Имя твоё…

Закончив с делами сели обедать. Ели с аппетитом. Трапеза туриста хоть и не затейлива, но отрадна. С усталости, после дороги и порезанная крупными кусками колбаса с сыром, и рыбные консервы, и заваренный на родниковой воде чай – всё казалось особенно вкусным.

Не спеша досыта пообедали и стали готовиться к самому увлекательному этапу путешествия. Историк отошёл посмотреть, откуда начинать и где лучше вести поиск, а Инженер и Ювелир занялись подготовкой шанцевого инструмента. Взяв в руки, повертев, и видимо критически оценив удобность разборной сапёрной лопатки, Инженер отдал её Ювелиру. А сам сходил в сарай и принёс оттуда большую штыковую лопату с длинным черенком. Возвратился с рекогносцировки Историк и, объяснив друзьям выбранный им маршрут, приступил к сборке металлодетектора. Соединив между собой секции штанги, закрепил на ней катушку. Подключил к блоку управления кабель, туго обмотав его вокруг штанги. Вставил батареи, включил прибор и, настроив его на грунт, коротко предложил внимательно наблюдающим за его манипуляциями друзьям:

– Приступим.

– Стоп! Стоп! Самое главное забыли! – засуетился Художник. И быстренько сбегав в дом, вернулся, навесив себе на ремень фляжку.

– Зачем… – удивился Учитель. – Оставь на вечер.

– Это если находки хорошие будут… Обмыть! – дурашливо улыбаясь, объяснил Художник.

– Если будут… – скептически добавил Инженер. В «хорошие находки» он не особенно верил. Если честно, Историк тоже больших надежд на поиск в этой местности не возлагал. Всё это мероприятие, затеянное Художником, впечатлённым рассказами друзей о красоте бескрайних просторов провинции и увлекательном поиске предметов прошлого, планировалось больше как поход, как небольшое путешествие, как возможность своеобразно и неординарно провести вместе выходные вдали от цивилизации. Выбраться погожим весенним днём из города, добраться на электричке до дальней станции, отмахать с рюкзаками за спиной почти десяток километров, побродить по окрестностям пустой деревни, засидеться у костра за приятной беседой до поздней ночи – как это здо?рово и замечательно!

Поиск в деревне времени много не занял. Находки действительно не впечатляли. Помимо ржавых гвоздей, обломков топоров, искорёженных дверных петель и прочего металлического хлама удалось поднять лишь медный нательный крестик да несколько советских монет. Более-менее интересной находкой можно было считать, неожиданно найденный, серебряный полтинник 1924 года с изображением молотобойца. Да и тот, по словам Историка, особой ценности не представлял. Несколько раз тщательно обследовав место возле этой находки и не получив ни каких результатов, поиск в деревне решили завершить.

– Слушай, ты говорил, где-то поблизости есть помещичья усадьба, – обратился Учитель к Инженеру.

– Да, – отозвался тот. – Правда, самого здания не сохранилось, но место показать могу.

– А далеко туда топать? – поинтересовался Ювелир.

– Не волнуйся, к вечеру успеем вернуться, – успокоил его Механик.

– Что ж, сходим, поищем там… – решил Учитель.

Огибая поле, лежащее за деревней, по краю возвышенности друзья отправились в направлении темнеющего впереди скопления невысоких деревьев – бывшее когда-то садом, в котором, по словам Инженера, раньше и располагалась усадьба. Склон возвышенности, поросший кустами шиповника, круто спускался в низину к небольшой, еле-еле угадываемой в зарослях, речушке. А за ней, вытянувшись к горизонту, шёл пологий подъём, над которым светилось голубое, почти прозрачное небо.

Пройдя бо?льшую часть пути, возле трёх растущих рядом друг с другом молодых дубков, Учитель снял с плеча металлодетектор – решил мимоходом проверить это чем-то приглянувшееся ему место. Спустя пару минут поиска прибор дал чёткий, уверенный сигнал. Полотно лопаты, почти на штык вогнанное в землю, остановилось, наткнувшись на что-то твёрдое, прочное. Повертев в руках, извлечённый из земли железный предмет, со словами: «Деталь какая-то…» – Механик передал его Историку. Тот оббил чернозём, густо облепивший находку, поскрёб её ножом, внимательно осмотрел и, определив, заявил:

– Это, ребята, замок от пулемета Максима.

Пока его друзья, с искренним любопытством, разглядывали найденный механизм от легендарного оружия, Историк что-то прикидывал в уме, размышлял. Взвесив факты, спросил у Инженера:

– Слушай, а здесь, в вашей местности, серьёзные бои разве были?

– Нет… – пожав плечами, ответил Инженер, и неопределённо указав рукой куда-то за реку, добавил: – Западнее в сорок втором наши, попав в окружение, с тяжёлыми боями вырывались… отступали. А здесь… конкретно здесь… боёв не было… Даже деревня целой осталась.

