Император из стали. Стальная хватка империи

– Кэп, – еще раз отвесил поклон Игнатьев, – предлагаю закончить с комплиментами и перейти к сути дела, так как предполагаю, вы меня пригласили не для того, чтобы осыпать лепестками роз, а совсем по другой, гораздо более прозаической причине.

– Да… К сожалению… Hope for the best, but prepare for the worst[1 - Надеясь на лучшее, будь готов к худшему (англ.). – Здесь и далее прим. авт.], – мгновенно помрачнел английский разведчик. – Вы уже в курсе этого ужасного преступления? Какое варварство! Какая первобытная бесчеловечность!

Игнатьев вздохнул, кивнул и сделал максимально постное лицо, всем своим видом демонстрируя возмущение варварством вообще и каждым конкретным проявлением бесчеловечности в частности.

– В таком случае, – приободрился англичанин, – прошу, ознакомьтесь с информацией, только что полученной из Парижа. Она завтра появится во всех газетах у нас и на континенте.

– Если вы о лейб-жандарме Щетинине, генерал-адмирале и приказе императора России, то не трудитесь, я уже получил соответствующее телеграфное сообщение из Франции.

– Ах да, конечно, я забыл, с кем имею дело, – с пониманием улыбнулся англичанин, – у вас везде свои люди. Как говорят ирландцы, birds of a feather flock together[2 - Птицы с одинаковым оперением держатся вместе (англ.).]. Тогда перейдем к делу. Как вы сами понимаете, Британия не оставит без внимания акт такой вопиющей агрессии со стороны России. Но мы не заинтересованы в примитивном военном сокрушении вашего государства. В наших интересах иметь Россию сильной, целостной и дружественной. Поэтому мы предпочли бы не воевать с ней, а просто помочь избавиться настоящим русским патриотам, таким как вы, граф, от насквозь прогнившего царского режима.

– А вам не кажется, что строить государственную политику и принимать серьезные решения, основываясь на словах какого-то поручика, даже и лейб-жандармерии, это несколько неубедительно?

– Ну что вы, граф. Это не единственный источник информации. Еще до трагедии мы имели честь беседовать с великим князем Кириллом Владимировичем, полностью подтвердившим информацию, полученную вчера от поручика Щетинина. Великий князь лично засвидетельствовал наличие этого приказа, так как должен был быть в числе его исполнителей. Теперь, сами понимаете, the реп is mightier than the sword[3 - Перо сильнее меча (англ.).]. Кроме этого, ему вменялось в обязанность организовать захват острова Борнхольм. Как видите, ваш монарх не щадит даже родственные чувства своей мамы. Ну, и как можно иметь дело с таким неадекватным правителем? Вы не представляте, граф, с каким удовольствием мы бы сотрудничали с людьми, подобными вам, стоящими во главе России. When the going gets tough, the tough get going[4 - Когда встречаются трудности, неугодные идут вперед (англ.).], – продолжал сыпать разведчик крылатыми фразами.

– Вы мне опять льстите, – с укоризненной улыбкой отреагировал Игнатьев.

– Ну, может быть, самую малость. – Настроение англичанина вернулось на прежний вальяжно-оптимистический уровень. – Я хочу предложить вам триумфальное возвращение на Родину. Как говорят шотландцы, there’s no place like home[5 - Нет места лучше дома (англ.).]. Тем более что у нас теперь есть все, чтобы вы остались довольным нами так же, как и мы довольны нашим сотрудничеством.

– Считайте, что вам удалось меня заинтриговать!

