Чёрная книга Мельника

– Вы только что просили защиты у Господа. Наверное, вы давно не вдумывались в слова этой молитвы. «Да будет воля Твоя на земле, как на небе», – продекламировал он. – Тут ничего нет про воду. Знаете почему?

Я недоуменно покачал головой.

– Потому что в океане свои боги, мистер МакАртур, и Господь земной и небесный не имеет над ними власти. Уезжайте отсюда, прошу вас, и больше никогда не возвращайтесь.

Он повернулся к морю и, осторожно переступая, вошел в воду.

– Том, – окликнул я его, – вспомни о своей жене и ребенке, которого она носит под сердцем.

– Нет минуты, чтобы я не думал о них, – ответил он не оборачиваясь.

Эти грустные слова, сказанные ровным, тихим голосом, потрясли меня.

– Ты ведь живой… – беспомощно пробормотал я и услышал:

– Смерть – не самое страшное…

Морская волна накрыла его с головой, и он исчез. Я долго вглядывался в темную воду, но больше Том не показывался.

Всю дорогу к маяку я думал, как рассказать Дукату о моей встрече с Томасом и, уже на пороге, понял, что не смогу. В лучшем случае он посмеется над суеверным джоком[1 - Джок – презрительное именование шотландцев, принятое у англичан], в худшем – запрет меня в кладовой от греха подальше. Поэтому я налил себе еще одну кружку грога и пошел спать. Но, несмотря на выпитый ром, заснуть мне удалось лишь под утро.

Целый день я ходил вокруг поворотного механизма маяка и обдумывал слова Маршалла. Я даже прикидывал, как оглушить Дуката и подать сигнал бедствия, но, оказалось, не так просто ударить исподтишка человека, даже если он тебя сильно раздражает. Так ни на что и не решившись, я лег спать, а утром пошел в обход по берегу.

Я вглядывался в океанские воды в надежде вновь увидеть Маршалла, но на море все так же стоял штиль, солнце бликовало на поверхности и слепило. Так я дошел до бухты, откуда Том выходил рыбачить. На берегу, полностью вытащенная из воды, лежала лодка с пробитым днищем. Никакой прибой не смог бы положить ее на берег так аккуратно. Я заглянул под шлюпку, но там было пусто. Я не сомневался ни секунды, что это дело рук Маршалла. Может быть, он не дождался мольбы о помощи с маяка и решил спасти меня таким путем?

В состоянии крайней задумчивости я вернулся на маяк. Дукат с любопытством посмотрел на мое отсутствующее выражение, и я сказал:

– На берег выбросило лодку с пробитым дном.

– Маршалла?

Я молча кивнул. Дукат, на ходу натягивая бушлат, выскочил наружу, я за ним, догнал его на краю обрыва возле бухты. Он задумчиво смотрел вниз, потом спросил:

– Она так и лежала?

– Нет, конечно, – соврал я, – она уткнулась носом в камни, полузатопленная. Я вытащил ее, чтобы не унесло отливом.

– А перевернули зачем?

– Чтобы дно осмотреть.

Меня тревожил его подозрительный взгляд.

– Сапоги сухие, – ткнул мне в ноги чубуком.

– Говорю же: лодку вынесло на берег. Я ухватил ее за кольцо и вытащил. В море не заходил.

– Хм-м, ладно, – протянул он недоверчиво и сбежал по камням к лодке.

Дукат придирчиво осмотрел днище, периодически многозначительно хмыкая и постукивая трубкой по доскам, потом приложил чубук к дыре и повернулся ко мне.

– Дно пробито снизу твердым предметом диаметром около трех дюймов. Что это может быть? – он посмотрел на меня с видом, будто этот предмет трех дюймов в сечении я держу за спиной. – Ну давайте, МакАртур, вы же из этих краев.

– Не знаю, – Я действительно был в недоумении. – Может быть, нарвал?

– Нарвал? – переспросил он. – Ну что ж, возможно, возможно…

И больше не проронил ни слова. Вечером за ужином я, как бы невзначай, спросил:

– Мистер Дукат, сэр, может, стоит подать сигнал бедствия? В смене должно быть три смотрителя, да и жена Маршалла до сих пор остается в неведении.

– Поверьте, МакАртур, – ткнул в мою сторону вилкой Дукат. – Неведение – это лучшее, что мы сейчас можем подарить бедной миссис Маршалл. Весь день с того момента, как он ушел с маяка, вы находились у меня перед глазами, а я у вас. Следовательно, никто из нас к его гибели не причастен. Обычная трагическая случайность на рыбалке: его путь пересекся с путем какой-то большой морской твари. Давайте продолжим нести службу и не будем лишать миссис Маршалл жалования ее погибшего мужа. Вы согласны со мной?

Я испытующе посмотрел в его глаза, пытаясь найти хоть малейший признак неискренности, но взгляд был безмятежен, как гладь пруда в безветренный день.

– Завидую вашему самообладанию, – покачал я головой, – как подумаю, что тело бедняги Тома обгладывают рыбы…

– Ещё заплачьте, МакАртур, вы же моряк! Море, бывает, забирает своих тружеников. Каждый, кто связывает жизнь с морской стихией, должен быть к этому готов.

Я не чувствовал и капли той уверенности, что излучал Дукат. Думаю, ему было плевать на наши жизни: и мою, и молодого Маршалла.

На следующее утро я взял деревянный ящик с плотницкими инструментами, моток пеньки и водостойкую смолу. Дукат, вытирая пену с выбритого между двумя кудрявыми кустами подбородка, спросил, куда я собрался.

– Хочу починить лодку, – ответил я. – Надоели консервы.

– Да? – усмехнулся Дукат. – А сеть вы из чего делать будете? Одной лодкой рыбы не наловишь, а все рыболовные снасти на дне морском, вместе с беднягой Маршаллом.

– Удочку сделаю из шеста, – буркнул я и отправился на берег.

Полдня я возился, заделывая пробоину. Я – рыбак, и делал это не раз. Работая, я вполглаза следил за морем, и боясь, и желая увидеть там голову Томми. Когда я думал о нем, о его беременной жене, об их нежных чувствах друг к другу, подступало уныние. Потом я вспоминал слова Маршалла о том, что Бог не властен над океаном, лежащим у моих ног, и тогда мне казалось, что я стою на самом пороге ада. Вот-вот вода взорвется брызгами, из нее вылетит костлявая рука и утащит меня на дно.

Постепенно привычные движения вытеснили из головы сторонние мысли, и я так увлекся плотницкой работой, что не заметил спустившегося по склону Дуката.

– МакАртур! – гаркнул он над моим плечом так неожиданно, что я подпрыгнул.

Испуганно обернувшись, я увидел своего начальника с трубкой в зубах и двумя глиняными кружками, из которых исходил пар.

– Дружище, вы на меня смотрите так, будто черта увидели.

Если б Дукат мог читать мысли, он бы понял, что был близок к истине.

– Извините, сэр, увлекся.

Дукат протянул мне одну из кружек.

– Держите, МакАртур, вам сейчас не повредит. Мой фирменный грог, только рома поменьше. Согреет, но не опьянит – то, что нужно.

Я принял кружку из его рук и сделал большой глоток.