Пленники острова Стримов

– Зато вилла, говорит, имеется – построена менее десяти лет тому назад. Просто огромная. Четыре этажа. Все свое: солнечные батареи, ветряная электростанция, водопровод. Большое поле для гольфа, через весь остров дорожки проложены. Еще причал. Его недавно перестроили, дно углубили…

– Ладно, скучно как-то он рассказывает, или это ты скучно переводишь? – толстяк оторвал спину от шезлонга, сел и мрачно взглянул на солнце, большая часть которого растворилась в туманной дымке. – Да и неважно все. Красоты острова я завтра сам увижу. Значит, во второй половине дня мы будем на месте?

– Говорит, да.

– Тогда вы как знаете, я же пошел спать – сонная погода. К тому же утро, как говорится, вечера… да он и сам все понимает. Что-то мне подсказывает, что они и эту пословицу у нас увели…

Солнечный диск погрузился в море. В том месте, где горячее светило растеклось по поверхности воды, возникло блеклое туманное облако. Туман разрастался, ширился, он быстро заполонил все вокруг. Картинка тут-таки померкла, потемнела, растворилась в светлой серости то ли реальной, то ли воображаемой дымки. Мгновенно стихли голоса, слился с тишиной шум двигателя, воцарилось истинное спокойствие.

Недолго длилась тишина, недолгой была идиллия. Несколько мгновений и громкие крики дерущихся чаек разорвали блаженную тишь, наполнили пространство диким гамом. С возвращением звуков развеялся и туман. Из него сформировался интерьер роскошной каюты. В самом ее центре проявилась широкая двуспальная кровать, на ней владелец яхты, зевающий и часто мигающий глазами…

Подавив очередной пробуждающийся зевок, толстяк оттолкнул прильнувшую к нему жену. Тихо, еле заметно шевеля губами, выругался, натянул яркие шорты и неспешно побрел в ванную. Открыл кран, ополоснул лицо холодной водой, взглянул на свое отражение в зеркале. Красноречиво пожал плечами, мол, очень даже ничего выгляжу. Вышел из каюты, огляделся и направился на верхнюю палубу.

– Вот это да! Неужели вы так всю ночь и просидели? – мрачным взглядом толстяк окинул знакомую картину: палуба, журнальный столик, старик-азиат и парень-переводчик в шезлонгах. Казалось, со вчерашнего вечера они даже не пошевельнулись.

– Уважаемый Аоки – большой ценитель утренней зари, любит подниматься рано. Жаворонок он. Вот и мне приходится подстраиваться. Ничего не попишешь, работа! Мало ли, вдруг придется переводить… – парень прикрыл упрямо открывающийся рот ладонью.

– Понимаю, работа – она на первом мест. Принеси кофе! – толстяк заметно оживился, заметив молоденькую официантку, стоявшую палубой ниже. – А я вот терпеть не могу ранние подъемы. Никогда не любил, мне надо хорошенько выспаться, иначе добра не жди! И сейчас бы спал, да птицы разорались. Беснуются…

– Аоки говорит, проходим мимо одного из небольших островов. Чайки гнездятся…

– Будто бы я сам не понял!

По трапу взбежала, почти взлетела молоденькая официантка. Она поставила на столик поднос с большой чашкой, присела, кланяясь. Заметила одобрение на лице толстяка, покраснела и быстро удалилась. Владелец яхты проводил ее взглядом, радостно потер руки, схватил чашку, шумно вдохнул насыщенный аромат. Сделал глоток, блаженно улыбнулся. Откинулся на приподнятую спинку шезлонга, повернул голову в сторону переводчика, открыл рот, собираясь что-то сказать, да так и замер, пораженный.

По левому борту, как легко догадаться на востоке, совсем рядом виднелся остров. Маленький, окутанный густым утренним туманом, он казался нереальным, несуществующим, находящимся где-то в иной плоскости, в другом измерении. Он покачивался на волнах, будто шевелился, менял очертания, стараясь привлечь к себе внимание.

– Никогда ничего подобного не видел! – восторженно прошептал толстяк, глядя на то, как восходящее солнце застыло над возвышающейся вдали полуразрушенной башней… – Просто-таки настоящий маяк!

Он резво вскочил, поставил чашку на столик, ткнул пальцем в переводчика.

– Э… Женя, переводи. Я хочу вот этот остров!

