

– Потерпи, касатик – приглушённо прошамкала старуха, снимая с плеч старенькую шаль.

Она разложила её на столе и трижды раскинула карты, что-то бормоча при этом себе под нос.

– Вот, что я тебе скажу, рубиновый мой – наконец-то нарушила она тишину – жить ты будешь долго и будет у тебя четыре могилы.

– А, как же она? – проявил нетерпение Лео.

– Твоя будет, касатик. Всё, ступай, спать буду.

В тишине певуче скрипнула дверь. Холодок, повеявший от дверей, колыхнул трепещущие огоньки свечей и грохот сваливаемых на пол поленьев возвестил о возвращении Одинцова. Лео достал из бумажника десятирублёвку и положил её на стол.

– Спасибо – тихо произнёс он и поднялся.

– Ну, и чего тебе накаркала эта ведьма? – услышал он нетерпеливый голос друга, ожидающего в сенях с зажжённой спичкой в руке.

– Долгую и счастливую жизнь – с иронизировал Лео выходя на свежий воздух.

За спиной послышался глухой удар, за которым последовал сдавленный стон. Одинцов, по не осторожности, проверил своей головой прочность притолоки в сенях. Охватив руками голову, он, шатаясь и матерясь, вывалился наружу.

– Поосторожней с ругательствами, Алексей – предостерёг его Лео – за ними может последовать ещё более суровое возмездие.

Старая цыганка, замерев у заиндевевшего окна, сочувственно смотрела в след удаляющемуся Лео.

– Господи! За, что же? За какие грехи, Ты уготовил ему такую участь?– почти беззвучно прошептала она, плотнее запахивая старую шаль.

Глава 7

Следующую неделю Лео провёл в имении отца. Отставной генерал радушно встретил сына и сделал всё, чтобы сгладить переживания от событий последних дней. В столицу они вернулись уже вместе. Первым делом Лео отправился в полковую шивальню, на примерку своего нового Ахтырского мундира. Портные, подстёгиваемые распоряжением генерала, в кратчайшие сроки справились с работой. Облачившись в непривычный для глаза доломан коричневого цвета и краповые чакчиры, Лео придирчиво осмотрел себя в огромном зеркале. Форма безукоризненно легла на тело. Тем не менее, чувствовался лёгкий дискомфорт от того, что левое плечо не ощущало привычной весомости гусарского ментика, атрибута гвардии исключённого из формы армейских полков.

– Подлецу – всё к лицу – иронично пошутил он – теперь можно представиться и шефу полка.

Августейшим шефом 12-го гусарского Ахтырского полка являлась младшая сестра государя, великая княгиня Ольга Александровна. Она была не только любимым, но и единственным ребёнком императора Александра третьего, имевшим статус багрянородного, т.е. рождённого от царствующего императора, от помазанника божьего. В Византии этому придавали особое значение, а в древней Греции такого ребёнка называли пурпурогенным. Не смотря на особый статус, Ольга Александровна росла и воспитывалась в дали от столицы в Гатчинском дворце, в строгой почти спартанской обстановке. Спала на жёсткой походной постели, питалась простой невзыскательной пищей, подчиняясь строгой дисциплине и жёсткому распорядку дня. В восемнадцатилетнем возрасте она была обвенчана с принцем Ольденбургским, но этот брак не принёс ей счастья. Мужа совершенно не интересовала жена, как впрочем, и другие женщины. Зато в Петербургском свете он имел репутацию заядлого игрока, легко проигрывающим за одну ночь целое состояние. Тем не менее, великая княгиня, обладая возвышенной душой, проявляющейся в глубокой православной религиозности, лично покровительствовала множеству богоугодных заведений, гимназий, различных женских курсов. Помимо этого, она оплачивала и обучение всех детей своей многочисленной, хотя и скромной по романовским меркам прислуги. Лео неоднократно имел удовольствие, на обязательных светских приёмах, лицезреть эту хрупкую изящную женщину с чистым одухотворённым лицом и светлой душой, не знающей подлости и лицемерия.

Благодаря тому, что мундир Ахтырского гусара имел исключительное право пропуска в особняк Ольги Александровны по ул. Сергиевской 46, Лео без промедления был допущен в апартаменты великой княгини, устеленной Бухарскими коврами. Во время непродолжительного ожидания он обратил внимание на большой портрет императора Александра третьего. Глядя на него, Лео с гордостью подумал о том, что этот могучий человек мог позволить себе роскошь, во время рыбалки на гатчинском озере, ответить ожидающим его послам: «Европа может подождать, когда русский царь удит рыбу». Потом его заинтересовал портрет кисти Серова, на котором была изображена трогательная девочка с распущенными волосами.

– Здесь мне одиннадцать лет – услышал он за спиной тихий голос, настолько мягкий, что не пришлось даже вздрогнуть от неожиданности.

