Ей подарил, мол, жуй и уходи,
Не до тебя. Но вспыхнувшую искру
Он где-то ощутил в своей груди.
От флигеля до Сашки метров сорок,
Всё рядом. И она ему в обед
Картошку начала носить и творог,
А после даже суп и винегрет.
Не то, чтобы уж прима-балерина,
Да так она себя и не вела,
Но всё же эта наша Катерина
Довольно симпатичная была.
У Сашки, и мне это не приснилось,
Глядевшего на Катькин внешний вид,
Сетчатка глаза даже изменилась –
Болела, а теперь вот не болит.
-24-
Он в нирване какой-то, истоме
Плыл как будто уже, в полудрёме,
А куда, для чего, не поймёшь.
Раньше этого с ним не бывало,
Чтоб любовь с головой накрывала.
Я вздыхал: что сказать, молодёжь!
Всё же Сашка – технарь высшей марки.
Он с приятелем принял по чарке,
Черканул на листке пару схем,
И, собрав кой-какие детали,
Монорельс изготовил из стали,
Сам сначала не зная, зачем.
«Саш, чего это, как бы, такое?» –
Катька тонкой взмахнула рукою.
Он сказал: «Как чего? Агрегат!
Чтоб в окошко твоё на тележке
Пастилу присылать и орешки,
Чай в пакетиках, мёд, мармелад!»
«Сань, скажи, а записочки будут,
Чтоб ложить их везде и повсюду?
Только крупные буквы пиши!
Я пылать буду вся, словно печка,
Только ты там ещё и сердечко
И стрелу нарисуй для души!»
К ним Лёнька заглянул, предполагая
Прикинуть с Сашкой месячный навар:
«Санёк, а что за рельса здесь такая
Соединяет флигель и ангар?»
И Сашка разъяснил без лишней позы:
«Да тут вполне понятные дела:
Гостинцы буду Катьке слать, мимозы,
Чтоб у неё романтика была!»
И Лёня подсказал: «Уж если пламя
Большой любви пошло в тебе гореть,