Тёмная материя

– Ты, наверное, все же псих, но с тобой интересно. Ты не пробовал писать? Думаю, фантастика – это твой жанр.

– Ты симпатична ей, но чтобы ее почувствовать, нужна сильная эмоциональная встряска. Лучше всего страх. – Угрюмов развернулся к девушке и поймал ножку, зажав ступню в ладони. – Хочешь ощутить ее?

– А давай, не испугаешь. – Девушка с азартным лицом приблизилась к мужчине. – Что я должна сделать? Закрыть глаза? Глубоко дышать и слушать твой голос?

В квартире замигал свет, а затем пропал во всем доме, а также в доме напротив, и судя по погашенным фонарям улицы, во всем районе города. Софья вдруг оказалась одетой в своей машине на водительском месте, а рядом, также в одежде, сидел Сергей.

– Это как? Пока не страшно, но уже интересно, – заулыбалась девушка, радуясь забаве.

– Обернись вокруг, что замечаешь?

По-прежнему была ночь, но перед машиной ярко светили фонари. Из увиденного Сычева поняла, что находится на переезде железнодорожных путей и что шлагбаум закрыт, а красные фонари перед будкой смотрителя предупреждают об опасности столкновения с поездом.

– И что дальше? – Девушка с любопытством смотрела на Угрюмова.

– Дальше надо пристегнуться. – Мужчина натянул ремень безопасности через плечо Софьи, пристегнув карабин, после чего поцеловал. – Посмотри вон тот огонек, – Сергей ткнул пальцем в боковое окно. – Это поезд. Идет со скоростью шестьдесят километров в час. Через несколько секунд он столкнется с машиной, превратив в мятый комок. Как думаешь? Успеешь отстегнуть ремень, выскочить и отбежать на безопасное расстояние? Вот я успею, – Угрюмов быстро покинул машину и, отбежав за шлагбаум, помахал девушке рукой.

Софья уставилась на приближающийся огонек. Ее сердце часто забилось, и она, нащупав карабин пальцами, не отрывая глаз от огонька, попыталась отстегнуть ремень. Не получилось. Сычева, оторвав взгляд от поезда, все внимание переключила на карабин. Яростно нажимая кнопку, она дергала ремень, но карабин не отстегивался. Девушка сломала ноготь и больно прищемила палец. Карабин отказывался отпускать. Поезд издал протяжный гудок, и девушка, боясь смотреть в его сторону, полезла под ремень, намереваясь выскользнуть из-под него. Но ремень плотно прижимался к телу, а колени уперлись в панель управления, мешая. Страх захватил все тело разом, приведя в панику. Софья перестала думать. Ее действия превратились в спонтанное буйство. Она билась в ярости от бессилия, истерично сопротивляясь неминуемой гибели. В последний момент, перед самым ударом, девушка все же взглянула на смерть. За долю секунды она успела разглядеть переднюю часть поезда, яркий свет фонарей, его номер и даже лицо машиниста. Удар вытряхнул крик, содрогнув плоть энергией молота. Машину враз смяло и выкинуло в сторону будки смотрителя. Софья крутилась внутри железной коробки, безвольно ударяя пляшущими от переворотов руками, сжав зубы до скрипа, не сводя взгляда с пассажирского сиденья. Там, меняя очертания и форму, прилипло темное пятно. И не пятно даже, а темная, цвета океанской глубины, воронка, втягивающая и искажающая этим края и выступы всех ближайших предметов.

Неудачная обработка Чернышева, и Брагин послал на Шилова. Шилов – обратно Брагину в ближний угол, и один ноль. Десятая минута, хозяева открывают счет. Пас Чернышева собрал двоих. Удар Брагину, тот пропускает. Лесков прибежал, какой неудачный для Лескова отступ! Кашин уходит от Фотина, тащит мяч дальше сам. Потеря, проход, мяч уже во вратарской зоне, справа пас Брагину, Брагин, удар выше ворот! – Комментатор сопровождал футбольный матч на стадионе местного клуба. – Пятая игра подряд для местной команды обещает удачный результат, потому что гости, несмотря на старания, никак не могут забить. Четыре игры подряд выиграли хозяева стадиона. Многие связывают победное шествие со сменой владельца и руководства клуба. Итак, Кашин, штрафной прострел, под удар, должен быть угловой. Гости создают очень опасные моменты, но удача по-прежнему на стороне хозяев.

