Смена караула

– Седьмой день. Вы были без сознания всё это время. Мы не знали: выйдете ли вы из этого состояния? А если и выйдете, то каким? А с вами, Иван Фёдорович, кажется, всё в порядке. Ну отдыхайте пока…

– Всё – да не всё, – сказал в сторону Спицын и уже громче добавил, – раз уж я уже вошёл в историю, можно мне в палату поставить хотя бы телевизор? А то неделю ведь в неведении пролежал. Что в мире там без меня делается? На вопросы ведь отвечать придётся…

– Для вас, Иван Фёдорович, – что угодно! Я распоряжусь. Людочка, идёмте! Пациенту надо отдохнуть.

– Спасибо, – улыбнулся Спицын доктору, а про себя отметил, – что угодно, говорите…что ж – учту.

Когда палату все покинули, Спицын вдруг осознал, что помнит решительно всё. Помнит всё, что когда-либо читал, видел или слышал за шестьдесят четыре года жизни, начиная с пятилетнего возраста. Но если захочет, то вспомнит и то, что было до. И даже далее. Он мог процитировать любую книгу на любой странице, которую когда-то открывал или просто пролистывал. Вплоть до того, какая в это время была погода на улице, помнил ход своих мыслей в тот момент, события, происходящие с ним в это время. И эти колоссальные знания не доставляли ему совершенно никакого неудобства. Более того, этих знаний ему было мало! Ему требовалось ещё. Он чувствовал сквозняк от незаполненных пустот, которые во что бы то ни стало должны быть заполнены. Та лёгкость, с которой он мог оперировать полученными знаниями веселила его. Он, Спицын, одинокий пенсионер ещё неделю назад и представить себе не мог, что бывает такое. Грех не воспользоваться новым качеством! Да, выглядел он теперь не лучшим образом: огромная голова в форме полумесяца в профиль, тонкая и бледная с голубоватым отливом кожа, но содержимое этой уродливой головы и её возможности открывали перед ним все двери!

На следующий день принесли специально изготовленный для Спицына поддерживающий корсет. Теперь он мог сидеть прямо, не опасаясь, что под тяжестью головы сломаются шейные позвонки. Кроме того, с ним стали заниматься лучшие специалисты по лечебной физкультуре. А после консилиума с мировыми светилами, где он произвёл такой фурор, что некоторых академиков выносили с конференции с нервным истощением, его вообще перевели в отдельную двухкомнатную палату с оснащённым по последнему слову техники санузлом. Повесили напротив кровати огромную панель телевизора. Предоставили компьютер с подключённым интернетом и личными консультантами для обучения всем компьютерным премудростям. Надо ли говорить, что Иван Фёдорович, который до этого мог лишь напечатать коротенький текст, буквально за четыре дня почти свободно освоил навыки программирования. Более того, через неделю он уже вовсю читал иностранную прессу без всякого переводчика. Проводил онлайн-конференции, общался с прессой, опубликовал ряд статей в ведущих научных журналах. В общем пошёл Иван Фёдорович в гору!

Молва о колоссальном интеллекте Спицына быстро разлетелась по всем инстанциям. А его лечащий врач Виктор Степанович засел за написание докторской диссертации. Спицын ему в этом очень помогал. Появились и первые посетители. Сначала из местной администрации пожаловали с пакетом предложений по благоустройству района, принесли на рассмотрение, так сказать, и для правки. Апельсинчиков принесли. Учительница – с предложением выступить перед учениками. На что Спицын дал своё согласие: ему было бы интересно пообщаться с подрастающим поколением в режиме онлайн. Так мало-помалу Иван Фёдорович обрастал в глазах как простых смертных, так и не очень простых и даже не совсем смертных, непререкаемым авторитетом. И ведь что характерно – всё пёрлись к нему непременно с фруктами. Преимущественно с апельсинами! Но и с этой, непосильной для заурядного обывателя проблемой, справился мощный аналитический ум Ивана Фёдоровича. Под склад была приспособлена подсобка на цокольном этаже лечебного учреждения. Были наняты складские работники. Стараниями Спицына была организована постоянная торговая точка возле больницы. Место продавца заняла родственница Виктора Степановича. Всю бухгалтерию на первых порах вёл сам Спицын, но по мере роста оборота, он был вынужден нанять штатного бухгалтера со всей инфраструктурой. Помимо фруктов продавалась также букинистическая продукция. Иван Фёдорович предоставил торговые места букинистам, у которых сам когда-то покупал старые книги. С разрешительной документацией на торговлю проблем, естественно, не возникло. Более того за счёт города был построен небольшой торговый центр с кафе и кинотеатром. Открылась брендовая торговля. Но вся эта суета быстро надоела Спицыну, и он нанял управляющего, чтоб не отвлекаться от своих научных изысканий.

