Белый обелиск

– Огонь! – С облегчением скомандовал Иван.

С тигра, словно огромный стальной чулок сползла гусеница, и теперь он беспомощно завертелся на месте.

– Что, брат, нехорошо тебе стало, – сочувственно произнёс Иван, – нюхнул русского табачку.

У, гнида, – с неожиданной злостью добавил он, – мало мы вас под Курском били.

Прозвучал ответный выстрел тигра, и огромный фонтан земли взметнулся у другого расчёта, находившегося в двадцати метрах.

Осколком снаряда перебило верёвку, которой были привязаны к берёзе Борька и Ночка.

В горячке боя, их забыли отвести в тыл. Да и до них ли сейчас было.

Борька нисколько не удивился, почувствовав неожиданную свободу, он лишь только неуклюже поскакал к другой берёзе, так как у него были спутаны передние ноги.

А Ночка разволновалась, громко и испуганно заржав, широко раздувая ноздри, она напрягала все силы, чтобы освободиться от ненавистных пут. Наконец, ей это удалось, и она поскакала.

Но она поскакала не в тыл, где так хорошо пахнут цветы, не к доброму повару дяде Грише, часто баловавшему её корочкой хлеба.

Обезумев от грохота боя, она поскакала прямо на поле боя.

– Ночка, Ночка! – Забыв обо всём, Сабир кинулся ей наперерез.

Ему удалось схватить её за уздцы, повиснуть на ней.

Но Ночка продолжала скакать навстречу своей смерти.

Снаряд от тигра разорвался под ней неожиданно.

Ночка, дико всхрапнув, рванулась на дыбы, а затем всей тяжестью обрушилась на Сабира, грозя придавить его.

В последнюю секунду ему удалось отскочить, и Ночка тяжело рухнула на землю.