Угрюмов стоял на третьем ярусе стадиона, положив локти на металлическое ограждение, наблюдая за игрой своей команды. Сергей купался в энергии стадиона, в этом коктейле эмоций болельщиков и игроков. Трибуны вибрировали, а воздух содрогался от многочисленных криков, барабанной дроби и складных кричалок фанатов. Он не сомневался в пятой подряд победе своего клуба. Сергей оглядел трибуны, и его взгляд остановился на светленькой худенькой девушке в разноцветной футболке. Как похожа показалась девушка на Машу Хохлову или Савинкову, будь она неладна. Мужчина в последнее время часто думал о ней, вспоминая те три короткие встречи, что теперь казались как сон. Почему он вдруг стал думать о ней? Что это? Любовь или азарт состязания, не позволяющий остановиться при уже опрокинутом противнике. Неужели он хочет ее, чтобы сделать больнее Хохлову? Но ведь Угрюмов и раньше думал об этой девушке. Он часто вспоминал ее еще при живой Ирине, борясь с желанием позвонить и предложить встречаться.

Настроение невольно испортилось, и Сергей, покинув стадион, спустился к машине, намереваясь ехать домой. Он, не привлекая внимания, прошел мимо охраны, а также полиции, сопровождающей игру, и, открыв дверь машины, задержался, медля усаживаться. Захлопнув дверь, он отошел от внедорожника метров на двадцать, набрав номер помощника Седого, ставшего главным среди парней, приехавших тогда с Зубом.

– Проверь белый седан с госномером 477, припаркованный перед кассами. Возьми ребят, там два накаченных козла, возможно, с оружием, – приказал Сергей и направился прочь от стадиона пешком, аккуратно обходя попутных и встречных людей, избегая с ними соприкасаться.

Через два часа, когда Угрюмов уже сидел дома, Седой отзвонился доложить:

– Они машину заминировали. Их братья Зарубины послали. У тебя чуйка, шеф, невероятная. Как ты просек? Они профессионалы.

– Интуиция спасает пока. Но надо вопрос решать. У тебя, кажется, брат работает на Зарубиных. Устрой с ним телефонный разговор.

– Хорошо, шеф, только откуда ты все знаешь? Я про брата никому не говорил.

Через два дня черные автомобили въехали в город, являвшимся родным для всех без исключения пассажиров. Не заезжая в центр, пробираясь второстепенными дорогами, преимущественно по крайним районам, автомобили достигли промзоны, где уже поджидали такие же, с виду серьезные, тачки. Встречающие лениво вылезли из машин, как только появились гости, спрятав руки в карманах кожаных курток. Седой приблизился к жилистому мужичку чуть за пятьдесят, с косым глазом, по прозвищу Кривой» корявые и комичные движения которого вызывали трепет у окружающих из-за исходящей от него невидимой, но ощущаемой нутром опасности. Длинная и глубокая морщина разделяла узкий лоб этого мужчины на верхнюю и нижнюю части. Широкий, расплющенный до формы лопаты нос свидетельствовал о многочисленных переломах. Наколки на внешних сторонах кистей с избытком информировали о тайных символах и знаках, непонятных простому человеку, незнакомому с укладом криминального мира.

– Здорова, братуха, чего так располнел. Руками не обнять! – выкрикнул Кривой, тыча пальцем в бок брата.

– Вот, брат, это Серега, мой шеф. Вы с ним по телефону разговаривали. – Седой показал в сторону Угрюмова.

Кривой поздоровался, и они отошли в сторону от основной компании. – Если действовать, то сразу без промедления. Младший Зарубин, Юрка, сейчас дома один. Предлагаю с него и начать. Старший Борис на даче в поселке Северный, с ним жена, а за его домом мои наблюдают. Ты сам-то точно не хочешь здесь осесть? Не помешаем потом друг другу?

– Нет. Мне, главное, от Зарубиных избавиться. Дальше я возвращаюсь, а ты забирай их бизнес, он меня не интересует. – Сергей чувствовал на себе изучающий, выискивающий слабости, взгляд матерого бандита.

– Слышь, Серега, брат говорил, ты Зуба чем-то пожег? Научишь? Еще говорил, ты видишь наперед. Зачем тебе я, если сам можешь?

– Зачем одному напрягаться, когда с тобой проще. Показывай дорогу. Начнем с младшего – хороший план.

