Тёмная материя

– Денис, Денис, они повсюду, – послышался возбужденный шепот. – Я поссать пошел, а они рядом.

Угрюмов обернулся и сумел рассмотреть мужчину сорока лет, высокого и худого, который пробежал мимо с карабином в руках, выкрикивая на ходу: – Леха, Леха, вставай! Надо уходить. Поднимайте на хрен жопы.

Сергей вылез из спальника и нащупал рукой лежавшее рядом оружие. Он, не понимая как, потому что никогда не делал этого, зарядил карабин патронами и, оставаясь стоять на коленях, стал вглядываться в темноту, прислушиваясь к звукам.

Высокий выстрелил перед собой, а затем еще раз, развернувшись на сто восемьдесят градусов. Только сейчас Сергей увидел черные неровные тени, постоянно меняющие очертания. Они приближались, перескакивая с молниеносной скоростью от дерева к дереву. В ушах появилось давление, словно при погружении на глубину водоема. Шершавый цокающий шепот непонятных слов проникал в мозг, заглушая другие мысли.

– Антоха, ты чего, перепил? – справа послышался грубый, чуть хриплый голос другого незнакомца. – Хватит палить, дай поспать.

Чуть в стороне от Угрюмова, тоже в спальнике, лежал на боку большой толстый мужик. Он сонно приподнял голову, подпирая ее согнутой в локте рукой, ожидая объяснений от друга. Высокий, то ли не услышав товарища, то ли проигнорировав его, выстрелил снова и, пробежав метров двадцать навстречу теням, разрядил карабин до конца. Вдруг он упал, сильно выгнувшись вверх дугой, а затем стал биться о землю, изгибаясь в разные стороны. Угрюмов услышал, как трещат его кости, ломаясь и сминаясь под действием невидимых сил. Высокий хрипел, не собираясь сдаваться, хватая руками воздух, пытаясь оказывать сопротивление, уже не способное защитить. Толстый также видел это. Не теряя ни секунды, он выпрыгнул из спальника и тяжело побежал вдоль возвышенности прочь, огибая деревья, но не успел скрыться. Что-то сбило его с ног, заломив руки и ноги за спину. Толстый закричал от боли, и его тело подлетело над землей, зависнув в воздухе. Мужик всей мощью огромной глотки содрогнул лес отчаянным криком пропащей души. От тела один за другим оторвались конечности, а затем и вся только что живая масса разлетелась на кусочки, словно взорванная граната. Угрюмов стоял на коленях, терпя боль, вызванную давлением в голове. В какой-то момент он даже перестал дышать, потому что лицо залепило невидимой пленкой, чем-то вроде полиэтилена. Сергей выстрелил из карабина наугад, но заряд разорвал патронник, обдав горячими газами руки, шею и лицо. Горячая острая боль пронзила грудь в районе легкого. Это пуля, вылетев из патронника, раздробила грудину и разорвала легкое. Угрюмова отбросило назад, распластав на земле. Мужчина мучительно подыхал, не имея права даже на стон. Ошалелыми глазами он уставился на подпирающие небо верхушки сосен, между которыми, будто следы от выстрелов, светились звезды. Шепот в голове принял понятный смысл, мягко снимая давление с ушных перепонок:

– Ты не хочешь умирать. Попроси, и останешься жить.

Невидимая пленка слетела с лица, позволив дышать, и Сергей с жадностью, со свистом, втянул воздух дырявыми легкими, хватаясь руками за горящую рану. – Просто попроси, – снова послышался шепот.

– Прошу, прошу, – мысленно ответил Сергей, не имея сил говорить.

– Позволь войти в твое тело? Только так я смогу помочь.

– Я хочу жить. Пожалуйста, я хочу жить, – простонал Угрюмов, чувствуя, как что-то колючее, шершавое и длинное стало протискиваться в носоглотку, перехватывая дыхание и заполняя собой все внутреннее пространство его живой оболочки.

Появился свет, и Угрюмов пришел в себя от шлепков по щекам наклонившегося над ним человека.

– Эй, ты меня слышишь? Очнись, очнись, тебе говорят.

Над Сергеем нависла широкая мужицкая рожа, с надвинутой на глаза кепкой защитного цвета. – Ну наконец-то. Не придется тащить на себе.

Угрюмов присел и увидел, что все еще находится в лесу, на том самом проклятом месте. – Что со мной? – спросил он, чувствуя, как болят бока при дыхании.

– Я охотился и нашел тебя здесь. Там внизу девушка лежит. Твоя? – Перед Сергеем сидел на корточках невысокий полный мужчина предпенсионного возраста. Поперек его ног лежал карабин, а за спиной висел рюкзак.

– Девушка? Какая девушка? – Угрюмов нахмурился. – Не знаю. Я ничего не помню.

– Эко, друг, тебя замотало. Что же с вами произошло? Ладно, вижу, цел. Надо выбираться отсюда, а то темнеет. – Мужик помог Угрюмову подняться, и они стали спускаться. Девушку нашли у самого подножья возвышенности. Она спала и не проснулась даже после чувствительных шлепков, оставленных на милом личике неслабым охотником. – Твоя не твоя, бери на руки и тащи. Ты моложе будешь. Тут недалеко дорога. Я там машину оставил.

