Я – такое чудо

– Да чтобы самостоятельность не потерять!

– Уж не хотите ли вы сказать, что ваша планета, в отличие от остальных, получила независимость?

– Конечно! Как же иначе?

Федор в осадок выпал, даже побледнел. Уж не знаю, что он там себе подумал, но после паузы

– Так что вы говорили о том, что это ваша планета?

– Да не бери в голову! – отмахнулась я. – Мало ли что сболтнешь не подумав. Лучше про охоту расскажи.

– Гм. Охота. Вроде бы она вас мало интересовала?

– Да ты что! Чтобы понять человека, надо в его увлечениях разобраться. Если б ты для пропитания охотился, я б вообще ничего не спросила. Для пропитания у нас все охотятся. Ну, кроме травоядных. А так, ты про свое увлечение расскажешь, а я какие-нибудь выводы и сделаю.

Вначале Федор с опаской рассказывать начал, но потом разошелся. Про разные охотничьи случаи, про уловки, про добычу, которую не так просто поймать, про ловушки, про то, что на охоту не так много времени выкроишь – всё работа, работа. И что если бы ему было с кем провести время, он бы наверняка охоту забросил.

– И чем бы занялся?

– Приносил бы цветы к порогу вашего дома…

Я не удержалась и фыркнула. Идиот! Не знает даже, что у нас тут цветы не растут. О чем ему тут же и сказала. Просветила, в общем. Но ему, что говори, что не говори – один хрен. Выглядит, будто помутнение у него в мозгу наступило. Как мужики могут такими быть – не понимаю. Вроде, человек, как человек, а как втемяшится в башку, что ему без определенной девушки дальше не жить – всё. Уже и не человек. Так, подобие одно. С этим, явно, бороться надо всеми средствами. И еще не забывать, что он ко мне охотиться прилетел, а не просто так на природу посмотреть. Браконьер!

Ну, разговор дальше веду, поддакиваю, а сама соображаю – чем бы его таким отвлечь, чтобы он на мою персону меньше внимания обращал. Если внутри яхты ничего особенного не происходит, а ломать ее – себе дороже, надо взглянуть, что за бортом творится. Вдруг, там опасности образовались, или еще какие странности. И начала об этом расспрашивать. О системах контроля, предупреждения и визуального осмотра систем. Федор начал запинаться и запросил инструкций у своего компа. А я на спинку кресла откинулась, чтобы окончательно прочувствовать, как богема жить привыкла, и глаза прикрыла.

Вывел меня из состояния нирваны вовсе не голос Федора. Ему пришлось раза два мне в плечо ткнуть, чтоб я глаза открыла.

– Вероника, посмотрите, пожалуйста.

– Ну, чего тебе?

Федор сдвинулся в сторону, освобождая место перед экраном. Было темно, и экран выдавал изображение в инфракрасном диапазоне: зелененькое и слегка размытое. Изумрудными островками виднелись туши нескольких мостов, пятнами – небольшое стадо подсвинков и какая-то непонятная волна, накатывающая прямо на нас. Живая волна. Федя добавил увеличение, поднастроил фокусировку, и на экране очень четко стала видна зубастая тварь. Казалось, зубы росли у нее отовсюду, не только из пасти. Наверняка, и слюна капала.

– Что-нибудь желаете сказать по данному поводу?

– Никогда такого ужаса не видела, – честно призналась я, тут же понимая, что этим ставлю под сомнение свое местное происхождение. – У нас такого не бегало. Я разве не говорила, что прогуляться вышла? А планета исследована мало. Можно сказать, совсем не исследована. У нас на повестке дня другие вопросы стояли. Например, как выжить, где пищу найти.

– А эти зубастики – уже.

Я сначала не поняла, а потом присмотрелась и сглотнула. Волна хищников окружила ближайший к ним мост, а потом всем скопом накинулась на него. Только куски полетели.

– Еще одно звено в пищевой цепочке, – прокомментировал Федор происходящее на экране.

Могла бы и сама догадаться. Если есть мосты, то есть и те, кто на них охотится. Пусть они и маленькие, эти зубастики, но их много. И спасения от них нет. И что бы со мной сталось, заночуй я на открытом воздухе? Еще одна эпитафия на очередном могильном памятнике, под которым никто не лежит? «Прощай, Вероника, спи спокойно». Самонадеянность – это хорошо. До определенных пределов. Пока она в глупость не переходит.

– Что ж. Могу высказать вам глубочайшую признательность, что поймали меня и отвели на яхту. Хотя, если бы вашей конструкции через реку не стояло, зубастики сюда бы и не перебрались. Я бы на бережку постояла и домой пошла.