– Да… Так… – исследуя взглядом окрестности, согласился Учитель. Немного помолчав, произнёс: – Ну что ж, посмотрим…

Метров через шесть детектор указал на ещё один металлический предмет в земле. Достав щуп, и забрав у Художника сапёрную лопатку, Учитель сам приступил к раскопкам. Спустя несколько минут, вырыл покорёженный железный ящик с маленькой пятиконечной звёздочкой на боку, выбил из него землю, протёр рукой в перчатке и со словами: «А это коробка от пулемётной ленты», – протянул его друзьям.

Совсем рядом нашли несколько стреляных гильз.

– Должно быть, пулемётная позиция, – предположил Механик.

– Да, конечно, – подтвердил Историк.

– Вот здорово! – обрадовался Художник. – Может, и пулемёт найдём?

Но друзья его веселья не поддержали. Лица у них были серьёзные, сосредоточенные. Особенно задумчивым выглядел Историк, мысли его вращались вокруг пулемётного замка, найденного почему-то в стороне от позиции. Смутные, не выстроившиеся ещё пока в чёткий логический ряд догадки тревожили его. Поэтому получив от прибора очередной сигнал, и определив точное местоположение цели, Учитель настойчиво порекомендовал спутникам отойти подальше, а сам принялся за раскопки. Встав на колени, он не спеша исследовал землю щупом, и аккуратно действуя лопатой, понемногу углублялся в грунт. Добравшись до цели, определил – металлическая одношпилечная пряжка, с остатками полусгнившего кожаного ремня. И теперь ещё аккуратнее и медленнее продолжил копать. Для Историка, напряжённо увлеченного своим, теперь уже точно предвещающим значимую находку, занятием всё вокруг отошло на второй план, даже время замедлилось, изменив привычный темп хода. Лишь всё отчётливей и сильней ощущался тяжёлый дух потревоженной земли. Сырым холодом тянуло из ямы.

Показались почерневшие человеческие кости.

Как-то сразу вдруг стало мало воздуха, учащенно забилось взволнованное сердце, взмокли ладони. Ставшая осязаемо-реальной тишина зазвенела в ушах, опустившись откуда-то сверху, надавила на плечи. Историк прекратил работу, немного помедлив, поднялся с колен и взмахом руки подозвал друзей. Когда они подошли, указал им на результат раскопок и тихо произнёс изменившимся голосом:

– Это пулемётчик… Наш.

Потрясённые грандиозностью страшной находки парни молчали.

Вечер матовым покрывалом тихо спускался на землю, сгущая краски окружающего мира, делая их глубже. Небо, заметно потемнев, обрело более насыщенный цвет. Казавшийся раньше безграничным простор сузился, обозначив свои пределы. От всего существующего на земле – живого и не живого – вытянулись тени: тёмные, длинные. Стало прохладно.

Продолжать раскопки друзья не стали, решив доверить это дело специалистам, которые правильно проведут извлечение останков пулемётчика, и может быть установят его личность. Договорившись, что Учитель сообщит о находке поисковому отряду своего брата, приступили к тому немногому, что сейчас они могли сделать – должны были сделать. Нужно было как-то сохранить и обозначить место гибели пулемётчика. Поэтому Инженер с Ювелиром отправились в деревню за необходимым инструментом. А Историк, оставшись возле останков бойца, достал карту, сориентировался и нанёс на неё место находки. Затем ссыпал в патронную коробку гильзы и вместе с пряжкой аккуратно уложил всё это в яму – как в могилу. Долго рассматривал, перекладывая из руки в руку, пулемётный замок, и не желая оставлять его здесь забрал себе – на память. Спустя почти час, вернулись друзья – и все трое, обстоятельно, с не торопливым почтением приступили к делу. Бережно накрыли брезентом яму, присыпали землёй, глубоко, на совесть, вогнали в землю крепко сколоченный деревянный крест. И закончив, ещё долго стояли, глядя куда-то вдаль – на закат. Художник хотел было предложить помянуть неизвестного солдата – фляжка всё ещё оттягивала его ремень, но посмотрев на задумчивые, тяжёлые лица друзей: промолчал, не решившись. Так и стояли, втроём… Молча.

А впереди, даря миру последний свет, багровым диском погружалось за горизонт солнце, знаменуя завершение сотворённого им дня – наделённого смыслом.

2

Белое пятно солнца уже достаточно высоко оторвалось от горизонта, наполнило мир ярким светом, слепило глаза людей двигающихся навстречу ему – на восток.

Измотанные до крайности остатки стрелкового полка нестройной походной колонной, растянувшейся по дороге, подошли к мосту, тремя пролётами из крепких деревянных балок, переброшенному через спокойную гладь реки. И не останавливаясь, начали переправу.

На западном берегу реки, не отрывая тяжёлого усталого взгляда от группы сапёров, готовящих мост к подрыву, стоял майор – начальник штаба полка, а теперь после гибели командира исполняющий его обязанности. Полковой инженер, осмотрев конструкции моста, твёрдо заверил, что взрывчатки хватит, и мост после переправы будет разрушен. Это обстоятельство было весьма значимым для майора, рассчитывающего, что лишив противника единственной переправы через широкое в этом месте русло реки, полку удастся оторваться от преследования, и ночью, крайний случай к утру, добраться до райцентра, где согласно имеющимся у него данным занимала позиции недавно прибывшая полнокровная армия. В приказе командира дивизии чётко указывалось, что сохранив, по возможности, боевые единицы, полку надлежит оставить занимаемые ими позиции и следовать на соединение с частями этой армии, чтобы на подготовленном заранее рубеже встретить врага. Приказ этот, полученный ещё вчера вечером, был последним донесением из дивизии, с тех пор, несмотря на все приложенные усилия, связи с ней не было.