– Постараюсь не разочаровать и в дальнейшем. За прошедший год в связи с бурными и жестокими репрессиями, развязанными русским царем, очевидно, вообразившим себя вторым Иваном Ужасным…[6 - С английского Ivan Terrible именно так и переводится.] – На этом месте англичанин сделал паузу, проверяя реакцию Игнатьева, но, не найдя ничего, кроме маски вежливости, продолжил: – Количество недовольных его правлением выросло настолько резко, что вся страна представляет собой пороховой погреб. Поднеси спичку – и она вспыхнет ярким революционным пламенем. Британия, как старейшая демократия Европы, имеющая семивековой опыт парламентаризма, готова всемерно содействовать прогрессивным силам в России в их справедливом желании свергнуть самодержавие, потерявшее всякие представления о цивилизованном существовании, провозгласить республику и влиться, таким образом, в ряды просвещенных европейских держав.

– Мне кажется, кэп, вы излишне оптимистичны насчет количества недовольных в России и их готовности к вооруженному мятежу.

– Ошибаетесь, дорогой граф. Россия, конечно, огромна и, как бы правильнее выразиться, статична. Среди русских очень много тех, кто трагически лоялен, и на них мы не рассчитываем. Как говорят янки, you can lead a horse to water, but you can’t make him drink[7 - Ты можешь привести коня к водопою, но ты не заставишь его пить (англ.).]. Но за тот год, пока вы беззаботно проводили время в Англии и Шотландии, в России, как кролики, плодились антиправительственные кружки, общества и партии. Мы установили связь более чем с двумя сотнями революционных организаций самого различного толка, объединенных лозунгом Великой французской революции – Liberte, egalite, fraternite. Вместе они уже представляют серьезный революционный союз… Пока неформальный, но тут дело за лидером…

Ваша русская интеллигенция, в которой никогда не угасал дух Герцена и Чернышевского, вполне грамотно и настойчиво создает атмосферу недоверия и нетерпимости к любым действиям властей и приветствует самое решительное, в том числе вооруженное, сопротивление режиму. Работать с ней одно удовольствие. Вся она находится на казенном содержании, но при этом занимает крайне враждебную позицию по отношению к кормящему ее самодержавию. Русская интеллигенция, как говорят буры, one man’s trash is another man’s treasure[8 - Мусор для одного, сокровище для другого (англ.).].

Английский офицер даже прикрыл глаза, переживая столь удачно складывающиеся отношения с творческими образованцами России. Ни в одной другой стране это было невозможно. Власть содержала тех, кто усиленно подрывал ее авторитет. Немыслимо! Нигде! Ни в свободолюбивой Франции, ни в бесшабашной Америке, и уж тем более кажется полным абсурдом в Британии и Германии. Особенно англичан радовало то, что интеллектуальные голодранцы России имели прямой доступ к ушам и глазам простого населения, работая в газетах и университетах, формируя мировоззрение сразу всех слоев российского общества.

– Второй, и крайне немаловажный фактор, – стряхнул наконец с себя грезы капитан английской разведки, – это предприимчивые купцы, раздраженные непомерными налогами на такие респектабельные и законные виды предпринимательства, как спекуляция и ростовщичество. Они не только активны, но еще и богаты, могут позволить себе финансировать оппозиционную печать, движения, партии. Третье – это революционные боевые отряды, формируемые из радикально настроенной молодежи и обиженных властью граждан. Цементируют эту разношерстную публику и усиленно обучают ее военному делу уволенные из армии и сочувствующие революции офицеры.

Большое количество бывших военнослужащих среди боевиков позволяет надеяться, что вооруженное сопротивление выльется не в бунты, а грамотные военные операции. Остается только поджечь запал, роль которого предстоит сыграть британским вооруженным силам и нашим союзникам… Мы намерены нанести сокрушительное поражение царским войскам, готовящимся к удару по Индии, и думаем, что две-три военные неудачи превратят тлеющую массу недовольства в активно полыхающий пожар спасительной для России революции. Ну а дальше дело за вами и вашими единомышленниками, граф. If you want something done right, you have to do it yourself[9 - Если хочешь сделать хорошо, сделай это сам (англ.).].

– Но, кэп, вы же прекрасно помните, чем закончилось выступление гвардии в январе прошлого года.