Удивленное лицо азиата было ему ответом. Тот несколько раз мигнул глазами, растерянно развел руками и часто, сбивчиво, заикаясь, заговорил.

– Он говорит, мол, это не тот остров… – переводчик удивительно точно скопировал тембр и манеру азиата.

– Я догадался!

– Говорит, меньше он, совсем не обжитой, ни построек, ни, инфраструктуры. Говорит, заросли непроходимые, а там, на том, к которому мы направляемся, есть все, что требуется для жизни…

– Все, что нам потребуется для жизни, мы сами построим. Пусть не переживает, справимся. По поводу размеров острова – так мне же не поля возделывать! Насколько он меньше?

– Максимум в длину километра четыре, может пять, с севера песчаная коса тянется…

– Ну и нормально. Я не жадный, мне земли хватит. Ты ему вот что скажи, мне маяк очень по душе. Отреставрировать его хочу, восстановить, зажигать по ночам буду, – глядя на то, как азиат энергично мотает головой, толстяк помрачнел. – Опять не «слава богу»?! Слушай, чего это он тут утренней гимнастикой занимается? Скажи ему – я так хочу!

– Ну, он говорит, мол, нельзя маяк включать, мол, он давно исключен из морских лоций, да и власти могут не согласиться продать именно эту территорию. Говорит, база здесь была, давно, во время войны…

– Понятно. Ты скажи ему так – денег у меня столько, что я в любую лоцию внесу все, что только захочу. Даже фонарный столб, который у моих ворот, хоть от него до ближайшего моря километров с тысячу будет. А по поводу этого жалкого лепета, мол, остров, база, все прочее, объясни – я хочу купить именно этот остров и я его куплю. А если он, вместо того, чтобы головой мотать, да глазами мигать мне посодействует, его вознаграждение удвоится. Ну как, теперь проблем меньше стало?

Азиат внимательно выслушал слова переводчика. Нацелил взгляд на толстяка. Медленно кивнул и расплылся в улыбке. Часто закивал.

– Вот это я понимаю. Деловой подход. А то не могу, не знаю, не буду, – толстяк огляделся, задержал взгляд на переводчике, но тут краем глаза заметил официантку, кивком подозвал ее. – Беги к капитану, направляемся вон к тому островку. Надо осмотреться…

Глава 2. Ранний звонок

Ненавижу будильники! Нет, не какое-нибудь конкретное устройство, что мешает спать, так сказать, некий физический объект, я терпеть не могу будильники как явление. Ненавижу! Безусловно, не один я такой. Редко кому нравится, когда что-то нагло и бесцеремонно прерывает сновидение. Интересное оно или нет, яркое или не очень, не имеет значения. Точно как и то, какой именно пробуждающий механизм вырывает тебя из объятий сна. Неважно, как он устроен, на каком принципе основано его пробуждающее действие, каким звуком он будит спящего. Конечно, те древние устройства, что своим варварским трескуче-звенящим шумом будили меня в дни далекого детства, это и вовсе ужас. Но и современные будильники недалеко ушли. Не поспоришь, звуки у них оригинальнее, чаще всего не столь отвратительные, но все равно хорошего мало. Будильник он был и остается будильником. Пусть он давит на уши отвратительной электронной пародией на петуха, пусть пробуждает довольно приятной мелодией, пусть песней в исполнении именитого французского шансонье, которой выводит меня из полудремы пробуждающее устройство, встроенное в мой телефон, неважно. Будильник это будильник…

Ритмичная музыка заполнила небольшую спальню, превращая ее в филиал модного клуба, громкость неуклонно нарастала. Минута, другая и все кардинально изменилось. Исчезло бескрайнее море с белоснежной яхтой, растаял живописный островок – кульминация цветного сновидения. Вот как тут не расстроиться?!