– Но мы бы и не встретились…

– Слушай, Федя. Тебе что, трудно было показания компа прочитать? Ведь наверняка тебе твоя мадам сообщила о человеческом присутствии на планете. Не могла не сообщить. Спустился бы около моего дома, дождался бы. С Джо познакомился. Мы б с тобой в спокойной обстановке поговорили.

– Да были у меня данные, – неожиданно признался он и махнул рукой. – И снимки ваши я видел. Потому и спустился здесь, чтобы перехватить. Гость всегда себя иначе чувствует, чем хозяин.

Между тем зубастики нажрались и на почву улеглись. Чтобы отдохнуть и пищу переварить. Не знаю, как Федя, а я уже устала. Поэтому пришлось ему намекать, что раз он такой кавалер, то мог бы одинокой девушке выделить спальное место. Да-да, отдельное. И чтоб ночью никаких эксцессов. Я сначала бью, а потом уже думаю. Вроде, внял. Выдвинул койку из стены, а сам в соседнее помещение утопал, нарочно шумя, чтоб я чего не подумала. Или он сердился так – не разобралась. Да и не хотелось разбираться, если честно. Спать мне хотелось. Чтобы проснуться, а солнышко сквозь щели в крыше пролазит, в глаза светит, теплом радует. Забыла, что здесь не дом, а герметичный космический корабль.

В незнакомом месте просыпаться – самое последнее дело. Тем более, когда забыла, как ты сюда попала и зачем. А уж когда завтрак в постель подают – так вообще! Такого я раньше и представить не могла. Только что читала про это, да Джо рассказывал. И не знаешь, как от всего этого отвертеться. Не нужен мне завтрак. Мне на солнце надо, иначе зачахну. Поэтому я Федору что-то неопределенно буркнула, дескать, перед завтраком привыкла пробежку совершать, из постели выскользнула и бегом к наружному люку. Даже одеться впопыхах забыла. Наверно, поэтому он возражать и не стал. Встал столбом и, пока люк открывался, на меня пялился не отрываясь.

А потом я на траву встала, потянулась к солнцу и тока-тока его тепло на коже ощутила, как эта гадость проснулась. Зубастики. Они у меня напрочь из головы вылетели. Дома-то их нет. Там по утрам в любом виде ходи – никто не тронет. А здесь… Очень уж внезапно всё произошло.

Я – девушка нежная. Меня пугать нельзя. Я, если испугаюсь, и пристукнуть могу невзначай. Так что, когда вся эта свора зубастиков поднялась на лапки и на меня кинулась, я даже раздумывать не стала. Рефлекторно всё получилось. Ветви сами из меня полезли и давай этих хищников хватать. Схватят парочку, друг об друга – хрясь! И за следующих. Ветвей много, за несколько минут со всеми бы разобралась. Ну, может, кое-каких ветвей лишилась бы, но это ж мелочь. Потом новые отрастила б. Но этот дамский угодник вмешаться решил. Джентльменство проявить. Совсем охренел. Выскочил из яхты с плазмометом и давай всё вокруг плазмой поливать.

Зубастиков – в сажу, но и мне веточки почикал. Все. Нет, это не больно. Поначалу. Пока сигналы по нервным окончаниям дойдут, всю жизнь вспомнишь. Запах горелый почувствуешь, полюбуешься, как ярко пылают руки, а по коже словно пузырьки лопаются. Щекотно. Это потом ломать начинает, боль изнутри лезет. Ноет, спасенья нет. Хошь – на стенку лезь, а хошь – в речку кидайся. Или терпи.

Ничего, терпеть я с самого детства приучена. А вот что с привходящими обстоятельствами делать? В лице выдающегося охотника на инопланетных монстров.

Стоит этот Федор с плазмометом в руках, на меня квадратными глазами смотрит, а я зеленею. Хлорофилл к коже приливает. Это реакция защитная, чтобы быстрее регенерация началась. Питания больше поступает, чтоб с наименьшими потерями восстановиться. Если получится.

Потому как Федя, кажется, вообще ничего не понимает. Того и гляди – пальнет. Чтоб окончательно изничтожить жуть инопланетную – меня, то есть. Лицемер. А за спину не смотрит. И не знает, кто им полакомиться собирается. Охотник, тоже мне. Я, конечно, тоже не знаю – кто это, но по виду – как зубастик, только раз в десять больше. Ему что я, что Федя – на один укус. Пожевать и выплюнуть. А мы вместе – на два. Я прямо слышала эти мысли хищника: «Сначала его съем, потом – ее, потом – мостом закушу». Никакой плазмомет не поможет. Даже если Федор обернуться успеет. А ведь не успеет. Да и не станет поворачиваться, если я ему закричу.

