Где-то в Панамском заливе. Часть II

Время шло, а дождь и не думал прекращаться, судя по все усиливающемуся шуму, он зарядил надолго. Скрытое за пеленой облаков солнце провалилось за горизонт. Быстро стемнело, лишь вспышки молний методично разрывали непроглядную тьму.

Шелест дождя отошел на задний план, он растворился на фоне практически ежесекундно раздающихся раскатов грома. Один из таковых прозвучал особенно громко. Более того, он не затихал, напротив, нарастал рокочущим гулом. Кажется, его источник приближался…

В особенно яркой вспышке порожденного небесным электричеством света я увидел дерево, которое раскачивается и… движется на нас. Не успел толком понять, что происходит, как очередная молния высветила очередной кадр временной киноленты. Да, так все и было! Я видел крону, что наклонилась почти до земли и корни, что вылезли наружу и шевелились, будто огромный спрут, что выбрался на сушу. Все это планомерно приближалось, двигалось на нас.

– Оползень! – закричал я.

Удивительно контрастная картина. Мощный корень просто у моего лица. Я не успел толком испугаться, как сильные руки подхватили меня и подняли наверх. Оказалось, пока я любовался редкими контрастными черно-белыми кадрами окружающего нас мира, мои товарищи предусмотрительно взобрались на дерево.

Тонкие корни оплели ногу, запутались в шнурках, рассчитывая стащить ботинок и утащить куда-то вниз, к воде, к морю, но я уже держался за нижнюю ветку, а через мгновение висел на ней. Что ж, остался воображаемый спрут без добычи.

Надежный ствол завибрировал. Молниям надоело вспарывать темноту, но и так было понятно, что происходит. Селевой поток, вызванный ливнем, спускался по склону, сметая на своем пути камни, выворачивая кусты, ломая молодые деревья.

– Надо же, а обезьяны оказались куда умнее нас, близких их родственников! – закричал Алексей Николаевич, стараясь заглушить рокот и гул стихии. В его голосе слышались нотки искреннего смеха. – Я еще думал, почему они так резво с места сорвались, догадывались, что наша расщелина не лучшее место для того, чтобы переждать очередную вспышку гнева здешней природы.

Глава 3

Остров или все-таки материк?

Ближе к рассвету ситуация начала меняться. Прежде всего, стало заметно спокойнее. Стих гул грунта, камней и всего, что несла вода, стекающая по склону. Ветер, резвившийся в вышине, также умерил свой пыл, а скоро и вовсе угомонился. Некоторое время еще можно было расслышать редкие раскаты грома, но звучали они все глуше и глуше. Гроза уходила, оставив после себя приятный, насыщенный озоном воздух. Даже жаль, что с восходом солнца от всей этой условной свежести не останется и следа.

Постепенно одна за другой на небе зажигались редкие звезды, намекая на то, что вслед за стихией уйдут облака. Так и случилось. С каждым мгновением их становилось меньше, далеких холодных светил больше. Скоро в просветы в изрядно поредевшей от непогоды листве можно было наблюдать целые россыпи небесных бриллиантов. Пусть это были те же созвездия, что приветствовали нас дрейфующих на плоту, теперь они действовали как надо. Радовали, добавляли уверенности. Сразу стало спокойно, я безоговорочно уверовал в то, что все будет хорошо и быстро уснул, удобно устроившись на «панцирной сетке» из толстых переплетенных между собой живых ветвей и давно высохших сучьев. Конечно, сон над землей это не то, что в постели, но усталость дополненная уверенностью не давала шанса страхам и задавливала ростки сомнений.

Когда я снова открыл глаза, утро было в разгаре. Далеко на востоке с другой стороны скальной гряды уже взошло солнце. Нас оно не баловало вниманием, зато благодаря урагану, что сорвал немало листьев, можно было любоваться чистым и бездонным небом. Ни облачка на нем, ни дымки, следовательно, день ожидается солнечный. Хорошо ли это? Возможно. Нет, любители пляжного отдыха, пожалуй, были бы просто счастливы, но я не из тех, кто может назвать жару, при которой буквально плавятся мысли столь приятным «отличная погода».

Не одного меня свалили с ног события недавнего прошлого. Все члены нашей команды спали, устроившись на разных уровнях многоярусного «спального» дерева. Удачнее всех расположился историк. Он сел на нижнюю самую толстую ветку, обнял ствол руками и ногами, буквально вжался в него и дремал, часто вздрагивая и тихо посапывая…

Оползень, что прошелся по склону, натворил бед. Еще вечером по-настоящему густая чаща заметно поредела. Ровненько, будто острым ножом, срезало кустарник. Несколько деревьев из числа соседей приютившего нас исполина попросту исчезли. На месте двух из них торчали острые пни-обломки, а от прочих и вовсе остались лишь воспоминания и ямы, заполненные жидкой и отвратительной на вид грязью.