Дом Зарубина-младшего был построен из красного кирпича в форме средневекового замка с двумя башенками по бокам. Массивный забор, тоже из кирпича, но желтого, ограничивал по периметру огромный для города участок. Кривой был правой рукой Юрия, а потому беспрепятственно заехал на территорию дома, как бы забыв закрыть за собой ворота. Через полминуты Угрюмов с Седым также въехали во двор и сразу же вошли в дом, проследовав в гостиную. На диване за небольшим столом сидел Юра Зарубин с бутылкой пива в руках. Его черные волосы прикрывали половину лба ровной прямой челкой, а острый нос невольно вздергивался при каждом эмоциональном выкрике выходящего из узкой полозки растянутого рта. Толстая золотая цепь болталась на шее во всю красу, неприкрытая воротом домашнего халата, сшитого из толстой хлопковой ткани. На столе царил бардак из пустых и полных бутылок пива, упаковок снеков и кусочков вяленых рыб. Через стол, развалившись на стуле, открывал бутылку пива Кривой.

– Это чего за клоуны? – усмехнулся Юрий, направив горлышко бутылки в сторону вошедших. Это же физик! Ты, Кривой, его приволок? И братуху нашел? А мы тебя потеряли, Седой, уж думали, убили. Зуб с тобой? Чего на связь не выходили?

Седой обошел остановившегося в дверях Сергея и присел рядом с Юрием, закрывая собой проход к выходу.

– Я надеялся, что эта падла на небесах уже. Седой, вы же его закопать должны были. Тебя заговорили, что ли, Угрюмый? – Зарубин улыбался, продолжая держать бутылку в руке. – Чего, Кривой, старшего сюда вытащить, что ли? Надо разобраться, наконец, с этой канителью.

– Ты, Юра, хороший мужик, но вот чуйка у тебя не работает. – Кривой отхлебнул пиво, вытерев пену с губ рукавом. – Мы мочить тебя приехали. Кстати, по его предложению. – Кривой указал головой на Угрюмова.

Зарубин перестал улыбаться, нахмурив лоб. Он протянул было руку к столу, чтобы поставить бутылку, но передумал в последний момент, растерянно поднеся бутылку к губам, внешне сохраняя спокойствие.

– Тебе, Кривой, чего не хватает по жизни? Еще власти хочешь? А зачем? От нее беспокойство одно.

– То ты и беспокойный, как я погляжу. – Кривой, опустошив бутылку, оставил на столе. – Ты за меня не волнуйся. Я знаю, как со стрессом бороться. К примеру, Катьку твою потрахивать буду. Я давно на нее слюни пускаю.

– Ой, не то ты затеял, Кривой. Что тебе этот черт наобещал? Не верь ты ему. Он умный, конечно, но мутный. Посмотри на его рожу. Там написано: я себе на уме. Ты такие темы просекать должен. Нутром чувствовать. Не молодой уже.

– А ты не умничай. Ты жадный, если по чесноку, вот тебе и причина. Ты и твой брат. Грохну вас и заживу в полную силу. С вами харями, сколько ни бери, все же оглядываться приходиться. Я сам так решил, Юра. Тут Серый только тему подсказал.

– Без нас не сможешь. На нас все связи. Тебя братва не поддержит. Такие действия не прощают. Тебя самого грохнут. Не муди. Давай, бери этого таракана в охапку, и поехали к старшему. Сегодня же премию получишь. Ты и твой брат. По пол-ляма сойдет?

– Этот таракан, Юра, от трех покушений невредимым остался. Все три группы ликвидировал и людей за собой увел. Он клуб футбольный у местных отжал и деньги пацанам отчисляет, какие вы не платили никогда. Скажи, братуха, я прав? – Кривой уставился на брата, ожидая подтверждения слов, а затем добавил: – Так что, Юра, ты таракан, а не он.

– Ладно, Зарубин, пойдем во двор, – проговорил Сергей, слегка пнув ногой диван рядом с ногой сидящего.

– Сейчас! Попроси лучше. Я тебе ногу сломаю, еще раз пнешь. Не дурите, мужики. Деньги нужны, так берите. Вон в тумбе под телевизором. – Зарубин глотнул из горлышка и больше ничего не успел. Угрюмов быстро перехватил бутылку у лица бандита, крепко прижав к его губам. Ударом ладони по донышку, он протолкнул бутылку в глотку, сломав зубы и раскровив губы. Не останавливаясь Угрюмов молотил по бутылке ладонью до тех пор, пока она, застряв в пищеводе, не перестала входить. Зарубин обмяк, раскинув безвольные руки, давясь и подергиваясь телом, выпуская пену по углам рта. «Кривой» с братом ошарашенно глазели на умирающего Зарубина, удивляясь неожиданно жестокому убийству.