Угрюмов взвалил девушку на плечо, едва поспевая за незнакомцем. Уже стемнело, когда компания вышла к машине, оставленной на краю плохой грунтовой дороги. Девушку оставили в машине, а самим пришлось вернуться в лес, для того чтобы вынести подстреленного зверя. Огромный кабан лежал внизу оврага, уткнувшись острой мордой в кусты. Угрюмов потрогал ногой мертвую тушу, поражаясь размером зверя.

– Тут все зверье огромных размеров. Потому и охочусь в этих местах, – проговорил охотник, передавая фонарь Сергею, сам же начав разделывать тушу. – Что же с вами произошло? Как оказались в этом месте? Совсем ничего не помнишь?

– Нет.

– Ну ладно, вспомнишь. – Охотник разрезал грудь животного, достав сердце. – Ты отвернись, может показаться противным. У меня ритуал. Должен съесть сердце убитого зверя. – Человек вцепился зубами в огромный кровавый кусок, с жадностью и легкостью пережевывая, должно быть, жесткую плоть. Угрюмов брезгливо отвернулся, продолжая слышать, как хрустят под зубами оболочки сосудов и потрескивают от напряженной работы хрящики скул.

Память вернулась, как только отъехали. Резко, без потуг, словно пропала на мгновение.

– Девушку Маша зовут. А меня Сергей. Мы на штуке такой летали, парашют с пропеллером. Долетались, одним словом. Потом заблудились. Вышли к камням, и память пропала. Я даже забыл, как ее зовут.

– Я Дмитрий Геннадьевич Баев. Охочусь в этих местах много лет. Место странное, называется Чертово Городище. Местные его обходят и на ночь никогда не остаются. Говорят, камни – это остатки города древней цивилизации. Много тайн спрятано под землей, поросшей лесами. Я в этом месте когда-то друзей потерял. Сам еле выжил. Поспорили с одним местным, что заночуем и ничего с нами не будет. А ночью они пришли. Толком не помню, как выглядели, но страшно было. Друзья погибли, их тела растерзали, а меня на дороге нашли с прострелянным легким. Потом в полицию еще долго таскали, все объяснения требовали, как, почему, что помните? А я не помню почти ничего.

– Друзей как звали?

– Один Леха, другой Антоха.

– А вас своим же карабином ранило? Патронник разорвало? А как погибли друзья, просто объяснить не смогли? Никто бы не поверил тому, что случилось.

– Тебе эти мысли там пришли?

– Я видел все, пока в отключке был.

Баев замолчал и долго ехал, не проронив ни слова. Маша спала на заднем сиденье, а Сергей смотрел на дорогу вперед, прямо по коридору светлой полоски автомобильного освещения. Отчего-то испытывалась жалость к себе, к Маше, к Ирине и этому незнакомцу. Жалость от общей человеческой неуклюжести и слабости. Постоянного желания казаться лучше, чем есть, при постоянном страхе остаться самим собой.

– Странное то место. Пугающее. Каждый раз еду на охоту через силу и каждый раз не могу ничего делать, если не побываю. Что еще видел?

– Черного пса.

– Это уже серьезно. Он не показывается без причины.

– Что это значит?

– Значит, жди в жизни перемен.

– Хороших или плохих перемен?

– Смотря какой ты человек и чего хочешь по жизни. Если власти и денег – изменения хорошие. Если душевного покоя – замучают противоречия.

– А если не знаешь, чего хочешь?

– Возможны любые варианты, в зависимости от того, в какую сторону потом поведет.

– А как встреча с обычной собакой может изменить жизнь?

– Это необычная собака. Разве не понял? Это темная сущность, темная материя в облике животного. Они, как паразиты, могут жить в телах, питаясь энергией и разделяя блага сосуществования. Они не похожи на нас и невидимы, а потому, значит, подобны темной материи. По крайней мере, я себе так объясняю. Их век продолжительней человеческой жизни, а потому они, прикрепившись к одному телу, вынуждены его менять, когда тело дряхлеет. Как мы меняем машины с пробегом. Возможно, они нашли новое тело. Возможно, пока нет. Скоро узнаешь, не ошибешься с моментом. Хреново. Лучше бы тебя там не было.

– Чушь какая-то. Не верю я в эти басни.

В аэроклубе не спали, планируя поиски пропавших с раннего утра. Баев сразу же уехал, а Маша, продолжая спать, вынудила Угрюмова сесть за руль ее авто и покатить в город, устало зевая в одиночестве.

– Маша, Маша, вставай, приехали. – Сергей разбудил девушку, припарковав машину напротив ее подъезда.

– Что случилось? Мы где? Я хочу спать, – закапризничала девушка, с неохотой просыпаясь.

– До квартиры дойдешь? – Угрюмов забрал свои книжки, провожая взглядом девушку, которая, не оглядываясь и не прощаясь, быстро скрылась в подъезде.

Наступил август, а в жизни Угрюмова ничего не изменилось. Лишь автомобиль порой просил пощады от работы, неуклюже проседая раздавленной подвеской на неровностях, и противно скрипели тормоза на светофоре. Зазвонил телефон, и мужчина, не посмотрев на номер, ответил:

– Да, это кто? Маша? Та самая Маша, что любит летать? Да могу. Чуть попозже, сейчас с клиентом.

Сергей выполнил заказ и подъехал ровно через тридцать минут к знакомому подъезду. Появилась Маша, в шерстяном светлом свитере с высоким воротником и синих джинсах, обтягивающих не испорченную пирогами задницу. Девушка села в машину и приветливо хлопнула мужчину по колену.