Не обманула ведьма

– Прекрасно, успею покурить.

Прикуривая сигарету, за спиной услышал движение, и резко развернулся. К нему приближалась старая знакомая рыжая собака, дружески виляя хвостом.

– От, скотина, напугала,– зло бросил он.

Скотина, совсем не обиделась, продолжала весело вилять хвостом. Ее дружелюбная морда, с одной стороны выражала большую любовь к человеку, с другой, дай пожрать вкусненького.

– А вот хренушки тебе собакен, – сказал беззлобно Владимир, я тебя в прошлый раз покормил, а ты мне свинью подложила.

Собака стояла, продолжала вилять хвостом, выражая бесконечную любовь к старому знакомому.

– Значит, так морда рыжая, я тебе даю половину моего вкусного пирога с говядиной, а ты валишь отсюда, идет?

Ему показалось, что собака кивнула. Он разломил печеный пирог, и протянул. Собака медленно подошла, понюхала, аккуратно взяла пирог.

– А теперь уходи.

Собака опустила и подняла морду, как будто кивнула, развернулась и пошла вниз по тропинке. Владимир проводил ее взглядом пока она не скрылась в темноте, посмотрел на часы.

– Пора, покурить не дала скотина рыжая. Ладно, покурю в другом времени, – хмыкнул, довольный от сказанного, и начал залазить в узкий проем дольмена.

5

Стены начали расплываться, множиться, и превратились в белое яркое свечение. Когда свечение погасло Владимир открыл глаза. Осветил фонариком пространство. Ключа от автомобиля в углу дольмена не было.

– Приехали,– сказал он, и начал выбираться наружу. Стояла темная, сырая ночь.

– Наверное, недавно прошел дождь, прохладно.

Осмотревшись, и не увидев ничего, он развязал коврик, опусти на него ноут. Закурил.

– Хорошо, что сейчас дождя нет, – подумал Владимир, сумка ноутбука тряпочная. Как-то не подумал.

Уселся на коврик, упершись о стену дольмена, доел половину пирога, закурил.

– Странно, – подумал он. Этот раз совсем не страшно. Даже плевать в какое время попал. Это потому, что в любое время теперь можно домой вернуться, и к дольмену добираться не нужно. Спасибо ведьма. А что она мне говорила про собаку? Значит что-то знает. Но с собакой все обошлось. Правда какая-то она не по-собачьи умная. И почему, когда обратно вернусь, не должен удивляться? И почему она меня Володенькой называет? Говорил, что не нравиться мне.

Упавшая на руку с дерева капля разбудила. Светало. Владимир встал, потянулся, Поежился.

– Прохладно, тут у них в тридцать седьмом. Глотнул из пластиковой бутылки сока, закурил.

– Нужно выдвигаться, до сельсовета, еще придется потопать.

Засунув коврики бутылку в дольмен, Владимир начал спускаться к дороге. Ступив на асфальт, не спеша двинулся к центру поселка. Осматриваясь по сторонам, констатировал, что день в селе уже начался. В домах тускло горел свет, из труб шел дым. На встречу двигалось стадо коров. Проходя мимо он увидел пастуха, который с любопытством смотрел на него.

– Понятно, подумал он, – в маленьком селе новый человек, особенно в городской одежде, всегда вызывает интерес.

Владимир осмотрелся. Здание сельсовета выглядело гораздо лучше, чем в сорок третьем. Забор и постройки были исправны. Даже над крыльцом еще был козырек от непогоды. Рядом с сельсоветом у открытых ворот сарая стояла подвода, на которую пожилой сельский житель укладывал мешок. Владимир поднялся по ступеням и вошел в помещение. За столом сидели двое. Старый знакомый председатель из сорок третьего года, и собеседник по старше. Говорившие, при его появлении замолчали, и смотрели на него с интересом.

– Доброе утро.

– И тебе доброго здравия, – ответил председатель.

– Доброе, – ответил второй.

– Как вас зовут,– обратился Владимир к председателю.

– Федор Пантелеевич.

– Федор Пантелеевич, а кто у вас в поселке за порядок отвечает.

– А какой порядок вы имеете в виду, гражданин хороший? Ты сам то, кто?

– Мне нужен, кто-нибудь из государственной безопасности.

Оба обитателя сельсовета сразу как-то сникли. Владимиру показалось, что в глазах и во всем поведении мужчин, появился испуг.

– Так это, Жуков Александр Николаевич, сержант госбезопасности. Туточки, рядом живет, – с волнением в голосе ответил председатель.

– Федор Пантелеевич, пошли кого-нибудь. Пусть скажет, чтобы быстро сюда шел.

– Кузьмич, а ну сходи сам,– обратился председатель к своему собеседнику.

– Да, конечно. Кузьмич быстро встал, схватил со стола шапку и вышел из комнаты.

– Можно присесть,– спросил Владимир.

– Присаживайтесь.

Владимир сев за стол, осмотрелся. Комната была та же. Интерьер добавлял железный ящик с навесным замком, герань в горшке на подоконнике, и настенная полка в углу. На полке стояло несколько книг и керосиновая лампа, которых в сорок третьем году не было.

Достав сигарету из пачки, прикурил. Председатель удивленно смотрел, на зажигалку. Владимир улыбнулся.

– Чайком не угостите Федор Пантелеевич?

– А как же, сейчас сделаю – ответил председатель, взял чайник и пошел наливать из ведра воду кружкой. Владимир, проследил взглядом за председателем.

– Твою мать, он же меня вспомнил, тогда в сорок третьем, – промелькнуло в голове Владимира. – А я тогда не мог понять почему он на меня так смотрит, еще у него спросил. А он сильно испугался. Значит получается реальность одна. Но какие вывороты во времени. Я еще не планировал перемещаться в тридцать седьмой, а он меня уже вспомнил в сорок третьем.

– Федор Пантелеевич, ты о том, что меня сегодня видел никому не говори, дольше проживешь.

Федор Пантелеевич, как-то весь сжался, наверно сожалея, что именно к нему зашел этот непонятный человек.

– Ты не бойся Федор Пантелеевич, я тебя не пугаю, наоборот предупреждаю, чтобы ты понимал. Ты меня никогда не видел, и обо мне никогда не слышал. Из-за меня у тебя могут быть неприятности. Я зла тебе не желаю. Просто не твое это дело. А мы с тобой еще увидимся наверно лет через шесть, осенью.

6

В дверях показался Кузьмич, следом в полевой форме вошел сержант лет двадцати пяти.