– Да, – поморщился англичанин. – Это как раз тот случай, когда, как говорят у нас в Лондоне, too many cooks spoil the broth[10 - Слишком много поваров портят бульон (англ.).]. Но мы сделали соответствующие выводы. Руководитель будет один, а революционное выступление состоится на фоне военных неудач и разочарования населения в самодержавии. Кроме того, мы предлагаем сместить точку приложения усилий. Столица, нашпигованная жандармами, вообще, не самое удобное место для организации революционных акций. События на этот раз будут развиваться совсем по другому сценарию. Задача вашей революционной армии – захватить небольшую провинциальную территорию, провозгласить на ней республику, обратиться за признанием и помощью к цивилизованным странам и уже потом, по мере накопления сил, расширять ее границы, пока они не достигнут рубежей всей империи, а может, – англичанин заговорщицки посмотрел на Игнатьева, – даже и превзойдут их…

– И куда вы предлагаете сместить точку приложения усилий? – максимально нейтральным голосом поинтересовался Алексей, старательно скрывая свое волнение.

Англичанин подошел к огромному, в половину человеческого роста глобусу, качнул его и уверенно ткнул пальцем в Байкал.

– Оптимальным для провозглашения свободной республики является место, где долго и успешно служил губернатором ваш отец. У вашей семьи наверняка осталось достаточно много хороших друзей и влиятельных знакомых… Именно там сегодня находится артерия царского режима. Стоит ее пережать, и империя распадется на две части, не способные существовать друг без друга. Благодаря широкомасштабному строительству, затеянному царем на Урале и в Сибири, резко возросло количество новых людей в этих краях, и подпольные революционные организации получили возможность концентрировать силы под видом людей, завербовавшихся на строительство заводов и дорог. Вот и вам мы предлагаем отправиться в эти места, но в другом, привычном для вас, статусе кавалерийского офицера.

– Но как? – развел руками Игнатьев. – Кто восстановит меня на службе и пошлет в нужное место? Или я отправлюсь в Россию как частное нелегальное лицо?

– О, не беспокойтесь, – самодовольно улыбнулся англичанин. – Как говорится, no man is an island[11 - Человек – не остров (англ.). Аналог русской пословицы «Один в поле не воин».]. Я же сказал, что мы не теряли времени, и этот год был самым урожайным на новые полезные знакомства. Лояльные люди есть практически во всех ведомствах, в том числе и в военном. Они помогут легализовать ваше отсутствие, а мы поможем им. Для всех вы будете добровольцем, воевавшим весь прошлый год с Англией в рядах буров. Мы даже объявим вас в розыск как особо опасного партизана.

Но ваша миссия в России будет не только военно-революционной… Мы хотим поручить вам присмотреть за одним молодым человеком, вместе с которым вы вернетесь домой… Для всех он будет вашим непосредственным начальником, но сугубо между нами… Мы питаем некоторые сомнения относительно соответствия амбиций этого офицера его умственным способностям, поэтому предлагаем вам контролировать его действия…

– И кто же этот несамостоятельный, но такой нужный вам человек?

– Сын дяди русского царя, неудавшегося регента неудачного прошлогоднего бунта, великий князь Андрей Владимирович. Он тоже, якобы, воевал с вами в Трансваале…

– Вы сказали, что он – непосредственный начальник. Будет еще кто-то?

– Да. Формально ваш босс, как говорят янки, подпольный военно-революционный комитет. В действительности вас найдет человек и представится Фальком. Это и будет реальный руководитель. А чтобы вы не сомневались, что это именно он, его представитель или он сам передаст вам вторую половину вот этой купюры.

– Еще один вопрос, кэп… – Игнатьев подождал, пока англичанин сфокусирует на нем свой взгляд. – На территории Российской империи будет провозглашена всего одна независимая республика?

Разведчик явно не был готов к такому вопросу и откровенно замялся…

– Простите, граф, а зачем вам такие подробности?

