Стимулятор желания

Лебедев молчал, не зная, что ещё спросить. Сосновская так же молчала, хитро улыбаясь и поглядывая то на Даню, то на Веронику.

– Он любит тебя, – вдруг проговорилась Вероника. Продолжая стоять у дверей.

– Я то же его люблю. Он особенный, только не знает про это, – ответила Катя, поднявшись с дивана и поцеловав Лебедева в макушку. – Девушка, где у вас туалет? – спросила Сосновская женщину на ресепшен. – Я сейчас вернусь, – добавила она и прошла в сторону, указанную сотрудницей базы.

Лебедев тихо сидел, разглядывая разбитые костяшки на кулаках. Вероника продолжала стоять в дверях, ожидая возвращения Сосновской. В холе появился охранник. Он, будто стесняясь чего-то, неуверенно, прошёл до центра помещения, потоптавшись на месте, словно привлекая внимание. Затем оказавшись напротив Лебедева, вдруг заявил, – Там это. Тот, что тёмненький. Он их убил. Они уехали. Оба. Он и она. Я номер запомнил, если что.

Полиция долго опрашивала свидетелей происшествия. Вероника плакала, то ли жалея о смерти Бориса, то ли об аресте Лебедева. Борис и Олег погибли от перелома шеи. По показаниям охранника, это было убийство, жестокое и преднамеренное. Жека сломал им шеи, хотя необходимости в этом не было. Лебедева увезли в полицейский участок, машину парней отогнали тут же на парковку. Вероника, не желая оставаться на месте трагедии, то же уехала, с намерением, подключить связи отца к освобождению Данила.

Глава VI

Снег повалил раньше, обычного, недели на две. Пошёл сразу сильно, крупно, без предварительных примет. Вероника смотрела в окно, на падающие с неба кусочки зимы, и ей было грустно до слёз.

– Вам Вероника Сергеевна кофе сделать? – спросила секретарь консалтинговой фирмы, смуглая худенькая женщина тридцати лет.

– Нет, спасибо. И перестаньте меня называть по отчеству. Я чувствую себя старой.

– Не могу. Вы будущий босс. По крайней мере, так говорит ваш папа.

– А кто у него? Чего так долго сидят?

– У него отвратительный тип, – шёпотом пояснила секретарь. – Неприятный. Глаза наглые, так и сверлят насквозь.

Дверь кабинета директора открылась, ив приёмную вышел маленького роста мужчина, лет шестидесяти, с морщинистым, худым и злым лицом. Мужчина, не стесняясь, в открытую, рассмотрел Веронику, и оскалив в улыбке зубы, вышел из офиса. Секретарь мимикой заменила предложение «Я же говорила», и глазами показала, что можно заходить в кабинет. – Ты кого привел Артур? Он, кажется, не понимает сути дела. Ты объяснял, как мы работаем? Так почему он ведёт себя как козёл? – отец Вероники говорил по мобильному телефону, сидя за большим дорогим столом, отделанным натуральной кожей. Увидев дочь, он улыбнулся и рукой попросил сесть рядом. –Да, я понимаю всё, но и ты…. Поговори, поговори с ним. Иначе я откажусь. Хорошо. До связи, – отец положил телефон на стол и развёл руки в стороны. – Привет, милая. Тут ко мне такой … заходил. Ничего не понимает в деле, но важный, как индюк. Как дела в университете?

– Как обычно. Лекции, курсовые и снова лекции.

– В спортзал вечером пойдёшь?

– Сегодня лень. Завтра схожу.

– Ты выглядишь грустной и несчастной. Как мне тебя развеселить? А, у меня конфеты есть. Будешь? Вкусные.

– Нет. Не хочу сладкое.

– Я никогда не лез в твои дела, но неужели ты его так любишь? Так из-за него убиваться?

– Я люблю его папа и очень скучаю, – Вероника заплакала, и закрыв лицо ладонями отвернулась в сторону.

– Ну, перестань, моя ягодка, – отец подошёл и обнял дочь. – Хотел бы и я что бы меня так любили.

– Но мама любила тебя?

– Наверное. Только мы и пожить, не успели. Давай, помогу с адвокатом?

– Он не хочет, я предлагала. И на свидание не соглашается.

– А от посылок не отказывается?

– Папа! Ты же знаешь, как там кормят?

– Нет, и знать не хочу. А давай в выходной праздник устроим? Друзей позови, напьёмся.

