Стимулятор желания

– А вам кто нужен? Вы про ребят спрашиваете или про их мать?

– Тут Леонид живёт, друг мой.

– Ребят похоронили месяц назад. Оба брата погибли, – в лесном пожаре. Хоронили в закрытых гробах. Ещё жену одного из них. То же с ними была. А квартиру мать их проверяет, по-моему, позавчера была.

– Извините меня, но я не понял. Кого похоронили?

– Вашего друга с женой и брата ещё. Вы можете записку с контактами мне оставить, а я матери передам, когда будет снова. Будете писать? А то я тороплюсь.

Данил соглашаясь, покачал головой, и мужчина достал из сумки ручку и блокнот.

– Простите. Я передумал. Потом если что. Я пойду, – Лебедев отказался брать ручку и быстро, перепрыгивая две-три ступени, побежал вниз.

В полицейский участок Лебедев приехал раньше на час. Следователь принял и усадил за стол, перед собой, в дурно пахнущем кабинете, давно мечтающим о ремонте.

– А я гадаю, будете, не будете, – проворчал следователь, собирая со стола лишние бумаги и убирая их в ящик. – Опять ЧП в вашем доме, в вашем подъезде, рядом с вашей квартирой. К вам ночью заходили наши сотрудники, но вас не оказалось дома или не захотели открывать?

– Я уехал и катался по городу. Для меня две смерти под боком слишком. Змеи эти ещё везде кажутся, – Данил, зачем-то нервничал и ему это не нравилось.

– Три смерти. Дежурный сантехник скончался в больнице. Что происходит в вашем доме?

– Ещё бы знать.

– Ну да. И совпадения какие. Всё вокруг вас.

– Я не причём, могу заверить. Я у родителей в другом городе был, ещё позавчера. Мне сантехник позвонил и просил приехать. А женщин погибших, я раньше не знал.

– Да выглядит, всё очень странно. И змеи ещё. Знаете, сколько змей из квартиры вытащили? Десять. И ещё пять в подъезде поймали. Я бы на вашем месте квартиру хорошо осмотрел и вызвал специалистов. Змеи они и по вентиляции передвигаются и даже через канализационные трубы. Сидите, так на унитазе, в смартфоне новости читаете, а она раз и в жопу зубами, – следователя передёрнуло, будто от холода. – Гадость. И этот ещё сосед ваш. Убил жену, мать своего ребёнка, посреди ночи, да ещё таким зверским образом. За что не говорит. Сидит на допросе, мычит, себе под нос. Ну, тут дело ясное. Спятил. Пусть с ним психиатры работают. Как думаете, это конец света наступает? У людей крышу сносить начало. Ну, я понимаю одну змею в аквариуме держать для экзотики. Ну ладно две. Но куда пятнадцать? Она из них супы, что ли готовила? Не пойму.

– Странные люди всегда были. Не думаю, что миру конец. Не хочется думать. Пожить бы ещё.

– Да жить хочется. Иногда утром на службу встаёшь, особенно в понедельник с похмелья, кажется сдохнуть самое то. А доживёшь до обеда, в столовую сходишь и ничего, жить можно. А на речке, на рыбалке? Солнышко греет, рыбка плещется. Рюмочку выпьешь, хорошо. И умирать не хочется. Но я не об этом. Чуть больше месяца назад, а точнее двадцать пятого мая, вы в компании друзей отправились в поход на двух машинах. Так?

– Да.

– Расскажите всё об этой поездке, о своём возвращении, и о своей жизни вплоть до этой минуты.

– О смерти друзей я не знал. Вот только перед вами заезжал к ним домой, и сосед поведал о случившемся. Правда я не знаю подробностей и почему они все сгорели. Когда я всех видел, в последний раз, все были живы. Дима брат Лёни пострадал. Но то же живой был.

– Ох, как вы ловко про соседа вспомнили. И не подкопаешь. А где вы их видели в последний раз?

– Нам пожар не дал вернуться домой. Мы остановились, в какой-то деревне, была уже ночь. На пожаре сгорела машина Димы, и он обгорел, но живой был. Нас пригласили в дом и накормили, я вышел во двор. Присел на скамью, там гадюка лежала. Ужалила, в шею, вот шрам. Я сознание потерял и пришёл в себя у Кати дома. Она то же с нами была. Но она ничего не сказала о смерти ребят.

– Этот шрам? – следователь нагнулся ближе, рассматривая укус. – Сели на змею задницей, а ужалила в шею. И опять змеи у вас. Вы не придумываете?

– У Кати спросите?

– У какой? У Сосновской?

– Да.

– Когда вы видели Сосновскую, в последний раз?

– Две недели назад.

Следователь положил перед мужчиной фотографию Кати, сделанную в каком-то кафе, курортного города. – Она?

– Она.

– Точно?

– Точно.

– Вы сказали, очнулись у Сосновской дома. Какого числа это было?

– Я неделю провёл у неё.

– А потом?

– Потом уехал к родителям.

– А что если я скажу, что Сосновская погибла, два месяца назад, как и ваши друзья. Из поездки не вернулась. Екатерину Сосновскую, фотографию которой я держу, нашли в реке в районе деревни Романово восьмого июня. Следов насильственной смерти нет. В лёгких вода, значит утонула. Родители её опознали. Теперь вопрос. Как она могла быть с вами, если её похоронили?

– Этого не может быть.

– Вам фотографии её тела показать?

– Не хочу. Я мнительный.

– Конечно. Тогда про друзей может сами, расскажите? Что случилось?

– Я ничего не знаю. Хочу услышать от вас.

– Хорошо. Дмитрий Суринков – брат вашего друга был найден сгоревшим в своей машине в тридцати километрах от выезда на федеральную дорогу, двадцать девятого мая. Его брат Леонид Суринков и Ксения Суринкова, найдены пятого июня на лесной дороге в растерзанном виде. Звери успели их тела хорошо обглодать. Фотографии будите смотреть? Не советую, но покажу, если настаиваете.

– Не хочу.

– Ладно. В куртке Леонида оказался паспорт, по нему установили личность. Лебедев пожал плечами, – Я говорил с Сосновской позавчера. Она жива была.

– Хорошо. Где с ней проживали?

– В коттеджном посёлке недалеко от города.

– Показать сможете?

– Да.

– Прямо сейчас?