– Для того чтобы понимать: на подавлении нас одних будет сосредоточена вся мощь правительственной армии или кто-то еще готов разделить с нами все тяготы борьбы за светлое будущее моего Отечества?

– О, не беспокойтесь, граф, – растянулось в резиновой улыбке лицо английского разведчика. – Обещаю, вы будете не одиноки! Но кто из сепаратистов главней, вам придется решать самостоятельно.

– Вы меня успокоили. – Игнатьев поклонился. – Когда назначен отъезд?

– Если у вас нет никаких срочных дел, то немедленно. Впрочем, ничего не меняется, даже если они у вас есть. Великий князь ждет вас в соседнем помещении, и вам обоим надо еще многое обсудить с нашими африканскими специалистами, чтобы ваша легенда о пребывании в Трансваале не рассыпалась при встрече с первым же волонтером.

20 марта 1902 года. Китай. Ляолун

Станция Дашичао – ключевая точка на южно-маньчжурском участке КВЖД, железнодорожный перекресток, где смыкаются английская ветка, тянущаяся от Пекина, и отрезок Харбин – Порт-Артур. Расположенная на границе долины и гор провинции Ляодун, отделяющая взъерошенную холмами юго-восточную часть от плоской поймы реки Ляохэ, на фоне гор она выглядит совсем игрушечной, особенно весной, когда по вчера еще голым сопкам взбегает вверх первая зелень, а причудливо изогнутые ступенчатые крыши пагод уже утопают в белых и розовых облаках цветов фруктовых деревьев.

Совсем недавно отшумел китайский Новый год, самый длинный и веселый праздник Поднебесной, а сегодня китайцы, как мураши, уже ковыряются в земле, торопясь ее обработать и заложить хорошую основу для будущего урожая. Солнечная и теплая весна – время оптимизма, излучаемого даже пеньками на месте зимней вырубки.

Но офицеры, собравшиеся в пакгаузе охранной стражи КВЖД, радостью явно не светились. Они внимательно слушали донесение китайского агента с непроизносимым именем, по взаимному согласию окрещенного Семеном. Только что вернувшийся из Инкоу торговец скобяными товарами – ходзи, – Семен качал головой и сбивчиво рассказывал о разгроме русской таможни, обстреле и утоплении бедного пароходика «Самсон», штурме градоначальства, аресте подданных империи и перечислял, загибая пальцы, подразделения Бэйянской армии. За их спинами маячили японские и английские военные, участвовавшие в этой акции и двигающиеся в настоящее время на полуостров.

– Степан Андреевич, – обратился начальник укрепрайона подполковник Леш к капитану Ржевуцкому, мундир которого украшал «Георгий» четвертой степени, – вот вам и второе пришествие ихэтуаней. Значит, придется повторить ваш подвиг. Собирайте железнодорожников, горных инженеров, вообще всех, кого сможете найти, снимайте гарнизоны от Дальнего до Мукдена, формируйте эшелон и эвакуируйте в Харбин. Справитесь?[12 - Штабс-капитан Ржевуцкий во время восстания ихэтуаней в 1900 году организовал отход гарнизона станции Телии и эвакуацию мирного населения в Харбин. В момент нападения китайцев на станцию 23 июля там находилось всего 166 казаков и 39 пехотинцев охранной стражи, а также около 200 железнодорожных рабочих и более 250 китайцев-христиан. Для этого требовалось преодолеть более 450 км по территории, охваченной пламенем восстания.Китайцы быстро обнаружили отряд и установили его численность. Во второй половине дня они атаковали русских одновременно с нескольких направлений. Атаки были отражены огнем с места, после чего Ржевуцкий приказал ускорить движение, бросив часть обоза. Расчет оказался верным. Занявшись дележом добычи, китайцы не смогли организовать преследование.27 июня отряд достиг станции Шуан-Мао-Дзи, где в его состав вошло еще более 30 стражников, отошедших с других постов. В результате силы русских увеличились до 274 сабель и 70 штыков. Этого оказалось достаточно, чтобы в тот день отразить нападение полуторатысячного отряда китайцев, не потеряв ни одного человека убитым. Правда, 18 человек получили ранения.На следующий день у д. Мяозгоу отряд вновь был атакован превосходящими силами противника. На этот раз одновременно с обороной занятой позиции Ржевуцкий приказал сотне казаков контратаковать китайцев во фланг. Противник был рассеян. Среди многочисленных убитых и раненых, оставшихся на поле боя, был обнаружен главный воинский начальник Мукденской провинции.2 июля в районе станции Чунь-Чунь противник снова преградил путь отряду. Ржевуцкий решил контратаковать врага. Завязался тяжелый бой, который выиграли русские. Они прорвались сквозь наприятельские ряды, потеряв 3 человека убитыми и 14 ранеными.Девять дней спустя отряд достиг Харбина, усилив его гарнизон более чем на 300 активных бойцов. Несмотря на трудности отхода и активность противника, русские потеряли всего 10 человек убитыми и 31 раненым. За умелое руководство войсками и личную храбрость командир отряда Степан Андреевич Ржевуцкий был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.]

