Сияющий хоспис на холме

– Сам Григорий Ефимович распорядился, царствие ему небесное, это Александр его личный покровитель. Красиво, верно?

Митрофан покивал из вежливости, но на самом деле с нетерпением ждал когда закончится этот филиал Эрмитажа и начнётся настоящая жизнь, как вдруг двери в очередную залу распахнулись и он оказался в так называемой большой столовой.

Столовая действительно была большая и также украшенная шедеврами постмодернистского восприятия старорусской культуры. Посредине стоял длинный дубовый стол за которым было много приборов, но, совсем мало людей.

Во главе стола устроилась скорбящая вдова Жанна Неверова в траурном одеянии, даже бумажные салфетки выставленные около неё в салфетнице были траурно чёрного цвета. Рядом с ней сидел насупившийся Мужчина с седой гривой, ещё дальше расположился Арнольд с Марьяной. Далее было только одно место с приборами и, очевидно, оно было предназначено для Митрофана. Он не заставил себя ждать и принялся за трапезу. Обедали в траурной тишине.

– Простите, я не представился. Павел Ильич Чайкин местный эскулап, – наконец прервал молчание мужчина с седой гривой, обращаясь к вновь приехавшим, – Пока местный эскулап, – добавил он, косясь на хозяйку стола. Но Жанна только широко улыбнулась и хлопнула в ладоши.

– А почему бы нам не почтить память безвременно ушедшего? Василий, а подай нам Крымского молодого!

Безмолвный Василий в неизменном камуфляже тут же разлил по бокалом красное слегка газированное вино. Жанна резким движением подняла бокал.

– Помянем, не чокаясь.

Все поднялись, но Марьяна откровенно нюхала бокал и морщилась.

– Странный вкус.

Жанна продолжала улыбаться.

– С личных виноградников Григория Ефимыча. Два года назад прикупил. А вы не в курсе?

Марьяна гордо выпрямилась и поставила бокал на стол.

– При мне, уважаемая, Гриша в бесполезные траты не пускался. Больше всего мне бы хотелось почтить его память. Посетить могилу. И разумеется получить своё.

Жанна спокойно выпила своё вино. Арнольд сначала заметался, но, потом вслед за матерью, отодвинул бокал прочь. Доктор Чайкин, смакуя каждый глоток, допил и вытер губы салфеткой.

– Неплохо, но я предпочитаю “Божоле”.

Митрофан тоже некоторое время колебался, но потом быстро проглотил напиток, отметив про себя, что он изрядной крепости. В конце-концов при данных обстоятельствах потребление спиртного могло сойти за исполнение служебных обязанностей.

– Уважаемая Марьяна, – Улыбнулась Жанна, – Тело моего любимого мужа покоится в фамильном склепе…

– Каком ещё склепе? – удивилась Марьяна.

– Идею о собственном фамильном склепе подсказала Грише я сразу после заключения нашего счастливого брака, – заботливо уточнила вдова.

– Я не сомневалась в ваших способностях, – Подчёркнуто официально заявила Марьяна, – Меня интересует только где расположен этот фамильный склеп?

– Пару часов езды отсюда, на старом кладбище у деревни Кулига лежат предки Гриши по отцовской линии. Мы там всё поправили, отремонтировали храм, так сказать, вдохнули новую жизнь в это прекрасное место…

– О, Господи! Какой цинизм! – бросила на стол салфетку Марьяна, – Скажите уже когда будет оглашено завещание?

Жанна задумалась.

– Тогда когда он даст знак мне. Да и вообще неприлично клянчить у людей, которым и так по гроб жизни всем обязан.

Это переполнило чашу терпения даже такой мощной натуры как Марьяна. Она отбросила от себя салфетку и поднялась на ноги.

– Возмутительно! Ты меня будешь манерам учить?! А сама…отобрала у детей зимний спортивный лагерь и куражится.

Напустив на себя грозное выражение лица Марьяна поплыла к выходу из зала. Арнольд бросил тоскливый взгляд на недоеденное фрикасе, отбросил на стол траурную салфетку и устремился за матерью. Расслабленный от еды и вина Митрофан абсолютно не хотел покидать, кажущуюся теперь ему уютной столовую, так что сделал вид, что ничего не заметил и попросил Чайкина передать ему ещё один курник.

– А вы, почему такой недисциплинированный? Или для модели это необязательно?

Игриво поинтересовалась Жанна.

– Я недавно в этом деле, ещё не понял какие тут правила, – пожал плечами Митрофан, – Всяко не как в армии.

– А вы служили, Митрофан? – Заинтересованно уставилась на него Жанна.

– Практически, моя академия была как армия.

– Полиция? Гвардия? Следователи? – под очаровательной улыбкой хозяйки скрывалось целенаправленное любопытство.

– Хм…примерно, но я всё равно оказался непригоден к такому виду деятельности… – закашлялся Митрофан, осознавая, что непоправимо проговорился.

– Голубчик, что-то серьёзное? Выпейте водички полегчает. – Подвинул стакан Митрофану доктор Чайкин.

– Что это мы заговорились, – Встрепенулась Жанна, – У всех дела и заботы. Спасибо за компанию, Митрофан. Может пообщаемся ближе к вечеру, я думаю у нас найдётся много общих тем.

– Я буду только рад, – Постарался улыбнуться Митрофан.

Вместе покинув столовую, Митрофан с Чайкиным двинулись к выходу.

– А вы произвели на неё впечатление, – Улыбнулся доктор, – Но не расслабляйтесь, очень жёсткая особа, я иногда думаю, что она на самом деле переодетый мужчина…Шутка. Любил Григорий Ефимович таких, хотя между нами, был жёстким гомофобом, а ещё говорят, что от осинки не родятся апельсинки…

Он улыбнулся и шутливо толкнул Митрофана, и тут они услышали громкие голоса впереди.

– Как ты мог! Это же свинство! Как ты мог подставить меня в такой момент?!

– Марьяна Венедиктовна, устал, расслабиться захотелось. Да и на халяву всё…впервые такое вижу…вы уж простите…

На крыльце парадного входа рассерженная до бронзового блеска Марьяна распекала понурого Леонида.

– Напиться в такой момент! Когда Григорию холодно и одиноко! Когда моя душа рвётся к нему. Прочь с глаз моих, скотина! И после возвращения разберёмся, может тебе следует поискать другую работу, Леонид?!

Только сейчас Митрофан заметил, что водитель был сильно пьян. Спускаясь с крыльца он едва не упал, но успел ухватиться за каменные перила и неровным строевым шагом направился к флигелю.

Теперь Марьяна остановила свой огненный взгляд на Митрофане.

– А вы…что вы себе позволяете…мы же договаривались…– упрекнула она Митрофана в пол-голоса.

– Я приехал сюда собирать информацию и для этого иногда приходится… – В ответ прошипел Митрофан и заозирался по сторонам. Вместе с ним оглянулась и Марьяна. Потом кивнула и ушла обратно в дом.

Вернувшись во флигель, Митрофан с наслаждением бросился на кровать и совсем уже собирался снова уснуть, как в дверь постучали. На пороге стоял Арнольд с разноцветными пакетиками в руках.