И с Фортуной роман закрутил.
Мой земляк там, директор завода,
Ловко рулит последних два года,
Что тут скажешь? реально силён! –
Зайцев, бывший советский партиец, –
Все дружки у него поплатились
За былые грехи, но не он.
Есть объёмы. И медь он, и никель
Продаёт. Нынче цены на пике.
Но потом ещё больше взлетят.
Ехать надо». «Ну, что ж, поезжайте, –
Нам Заманский сказал, – порешайте
Все вопросы, и сразу назад!»
Прилетели. Пурга – снег и ветер.
Вот уже мы в его кабинете.
Он не глядя кивнул: можно сесть
…Он зевал и чесал свою ногу,
Мы ему: «Купим дорого, много.
Платим сразу. Наличные есть».
Я знал от Димки: он умом не блещет,
Но всех нюансов не предугадал,
Тут сюр пошёл такой – ещё похлеще,
Что я тогда в колхозе наблюдал.
Нас этот Зайцев нехотя дослушал,
Потом минуты три чего-то ждал,
И, кажется, прочистил даже уши.
А после встал и вышел. И пропал.
Ну, мало ли куда отходят люди,
Прошло уже почти что полчаса,
Но нет его. «Сегодня и не будет», –
Какие-то раздались голоса.
У нас уже душа дымилась в теле,
Несладко ей там было, в том дыму,
Нас местные снабженцы пожалели,
Случайно заглянувшие к нему.
От них мы и узнали по секрету:
Традиция такая, много лет –
Что, если он поймёт: отката нету,
То просто покидает кабинет.
Как? Просто молча? встал вот так и вышел?
Ни слова никому не говоря?
Ну, да, мол, из ума-то я не выжил –
Базарить с дилетантами зазря!
Читатель, пей за нас, за бизнесменов,
За Лёнькиных весёлых дружбанов,
А не за этих вот олигофренов,
Зажравшихся и жадных кабанов!
Люби её, Россию молодую,
И, если ты стоишь, то лучше сядь.
Я с этих строк тебе рекомендую