Поэтому я последние силы собрала и ветвь быстро-быстро вырастила. По земле ее протянула и в глаз этому монстру залезла, Потом, правда, поискать пришлось, где мозг у этой твари. Да ничего, нашелся. Она только пасть раскрыть успела и на Федю дыхнуть. Тот и упади, а хищник – на него сверху. Холмиком.

Ну, а дальше силы закончились, и я сознание потеряла. Может девушка сознание терять, когда ей плохо? Джо говорил, что может, а я сомневалась. Убедилась теперь. Джо – он всегда прав, без балды.

Самое смешное, что я раньше Феди в себя пришла. Я ж тут привычная, а ему всё в новинку. Небось, и по голове его ни разу как следует не били, и из плазмомета не сжигали, и вообще относились к нему, как к человеку, а не как к чудовищу. Так что, прощай, касатик, слаб ты оказался. А мне домой пора.

Ну, и потопала, только комбинезон натянула. И ботасы, конечно. Обратный путь почему-то короче показался. Еще вечер не наступил, как дошла. Наверно потому, что думала всё время, а по сторонам не глядела. Ну, чего глядеть, если дорога знакомая?

Джо меня встретил, покритиковал в своем духе и отстал: увидел, что настроения у меня нет.

Я ведь всегда от мужиков избавлялась, когда они слишком далеко губы раскатывать начинали. Может быть, они потом даже мучились, вспоминали обо мне. А тут такой случай. Скушали ухажера – нет проблем. Никто не виноват. Стихия! Я ж предыдущих на орбиту отправляла. Там уже станция космическая висит, с неудачниками. Со страдальцами, так сказать. А уж что мне каждый из них пел, когда высаживался! И что я – само совершенство, и что краше меня нет во всей Галактике, и что они – самые достойные представители мужчин. Врали. Им, кроме планеты, ничего и не надо было. А я – так, приложение. Способ добиться желаемого. Федя ж ничем других не лучше. Такой же, как остальные. Наплел историю, что охотник, а самому планета моя нужна. Они там, наверху, даже очередь установили. Жребий тянут – кому следующему на поверхность спускаться. Спасу от них нет!

Вот кого я спасала? Себя? Федора? И зачем? Чтобы совесть успокоить? Или чтобы между мной и Землей конфликт не возник? Легко представить. Вот скушали бы Федю, за Землей сразу бы не заржавело мне ноту протеста выслать. Десант высадить и свои порядки тут установить. И уже потом начать разбираться – был у меня умысел или нет. Ну, да, логично. Разобралась. Главное – собственные побудительные мотивы понять и логическую цепочку выстроить. А Федя? Да какая разница! Очнется, поймет, что я домой вернулась, и на орбиту отправится, как и остальные.

Может, теперь-то до него дойдет, что в девушке не красота главное, а ум. И что бороться со мной за планету – бесполезно.

Успокоилась и к текущим делам приступила – их всегда достаточно с моим хозяйством. Тут – подкрутить, там – подвертеть, здесь – прибить, в другом месте – отодрать. Джо уже старый, от него помощи совсем уже нет, только советами. А с силами нынче как-то не очень – всё из рук валится. Подгадил мне Федор плазмометом. Вот его бы и заставить всю работу по дому делать! Уж я бы постаралась!

За сладостными планами мести, да с шумом в голове от ускоренной регенерации я ничего и не заметила. А Джо, зараза, не предупредил.

Флайер вжикнул и опустился на поляну перед домом. Я к нему повернулась и уставилась на очередное пришествие. Откинулся колпак, и наружу выбрался Федор.

Надо же! Прилетел. Не ждала. Не отбила ему охоту во всякие авантюры лезть. Или у него, что называется, в крови себе на голову и другие части тела проблемы искать? Джо это ученым словом называет – пассионарностью. А по мне – так глупость одна. Извиняться, что ли, будет? Или опять дифирамбы петь? Или после того, как он меня в настоящем виде узрел, плеваться начнет? Будет говорить, что я его жестоко обманула, воспользовалась его доверчивостью, влезла в душу и истоптала ее своими грязными ботасами. Что я не человек, а дерево, у которого души нет. Знаю, еще и не то слышала. Ко всему привыкаешь.

Федор не стал ничего говорить, только руки мне протянул. Я сначала не поняла. А потом увидела.

На его обеих ладонях пробивались нежные зеленые веточки.