Бойся желаний чужих

– Странно, а я не услышал. Эх – хе – хе, старость не радость, – поднимаясь и усаживаясь на лавке сказал старик.

– Тебе плохо дедушка? – подходя к нему спросила Гуида. – Что-то болит?

– Если у человека, в моем возрасте, после пробуждения ото сна, внуча, ничего не болит, значит он умер. Хотел бы я вот так лечь вечером, уснуть, и проснуться уже в раю. Просыпаюсь, встаю, ничего не болит, а рядом моя Хифа, мой сын Адамур, твой отец, и твоя мать Зимана. Да упокой господь их души. – Старик перекрестился. – Что там русский?

– Спит наверно.

Старик подошел, нагнулся, потрогал лоб больного. – Температуры нет. Ну дела. – Он огляделся, как будто, что – то искал. – Я на двор внуча, а ты давай чай ставь, попьем, и перевязку русскому нужно сделать. Опять же курицу зарублю, надо его бульоном напоить, давно не ел он.

После утреннего чая с козьем сыром и лепешкой, старик занялся приготовлением к перевязке больного.

– Ну что внуча давай посмотрим, как сегодня раны нашего больного? – Старик откинул одеяло, аккуратно начал отдирать пластырь, которым была прикреплена предварительно смоченная отваром трав тряпица, прикрывающая рану на руке. – Ну дела, – удивленно сказал он, – Настоящее чудо.

– Что дедушка? Ты, о чем?

– Что ты не видишь? Рана так быстро заживает. Если так дальше пойдет, к вечеру только след на коже останется. Ну дела, настоящее чудо. А ну давай посмотрим, с другой стороны. Снимай повязку, – поднимая руку больного, сказал старик.

– Ну дела, – снова удивленно сказал он, когда Гуида сняла повязку. – Спасибо господу, сотворил чудо. – Старик перекрестился.

– Ну какой господь дедушка? Это амулет. Ты же сам все видишь.

– Такое только господь мог сотворить. И не говори мне, что это творение человека. Или ты про такое знаешь, и в аптеках продают?

– Не продают, – насупившись ответила девушка.

– Вот и ответ, внуча. Такое только господь мог создать. – Старик снова перекрестился.

– А почему он не просыпается дедушка?

– Не знаю? Но сон, лучшее лекарство. Когда нужно будет, сам проснется. С ним все хорошо. Дыхание ровное, температуры нет.

Старик промыл рану, намазал ее барсучьем жиром. Не стал повязку крепить пластырем, а просто несильно обмотал тряпицы бинтом.

– Давай укус посмотрим,– разматывая бинт произнес старик. – Ну дела, – произнес он свое любимое выражение, когда повязка была снята. – Всякое видел, но такое! Посмотри внуча, рана затянулась. Так не должно быть. Ну дела. Такого просто не может быть.

– Почему деда?

– Да потому, что слюна и зубы волка вызывает после укуса воспаление. Даже не опасная рана долго заживает. А тут не то что воспаления, скоро и следа почти не останется. Чудо, просто чудо.

Старик встал, и стал ходить взад – вперед, по комнате. – Я такого никогда не видел. Это исцеление, чудо господне. – Старик в очередной раз начал креститься. – Пойду позанимаюсь скотиной. Мне нужно чем – то заняться, успокоится и подумать.

Прошло несколько часов. Солнце близилось к зениту. Старик и девушка сидели перед домом, в тени на лавке. Старик сидел с закрытыми глазами, оперившись о бревенчатую стену. Девушка что-то читала в планшете. Старик открыл глаза, затем сел ровно.

– К нам кто – то едет.

– Это он,– испугано сказала девушка.

– Кто?

– Я тебе не хотела говорить дедушка. Так совпало, что я к тебе собиралась, а тут этот Адамар. Случайно познакомились. Он хочет со мной встречаться. Я с ним один раз на свидание сходила. Дедушка, он грубый, злой. Я его боюсь.

– Не бойся внуча, я разберусь с ним. А сколько лет ему?

– Двадцать шесть.

– Да, уже мужчина. Но ничего внуча. Я с ним поговорю. В таком возрасте к мужчинам уже приходит мудрость.

– Дедушка, он бандит. Его многие бояться. О нем плохое рассказывают, – вытирая руками слезы, ответила девушка.

– Ну дела, – вставая и направляясь в дом сказал старик.

– Ты вот что внуча, – возвращаясь с двустволкой сказал он, – Иди в дом.

– Мне страшно дедушка.

– Иди в дом, не бойся. – Старик снова уселся на лавку, положив ружье на колени.

Звук медленно едущего автомобиля приближался. Прошло несколько минут, и из – за деревьев показался японский внедорожник, серебристого цвета, заляпанный грязью. Автомобиль остановился возле ворот, передние двери открылись, выпустив двух молодых мужчин.

– Кажется здесь,– сказал водитель, покрутив шеей и плечами.

– Точно. Смотри Адамар. Нас уже встречают.

Тот которого назвали Адамаром улыбнулся, глядя на старика, произнес, – Отец, ты что всех гостей вот так с ружьем встречаешь?

– Только тех, которых не ждут.

– А мы с добром приехали, – направляясь к старику ответил он.

– Стой, – направив на него ружье сказал старик.

– Что так, и застрелишь отец, просто так,– не останавливаясь сказал он. – Стреляй,– остановившись в полуметре сказал он. – Даже не спросишь, зачем приехал?

– Нет ее, уже уехала.

– А мы посмотрим, можно?

– Сказал уезжайте,– поднимаясь, продолжая держать, направленное в грудь Адамара ружье, – произнес он.

В это время Адамар быстро выбросил правую руку, отвел ствол в левую сторону, зажав в руке ствол, дернул на себя. Прогремел запоздалый выстрел. Картечь полетела в сторону деревьев, сбивая листья и мелкие ветки.

– Смелый дед, – улыбаясь сказал второй гость, которому Адамар протянул ружье.

– Зато не скучно, – весело ответил Адамар. – Веди в дом отец. Костя, ты тут посмотри вокруг, и тоже заходи. Чай попьем и обратно. Может отец гостей и накормит.

Он зашел в дом следом за стариком. Возле стола на лавке сидела девушка и плакала.

– Что же ты отец обманываешь. Не хорошо в твои то годы. А ты, что красавица мне не рада?