Она, зелено-коричневая, была везде. Липким одеялом покрывала пологий склон. Выравнивала неровности, скрывала под собой разбросанные по округе камни и придавленные селем кусты. Футуристическими наплывами свисала со стволов и нижних ветвей уцелевших деревьев. Глядя сверху, казалось, что слой нанесенной почвы перемешанной с мусором не меньше метра. Возможно, все не так уныло, тем не менее…

– А там глубоко! – Алексей Николаевич скосил взгляд вниз. Не меняя позы, потянулся, на глазах превращаясь в просыпающегося ленивца. – Если не утонешь, то точно прилипнешь.

– Все равно спускаться надо. Вы же не предлагаете дожидаться, пока все высохнет? Боюсь, на это уйдет несколько дней, – отмахнулся я от смешливого замечания историка.

Идея прыгнуть в грязь в обуви выглядела не очень разумной. Я снял ботинки, связал их шнурками и повесил на ближайшую ветку. Схватился за нее же, свесился и повис, слегка раскачиваясь. Выбрал точку приземления, разжал пальцы и полетел вниз.

Подошвы босых ног коснулись мягкого и отвратительно-влажного грунта. Не встречая особого сопротивления, погрузились в него. Я еще ничего не успел сообразить, как оказался в жидкой грязи, уровень которой доходил до коленей. Что ж, на счет метровой глубины я преувеличил, но и это уже немало. Что особенно расстраивало – брюки закатать никто мне не посоветовал…

Довольно удачный мой соскок вызвал целую бурю оваций и пару-тройку далеко не самых остроумных шуток. Проснулись!

– Ладно вам! Могло быть и хуже, – крикнул я товарищам и махнул рукой. – Повисите пока на ветвях, я же тем временем немного осмотрюсь.

– Не согласна! – возразила Розалинда. – Вместе пойдем. В любом случае здесь оставаться бессмысленно. Селевой поток залил все внизу, а ураган с дождем поработали наверху. Ничего нам стихия не оставила. Ни воды, ни еды. Надо уходить.

Далее последовала небольшая дискуссия, в которой (так всегда бывает!) победа досталась женщине. Можно попытаться оправдать себя тем, что я находился в невыгодной ситуации, трудно спорить, стоя в липкой и отвратительной на ощупь жиже, но нет, Розалинда права. Какой смысл разбегаться…

– Ладно, тогда спускайтесь, только ботинками в меня запустите. Спасибо! И автомат, он где-то этажом выше…

Пока все готовились к десантированию, я осмотрелся, выбрал направление и осторожно побрел в сторону от моря. Направился туда, где (теперь уже видно невооруженным глазом) более или менее ровное дно ущелья упиралось в относительно пологий склон.

Шел со всей возможной осторожностью, прощупывал почву, прежде чем перенести вес тела на ногу, но уже на третьем или четвертом шаге понял, что это все бессмысленно, а испачканные брюки – такая мелочь!

Ступня опустилась на скрытую под толстым слоем нанесенного грунта ветку, проехала по ней. Я инстинктивно взмахнул руками, будто собирался взлететь и плашмя рухнул в отвратительную липкую жижу. Провалился чуть не до самого ее дна, еще и прикладом по спине получил. В последний момент успел выставить руки и опереться на них. Оттолкнулся, снова стал на ноги. Кое-как вытер глаза, мысленно выругался, побрел дальше.

Что ж, говорят, грязевые ванны полезны, люди деньги платят за такое вот обволакивание, а у меня, как в хорошем санатории «все включено»…

Очередным препятствием стал бурелом. Стихия вырвала с корнями несколько деревьев и свалила их в кучу. Сплела в клубок ветви, тщательно перемазала все разжиженным грунтом. Обойти свалку возможности не представлялось, в том месте достаточно широкий каньон заметно сужался и переплетенные кроны с корневищами полностью его перекрывали. Тут только карабкаться наверх, а далее напролом.

Я обернулся, посмотрел на товарищей, что брели следом. Искренне рассмеялся. А я не один такой! Почти всем посчастливилось испытать на себе прелести грязевой ванны. У Карлоса подсохшей коркой взялся правый бок, Алексей Николаевич выглядел точной моей копией, а волосы Розалинды склеились и живописно торчали во все стороны, отлично дополняя измазанные широкими параллельными полосами остатки военной формы. Единственным, кто избежал купания, был Педро. Парнишка, казалось, парил, едва касаясь босыми ногами влажной почвы.

Завал остался позади, можно было предположить, что теперь пойдет легче, но нет. С другой его стороны образовалось настоящее озеро из жижи, которая только и ждала, когда кто-то (вот интересно, кто?) в нее провалится. Понимая, что хуже уже не будет, я решительно шагнул вперед и искренне удивился, когда грязь не накрыла меня с головой, а добралась лишь до пояса, даже немного обидно…

– Хорошо все-таки, что мы вышли сразу, – выдохнул я, оглядываясь назад. – Через пару часов все это подсохнет, станет вязким, не проберешься…

Подошли к тому месту, где начинался подъем. Природная лестница в скальный дворец. Уступы, террасы. Помогая друг другу, осилили первый «порог». Оказались на небольшой площадке. На ровной ее поверхности практически не было грязи. Ручеек, исток которого находился несколькими уровнями выше, ленивым водопадом смывал следы, оставленные ночной стихией, оголяя гладкий и приятный на ощупь камень.