Стремясь исправить свою оплошность, Лео вытянулся в струну и, придерживая шашку, резко развернулся. Едва затих малиновый звон его шпор, он отрапортовал

– Ваше Императорское высочество, ротмистр граф Гончаров, честь имею явиться по случаю назначения меня в 12-й гусарский Ахтырский, генерала Дениса Давыдова, Ея Императорского высочества великой княгини Ольги Александровны полк,

– Рада Вас видеть, Леонид Георгиевич – великая княгиня грациозно протянула руку для поцелуя – офицер в мундире Ахтырского полка всегда желанный гость в моём доме.

В зале бесшумно появился пожилой лакей. С подчёркнутой важностью и достоинством, он нёс, как знамя, сервированный серебряный поднос и пышные бакенбарды на лице. Наполнив бокалы шампанским, он застыл возле стола, демонстрируя полную невозмутимость и осанку английского лорда. Княгиня, едва заметным движением руки, отпустила его, одновременно приглашая гостя к столу.

– Давайте, Леонид Георгиевич, выпьем по традиции за нового Ахтырского гусара.

Лео с готовностью осушил бокал тогда, как Ольга Александровна, лишь пригубила его.

– Не сожалеете о своём решении оставить гвардию, Леонид Георгиевич?

– Гвардия стоит того, чтобы сожалеть о ней, Ваше Императорское высочество.

– Леонид Георгиевич, я осведомлена о событиях предшествующих этому и хочу заметить, что Ваши действия были безупречны.

– Благодарю Вас, Ваше Императорское высочество.

– Я не буду Вас убеждать, что Межибужье, это самое лучшее место в Империи, после столицы, но поверьте, Подолье имеет своё непередаваемое очарование и восхитительный южный колорит. Я уверена, что в скором времени, Ваша душа, наполнившись им, перестанет тосковать о столичной суете и всей блестящей мишуре ей присущей.

– Я очень рассчитываю на это, Ваше Императорское высочество. – немного слукавил Лео.

– Я уверена, Леонид Георгиевич, что Вы не будете разочарованы своим выбором – продолжила Великая княгиня – Ахтырцы имеют прекрасную боевую репутацию и славные полковые традиции. Кроме того, полк и сейчас на хорошем счету у государя. Немалая заслуга в том его командира – полковника Трингам . В скором времени у Вас будет возможность лично убедиться в несомненных достоинствах этого замечательного полкового начальника.

– Ваше Императорское Высочество, для меня довольно уже того, что полк находится под Вашим патронажем – опять слукавил Лео, отдавая должное светскому этикету.

– Я очень привязана душой к своим гусарам и смею надеяться на взаимность. К сожалению, не имею возможности часто навещать их. Последний раз, когда я пользовалась их гостеприимством, они устроили для меня охоту. И я, до сих пор помню ужас, в незнающих страха глазах этих рубак, когда я упала с лошади.

Лео с вежливым вниманием слушал рассказ шефа, в голосе которой чувствовалась теплота и нежность, незримой нитью связывающая её с далёкими подопечными кавалеристами.

– Я открою Вам секрет, Леонид Георгиевич, вчера, при встрече с государем, я просила его, чтобы Ахтырский полк принял участие в летних красно-сельских манёврах. И моя просьба была удовлетворена. Более того, он принял решение, этим летом собрать в Красном селе, кроме гвардии и другие армейские полки, шефство над которыми имеют члены императорской фамилии. Думаю, что возможность побывать в столице и показать себя во всей красе пред лицом государя, воодушевит полк и немного развеет его провинциальность.

При этих словах Лео почувствовал, как радостно затрепетало его сердце. Это означало, что через три месяца он снова вернётся в столицу. И не на несколько дней, а на всё лето. Настроившись на долгую разлуку с любимой, он даже не смел мечтать о таком подарке.

– Ваше Императорское высочество, я не сомневаюсь, что это будет воспринято, как знак высокой чести и великого доверия оказанного полку Вами и государем – ответил он, с трудом скрывая охватившее его волнение.

– Не возьмёте ли Вы на себя труд передать от меня письмо полковнику Трингам, в котором я проинформирую его о принятом решении.

– Буду рад служить, Ваше высочество.

– Когда Вы планируете отъезд?

– Завтра вечером.

– Хорошо, сегодня же письмо будет у Вас. Может быть, у Вас есть ко мне просьбы или пожелания? – поинтересовалась Ольга Александровна, озарив гусара очаровательной улыбкой.

– Никак нет, Ваше Императорское высочество – ответил Лео, сияя, как полковая труба на солнце. Он и так был безмерно осчастливлен этой прекрасной женщиной.

Великая княгиня встряхнула серебряный колокольчик, и в зале появился, всё тот же лакей-лорд с небольшим предметом в руках, обёрнутым в бархат.

– Это святой образ Ахтырской Божьей Матери – тихо произнесла Ольга Александровна, развернув материю. – Позвольте мне благословить Вас, Леонид Георгиевич?