Вот уже почти неделю весь фронт, а с ним и армия, и дивизия, в подчинении которой находился стрелковый полк, отступали, ведя непрерывные изматывающие арьергардные бои. Полк, потеряв более половины личного состава, испытывая постоянную нехватку боеприпасов и продовольствия, то колоссальным напряжением сил удерживал позиции, прикрывая отход других частей, то спешно бросая, ставшее обузой, имущество и оставляя от безвыходности раненых местным жителям, прорывался на соединение с дивизией. К исходу прошлого дня, после завершения тяжёлого боя, начтаба, уже принявший командование полком, ясно понимал, что, если не будет приказа об отходе, полк будет окружён и уничтожен: количество имеющихся активных штыков и боеприпасов не оставляло надежды на выход из окружения. А без приказа оставлять занимаемый рубеж майор не имел права. Но приказ был получен, и с наступлением темноты, оставив для прикрытия полувзвод, полк, спешно, не теряя драгоценного времени, снялся с позиции и форсированным маршем без привалов двинулся на восток.

Майор не сомневался, что как только противник обнаружит перед собой пустоту, то незамедлительно начнёт преследование полка, с целью уничтожения. В сложившейся ситуации оставалось рассчитывать лишь на то, что полувзвод, прикрывающий отход, сможет создать иллюзию присутствия на рубеже всего полка, а это хоть ненадолго, но остановит врага; а разрушенный мост вынудит его задержаться ещё и здесь, на переправе. Майор надеялся, что всё это даст шанс оторваться от врага и выполнить поставленную задачу, пусть и на пределе возможностей. Не давало ему покоя лишь одно обстоятельство: на карте, выше по течению реки, был обозначен брод, судя по указанной характеристике, вполне пригодный для переправы. Майор допускал то, что противнику тоже известен этот факт. А значит враг, предусмотрев вероятность того, что мост будет уничтожен, может предпринять попутку перебраться через реку вброд, выделив на это часть сил. И если всё сложится именно так, то догнав полк, противник ударит ему во фланг, на марше, во время движения. В том, что исход боя навязанного полку в таких условиях будет печальным, майор тоже не сомневался. Поэтому он ещё ночью, до восхода солнца, вызвал к себе лейтенанта – командира взвода конной разведки и приказал ему лично осмотреть местность возле брода. А сам, ожидая данных разведки, рассчитывая, что они только подтвердят достоверность карты, начал заранее обдумывать возможные решения возникшей проблемы.

Разведчик вернулся лишь утром, нагнав полк уже у моста. Ожидая доклад, командир полка сосредоточенно наблюдал, как лейтенант устало вылез из седла и, передавая поводья его связному, что-то шепнул тому, вероятно, попросил немного ослабить подпругу, а затем, ласково похлопав коня по лоснящейся от пота шее, оправил гимнастёрку и, стараясь держать чёткий шаг, направился к нему. И подойдя, совсем некстати, с шиком козырнул – резко распрямив вскинутую ладонь возле самой фуражки, вызвав кривую ухмылку на хмуром лице командира полка.

– Товарищ майор… по результатам разведки… в том месте действительно брод… – прерывисто, ещё не отдышавшись после скачки, докладывал лейтенант. – Берега вокруг заболочены немного… Местные колхозники что-то вроде гати там сделали… Грунтовка с одного на другой берег идёт… – переведя дыхание, подытожил: – Переправиться можно.

– Машины через брод пройдут?

– Если друг за другом, по одной – то должны пройти… В крайнем случае, брод можно ещё брёвнами и ветками закидать – берега все в зарослях…

– На правом берегу возвышенность?

– Так точно. Сначала от реки широкая низина, а затем крутой взгорок. С него весь левый берег хорошо видно.

– Так… – глядя куда-то в сторону, протянул командир полка. И понимая, что опасения его не напрасны, он теперь уже точно убежденный в необходимости хоть как-то задержать противника у брода, окончательно принял трудное, но единственно верное решение. Резко повернул голову в сторону своего связного и жёстко, будто отрубив что-то, приказал:

– Командира второго батальона ко мне! Быстро!

И глядя как тот, придерживая рукой переброшенный за спину ППШ, рванул в сторону колонны второго батальона, как раз подходящей к мосту, командир полка ещё раз взвесив ситуацию, точно и чётко сформировал будущее распоряжение.

Через несколько минут прибыл комбат со своим ординарцем. Подошёл, косолапо ступая натруженными ногами и, вытянув широкую ладонь к крепко насаженной на голову фуражке, приступил было к докладу. Но майор, взмахом руки, прервал его и сразу перешёл к делу:

– У тебя пулемётов сколько осталось?