Дальнейшее восхождение не выглядело чем-то сложным, чтобы взобраться на вершину не требовалось ни снаряжение, ни навыки. Можно было взять высоту, что называется, сходу, но все-таки мы решили сделать привал и хоть попытаться привести себя в порядок. Мало того, что пропитанная глинистой почвой одежда слишком быстро высыхала, не желая сгибаться и натирая кожу, так еще и ощущение липкой грязи в волосах…

За водными процедурами с последующей сушкой прошло несколько часов, увы, в ручье не тот напор, чтобы устраивать полноценную стирку. К тому времени, когда мы были готовы продолжить путь, солнце давно перевалило за полдень. Поднялось оно над нашими скалами и зависло, с любопытством поглядывая на людей, которые карабкаются по камням, прыгают с уступа на уступ, при этом заразительно смеются. Трудно сказать, что нас смешило. Радость движения, наверное…

Без особых сложностей взобрались на вершину. Точнее, на плато, на плоскую возвышенность, что тянулась вдоль побережья. Со стороны моря скала обрывалась отвесной стеной, склон, обращенный к суше, был пологий, но с многочисленными провалами, трещинами, часто со следами камнепадов.

Время для того, чтобы осмотреться было просто-таки идеальным. День в разгаре, солнце высоко, воздух чистый. Можно разглядывать окружающий мир почти до самого горизонта, линию которого лишь немного размывала белесая дымка.

Красота неописуемая! Большую часть того, что видели глаза, занимал океан. Безграничный. Поразительно спокойный, ласковый, я бы даже сказал, домашний. Думаю, именно таким увидел его Магеллан, когда впервые обогнул Южную Америку и оставил позади пролив, впоследствии названный его именем. Что ж, не поспоришь, в такую погоду он действительно Тихий.

Спокойные воды. Береговая линия выгнута дугой, словно натянутый лук, в центре выступающей ее части находились мы. Крутой обрыв, под нами монолитные скалы. Эффектно выглядел природный волнорез – нагромождение камней. В тот миг прилив достиг своего максимума, мощные валуны скрылись под водой, но легкая рябь выдавала их присутствие, предупреждая мореходов об опасности и создавая некую иллюзию движения.

С другой же стороны виднелись сплошные леса. Густая темно-зеленая листва, гладкое море растительности, которое местами разбавляли буруны холмов. Красиво, просто до умопомрачения. Обзор отличный, видно все от горизонта до горизонта, вот только получить ответ на самый актуальный и волнующий нас вопрос так и не удалось. Вернее, осталась лазейка для сомнений…

Что это? Остров? Материк?

Прямых доказательств того, что мы на небольшом клочке суши, со всех сторон омываемом океаном не было. Да, за лесами, во всяком случае, с северной стороны сквозь дымку проглядывала вода. Правда, это если смотреть в подзорную трубу, а она не отличалась качеством картинки. Зато с юга, как ни смотри и сколько не всматривайся, были видны только деревья. В общем, это мог быть вытянутый в длину остров или все-таки часть материка, мыс, возможно, полуостров…

– Есть какие-нибудь идеи? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь, обернулся и передал трубу историку.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал тот, медленно поворачиваясь на месте. – Пока ничего не скажу. И вообще, дай для начала осмотреться.

Один за другим каждый из команды счастливчиков переживших кораблекрушение изучил вооруженным слабенькой оптикой глазом горизонт, внимательно всмотрелся в детали ландшафта. Каждый заметил что-то свое, что добавляло полноты картине, но внятного ответа не было. Все сходились в одном – красиво. Тут не поспоришь, вот еще бы хоть намек на человеческое жилище. Пусть не город, но село, в крайнем случае, одинокую ферму…

– Надо подождать пока стемнеет, – осенило меня. – Если где-то поблизости живут люди, мы это узнаем. Свет подскажет!

Возражений не последовало, к чему они, ведь вечер скоро. Идти в ночь? Глупая затея. В результате выбрали более или менее удобное место на краю плато. Там, будто кто-то специально свозил со всей округи и раскладывал, на небольшой территории в кажущемся беспорядке лежало несколько плоских камней. Если не привередничать, вполне себе приличная садовая мебель. Рядом нашлось немало мелких камешков, из которых можно было выложить очаг. Проблем с дровами не ожидалось – лес рядом. Еще бы найти что-нибудь, что можно зажарить!

Педро вызвался сбегать на разведку, а заодно и поохоться. Ему составил компанию Карлос. Я хотел было тоже сбежать с ними, прогуляться, но не успел…

– Твоя задумка, вот и сиди, наблюдай… – озвучил слова Карлоса историк и удобно устроился в каменном кресле. – А здесь очень даже ничего. Удобно, плюс подогрев. Не удивлюсь, если эти камешки здесь не просто так появились. Похоже на какое-то капище. Присмотрись, большие валуны выложены в почти правильный шестиугольник. За ним еще несколько, будто лучи. Правда, местный «архитектор» давно здесь работал. Сместились валуны, но общая картина все еще видна.