Офицер в новой форме пограничного корпуса, с подкрученными вверх усиками, уже успевший загореть до черноты на весеннем солнышке, коротко кивнул и взглянул на карту, разложенную на столе.

– Не впервой, Леонид Вильгельмович! Два года назад только винтовки да сабли в руках были, и все равно пробились. А сейчас, с пулеметами да горными пушками, точно не подведем.

– Ну вот и славно. Теперь вы, Леонид Николаевич, – обратился Леш к приданному его гарнизону командиру артиллерийских разведчиков. – Как стемнеет, занимайте наблюдательный пост на западной высоте железнодорожного холма у деревни Шихуяоцзы. Сидеть тихо. Себя не выдавать. Будете нашими глазами и ушами. Проверьте телефонные линии, удостоверьтесь, что в аварийном случае сможете передавать сообщения морским семафором.

Проводив глазами артиллериста, подполковник еще раз пробежался взглядом по карте, вздохнул и резко поднялся из-за стола.

– Казачьим разъездам установить визуальный контакт и вести непрерывное наблюдение за противником. Отправить в Порт-Артур подробное телеграфное сообщение. Просить генерала Стесселя поторопиться с эвакуацией гарнизона. Мы будем держать позиции, пока последний эшелон не проследует к Мукдену… Но у меня всего две батареи и один батальон, а, если верить китайцам, сюда идут не менее двух полков, так что пусть поторопятся… Ну а нам, господа, – обратился он к оставшимся офицерам, – самое время прогуляться по свежему воздуху на рекогносцировку.

Позиции на господствующей над станцией Дашичао Стрелковой горе начали отстраивать год назад. Поначалу сами укрепления и порядок их возведения для подполковника были незнакомы и малопонятны. Вместо привычных по Михайловской академии люнетов, редантов и эполементов – ломаная линия траншей с бойницами в бруствере и блиндажами через каждые полсотни шагов. Странные и непривычные артиллерийские капониры, изначально даже не предусмотренные для стрельбы прямой наводкой, где сейчас стояли модернизированные – с противооткатными механизмами – 87-миллиметровые пушки на поворотной раме.

Командиры батарей штабс-капитаны Андреев и Янушевский уже проверяют связь с корректировщиками. До передового наблюдательного пункта на железнодорожном холме чуть больше версты. Связисты и артиллеристы вместе тестируют полевые телефоны Голубицкого, прозванивают линии, тянущиеся на метровой глубине под железнодорожным полотном до передовой НП.

Щелкает тумблерами коммутатор на центральном командном пункте. Штаб укрепрайона строили особенно долго, пряча в тело горы, закрывая армированным бетоном, тщательно маскируя под рельеф местности. Все работы – только ночью, и только силами специальной военно-инженерной команды. Но зато и получилось на славу. КП вписан в рельеф горы идеально.