Оцифрованная мелодия пошла на третий круг, а открывать глаза все не хотелось. Надежно сковал сон мои веки, дремотный дурман наполнил ленивое сознание. Вот не было желания просыпаться и все тут! Были другие желания, много их, разные они. Больше всего хотелось тишины, спокойствия, блаженного забытья. Еще мечта была заветная, хотелось отыскать это неимоверно голосистое устройство да швырнуть его в ближайшую стену. Жаль только спряталось оно где-то в темноте, а чтобы его найти надо было, как минимум, открыть глаза. Надо было, но как раз этого-то делать и не хотелось. Покоя хотелось, покоя и дело не только в том, что за окном (я все-таки не удержался, подглядел) темным-темно! Так уж случилось, что вечер вчерашний удался. Хорошо посидели…

«А ведь это и не будильник вовсе! – цепочкой электрических импульсов по извилинам серого вещества проползла длинная и ленивая мысль. Проползла она и скрылась в умственном тумане. За ней проследовали отрывочные воспоминания, промелькнули яркими вспышками иллюстрации к событиям недавнего прошлого. Промелькнули они и растаяли. Еще одно мгновение и нагромождение нелепых дум и бесполезных размышлений окончательно рассосалось. Остался отголосок мысли. Новой. Менее длинной, менее абстрактной, но не менее ленивой. – Это же мой телефон надрывается! Точно. Звонит кто-то. Среди ночи звонит! Вот умеют же некоторые «товарищи» так совесть свою запрятать, что и сами найти не в состоянии…»

Стоило мне понять, что являлось источником шума, как наступила тишина. Такая приятная, такая долгожданная. Я даже улыбнулся непроизвольно. Потянулся, зевнул, рассчитывая забыться сном, позабыть обо всех «трезвонящих по ночам», но нет. Не судьба. Неугомонное устройство завело новую песню…

Более терпеть было невозможно. Я мысленно выругался и рывком сел на постели. Понимая, что телефон, помимо звуков должен еще и светить ярким экраном, принялся вглядываться в темноту. Сработало. Из-под дивана пробивалось слабое практически неразличимое свечение. Наверняка аппарат лежал «лицом» вниз, спрятавшись в ворсе ковра.

– Ну, сейчас я с кем-то поговорю, ой поговорю, ну, готовься, считай, что ты дозвонился! – злобно прошептал я, шаря рукой во тьме.

Вот и он. Яркий, слишком яркий экран. Пришлось постараться, чтобы на нем сфокусироваться. «Неизвестный», безлико сообщил мне аппарат и показал длиннющий ряд из совершенно ничего не говорящих мне цифр. Мало того, что номер ничего мне не напомнил, так еще, судя по первым цифрам, звонили откуда-то из-за рубежа. Вот только этого мне среди ночи и не хватало…

– Серега, хватит спать! Быстренько просыпайся, растопыривай уши, можешь только одно растопырить, главное, внимательно слушай сюда… – бойко затараторил кто-то в динамике.

– Кто это? – мрачно пробормотал я.

– Витька…

– Какой еще Витька?

– Друг детства, одноклассник! Нет, слушай, если так дальше будет продолжаться, я обижаться начну, честное слово! Звоню тебе третий раз за последний месяц и каждый наш разговор начинается все с того же. Кто это, да кто это! Слушай! Может у тебя склероз? Или со слухом что-то? Если да, тогда ладно, прощаю, но хоть вид сделай, что меня помнишь, – смешливый голос в трубке вздохнул, ужас, до чего же фальшиво! – Нет, ну ты это… просыпайся быстрее. Время тикает! Я, конечно же, не со своего телефона звоню, не за свои деньги, но все равно совесть надо иметь!

И ему еще хватает наглости говорить мне о совести! Нет, я вспомнил, конечно, это Витькин голос, а сам Витька…

– А ты вообще где? Что за номер такой подозрительный? – похоже, я все-таки начал просыпаться. Еще и вопросы задавать правильные начал, ну, более или менее правильные.

– На острове, ну помнишь, я рассказывал…

– На необитаемом? – нет, правда, он говорил что-то. Было, звонил, хвастался, последний раз всего неделю тому назад. Но разве все упомнишь!

– Практически, – голос начинал терять смешливость, вместо нее пробивалось раздражение, в отличие от недавнего вздоха целиком и полностью подлинное. – Ну? Ты уже хоть немного проснулся? Теперь можем серьезно поговорить?

– Как тебе сказать, учитывая нелегкий вечер, вчерашний, а еще тот факт, что сейчас без чего-то там четыре… утра, то… нет… – в моей сонной голове блеснула искорка надежды, надежды на то, что он отстанет, пусть не навсегда, пусть лишь на время.

– Черт, совсем из головы вылетело! Я ведь разницу-то во времени не учел. Пояса часовые…

– Именно! – ко мне мгновенно вернулось настроение, волною нахлынуло, даже рассмеяться захотелось. – Значит, ты мне позже перезвонишь? Отлично, жду звонка!