– Уж насколько я псих, но ты меня переплюнул, – вымолвил Кривой, выражая восхищение. – Нам с тобой вместе надо работать. Мы с тобой весь город враскорячку поставим.

Сергей не ответил. Он растерянно глядел на сотворившее его руками зверство, не понимая, как сподобился на такое.

– Поехали к Зарубину-старшему, сейчас, главное, время не упустить. – Кривой хлопнул Угрюмова по плечу, призывая идти за собой.

Всю дорогу до дачи Бориса Угрюмов молчал, потирая синяк в основании ладони. Он не мог забыть перекошенное лицо врага, его торчащие белым частоколом обломанные зубы и наполненные ужасом шарики зрачков. Сергей пытался припомнить тот момент, границу перехода человека в зверя. Он ее, кажется, даже не заметил. Ему не понадобилось переступать через себя. Он совершил жестокое убийство легко, не волнуясь, словно убивал давно. И это не радовало, а напрягало. Сергей подумал, что начинает бояться сам себя и совсем теряет контроль. Он беспокоился, а с такими противоречивыми мыслями не стоило ехать на вторую разборку. Впрочем, метаться оказалось поздно. Компания подъехала к дому Бориса, остановившись чуть дальше от ворот. У дома дежурила машина приближенного к Зарубину, не вовремя надумавшего проведать босса.

Кривой, опасаясь шума, лично выдвинулся вперед, намереваясь расчистить путь. Играясь походкой, он прошел до дежурившего в машине братка, жестом поприветствовав и попросив закурить. Дежуривший знал Кривого и потому без опаски покинул салон, сблизившись, что-то объясняя и жестикулируя. Кривой слушал, соглашаясь, кивая головой и посмеиваясь над шутками. Какое-то время они курили, струйками выпуская дым, беседуя и сплевывая на землю горечь табака. Докурив, Кривой выкинул сигарету и, указав в сторону, отвлекая внимание парня, всадил ему нож в горло, грубо отбросив на землю тело, затолкав ногами под машину. Внедорожник Угрюмова въехал через распахнувшиеся ворота, оказавшись на широкой площадке придомовой территории. Пара бандитов возле крыльца удивленно разглядывали внезапно появившегося и хозяйничавшего Кривого, а также черные внедорожники, уверенно занимающие места перед каменным крыльцом деревянного дома. Одного бойца быстро скрутили выскочившие из машины сподручные Кривого. Второго уложила на землю очередь автомата, оказавшегося в руках парня из бригады Седого.

– Чего, сука, делаешь, – зашипел Седой, зарядив мощный пинок под зад подчиненному. – Ты б его еще из танка расстрелял! Ну сам и лезь вперед, раз тихо не умеешь. Чего смотришь? Вперед, говорю, мы за тобой.

Парень с автоматом вбежал на крыльцо, с опаской выставляя оружие перед собой. Проник через дверь в дом, и Седой проследовал за ним. Угрюмов также поднялся на крыльцо, но задержался, оглянувшись. Кривой внизу раздавал команды, расставляя бойцов по периметру дома, блокируя возможность побега Зарубину. Парни слаженно исполняли приказы, словно кадровые военные, а не шпана. Сергей пробежался глазами по двору. Он приезжал в этот дом в прошлом, тогда, когда еще верил в честный бизнес, с доверием относясь к партнерам, испытывая симпатию к ним. Кто бы мог тогда подумать, что все обернется не так, как хотелось?

В доме послышались выстрелы из разных типов оружия. Сергей забежал в дом, следом за ним Кривой. Возле лестницы на второй этаж с простреленной головой лежал парень из бригады Седого. Сам Седой укрылся за дверным проемом кухни, выставив руку с пистолетом вперед и обхватив рукой шею женщины с осветленными волосами.

– Эй, Борис, твоя жена у нас. Спускайся, иначе застрелю! – прокричал Седой, увидев подкрепление.

– Вы кто такие? Чего надо? По голосу не узнаю. Вы знаете, к кому полезли? – со второго этажа ответил Борис, и по голосу стало понятно, что он занял позицию в конце коридора, скорее всего, в проеме кабинета.

– Он будет время тянуть, подкрепления дожидаться. Наверняка уже обзванивает, – проговорил Сергей, глядя в лицо испуганной женщины, когда-то угощавшей его чаем.