– Подумаю. Я домой. Тебе купить вина на вечер?

– Сам. Это я сам. Впрочем, надо меньше пить, но с этой работой не получается. Улыбнись. Ну. Вот так. Хорошо.

Вероника подошла к заброшенной снегом машине. Девушка вздохнула, и достав щётку, начала сметать снег. Через час, она стояла напротив здания временного содержания заключённых. Стояла под снегом, всматриваясь в окна, надеясь, что он увидит её.

– Дай на хлеб дочка, – проговорил сутулый бедно одетый старик, подойдя к Веронике.

Девушка хотела дать, но вспомнила, что нет налички. – Простите, я картой пользуюсь. Нет денег.

– Я бы тебе пять поставил, за прилежность, но только та другая сильнее будет. Хотя, как знать? Бывает – синица коршуна гоняет. Хе-хе-хе, – прохрипел старик и пошёл дальше.

Вероника жила с отцом в двухэтажном кирпичном особняке. Днём в доме хозяйничала домработница Вера, уходившая вечером с приходом хозяев. Девушка подъехала к дому и открыла ворота. Через дорогу, напротив, сидел на снегу доберман. Его умная мордочка наблюдала за действиями девушки, а сама собака имела крупное мускулистое телосложение. В прихожей девушку встретила домработница, с шапкой на голове. – Я если можно Вероника, пойду? Внука должны привезти, две недели не видела.

– Конечно, идите. Там собака у ворот. Будьте осторожны.

– Я такси вызвала. А собака с обеда сидит. Потерялась, наверное.

Вера ушла и Вероника, пройдя на кухню, чтобы попить, вдруг почувствовала тошноту. Её раздражал запах жареной рыбы, чего раньше не было. Девушку вырвало, но неприятие запаха осталось. Она открыла окно и включила вытяжку. Прошла в ванную и умылась. Затем, вдруг что-то заметив, уставилась в зеркало, внимательно рассматривая лицо и живот. Лицо казалось, покруглело, и появился живот. Сильное волнение прокатилось по телу. Неужели залетела? От кого? Волнение перерастало в панику. Вдруг от Бориса. Девушка села, на крышку унитаза, высчитывая в уме месяцы и вспоминая даты, последней близости с мужчинами. Вероника вышла из ванной и набрала телефонный номер платной клиники.

– Здравствуйте. Когда есть запись к гинекологу? На завтра. Желательно раньше, – записавшись, она закрыла на кухне окно. Во дворе, напротив окна, сидел доберман. Он смотрел на девушку через стекло. Вероника достала колбасу, и отрезав кусок, вышла на улицу. Собаки не было. Более того, не было даже её следов. Дом осветили фары въезжающего во двор внедорожника. Отец вылез из машины и быстрым шагом подошёл к дочери. – Ты почему без куртки, простудишься. А колбаса для чего? Меня так встречаешь?

– Собака тут бегает. Угостить хотела.

– У нас забор по периметру. Собака не пролезет. Тебе показалось, пошли домой.

Поужинав, девушка поднялась в свою комнату. Мысли о возможной беременности не оставляли в покое. Ей было страшно. Она боялась потерять Данила.

– Не надо приезжать ко мне домой. Мы всё решим завтра в офисе, – голос отца, доносился снизу и казался раздражённым. – Я перевёл всё. У меня записано. Я хотел, – пауза. – Послушайте, – пауза. – Да послушайте, дайте сказать, – пауза. – Да чтоб вас.

Вероника спустилась к отцу. – Что случилось?

– Да придурок, Анкудинов. Не хотел с ним связываться, да Краснов настоял.

– Поговори с Красновым. Он, почему в стороне?

– Да разберусь, ты не забивай себе голову.

Через час у дома появились машины. В доме стало шумно. Отец с кем-то говорил на повышенных тонах. Вероника пошла посмотреть. В прихожей вместе с отцом, стоял тот неприятный мужчина, встреченный днём в офисе отца. Его глаза зацепились за девушку, без стеснения оценивая её тело.

– Чаю хотите, – спросила Вероника, нарочно, смотря в глаза гостя.

– Хорошая дочка у тебя Сергей. Береги. Плохие люди могут обидеть.

– Вероника выйди во двор. На пять минут. Мы договорим, – попросил отец, и девушка, накинув куртку, вышла из дома. Она вышла за ворота и прошла мимо машины гостя.