В очередь к нему на приём записывались загодя. В коридоре возле палаты можно было встретить известных общественных деятелей, депутатов и политиков всех мастей, артистов, писателей, не говоря уже о журналистах и прочей шушере. Даже духовные лица заглядывали! Но их Иван Фёдорович не особо жаловал. Так незаметно пролетели три с половиной месяца. Но всё рано или поздно заканчивается.

Иван Фёдорович как обычно возлежал на своём шикарном диване-кресле и пролистывал список посетителей, который составила для него секретарша (её тоже пришлось завести).

– Наташенька, милая, а кто такой Кузнецов? Он у меня на сегодня назначен.

– Ах, этот? Замминистра какой-то, кажется… Очень просил принять. Он в приёмной дожидается.

– Пусть заходит.

В дверь робко постучали. Спицын нажал на кнопку и в коридоре над его дверью зажглась лампочка, что означало «Входите». В палату бочком протискнулся мужчина в строгом костюме, попутно натягивая на плечи белый халат. Следом за ним вошли два лба, тоже в накинутых на плечи белых халатах.

– Антон Сергеевич Кузнецов, – представился мужчина и потупив взор продолжил, – руководитель департамента…

– Все трое – Кузнецовы Антоны Сергеевичи?

– Н-нет, это мои помощники. Они…

– Они подождут за дверью. Вы у меня в одном естестве записаны. Ипостаси пусть подождут снаружи! – строго сказал Спицын.

Кузнецов обернулся к помощникам и забрав у одного из них холщовую сумку, кивнул им на дверь. Лбы моча переглянулись, но спорить не стали и не без протеста на лицах покинули помещение.

– Ну что у вас? Выкладывайте, любезнейший, – ласково обратился Спицын к сконфуженному Кузнецову, – что стряслось?

– Иван Фёдорович, тут такое дело… У нас в департаменте проверка грядёт… Как бы это сказать… В общем могут нецелевое расходование средств пришить. Посадить могут. Я прямо место себе не нахожу. Извёлся весь: не сплю, не ем. Глаз вот постоянно дёргается и сердце ноет. Что делать ума не приложу. Вы же можете посоветовать…найти выход… – переминаясь с ноги на ногу тараторил Кузнецов. Он явно был не в своей тарелке, переминался с ноги на ногу и не знал куда девать холщовую сумку, всё время перекладывая её из руки в руку.

– Я вижу вам сумка мешает, давайте-ка её сюда, любезный. Что у вас там?

Кузнецов сразу оживился и подошёл вплотную к Ивану Фёдоровичу:

– Да у меня тут это…фрукты и небольшой подарок, – сказал Кузнецов, доставая из мешка пачки с деньгами.

– Так! Деньги – в тумбочку, на верхнюю полочку, а фрукты оставите секретарю на выходе. – сказал Спицын.

Кузнецов открыл тумбочку и понял, что сегодня он далеко не первый посетитель: там уже подобных подарков было несколько пачек.

– Ну что я могу сказать, – начал Спицын по-отечески ласково, – во-первых, вам надо успокоиться. Все болезни от нервов! Не надо переживать. Пустяки! Дело-то житейское! – заразительно засмеялся Спицын. Кузнецов, поддаваясь обаянию и авторитету Спицына, тоже сначала неловко, а потом и по-настоящему заулыбался. Доверчиво так заулыбался – по-детски.

– Посадят, думаете? Ха-ха-ха! Боитесь, наверное? Коленки дрожат? – смеялся Спицын. Кузнецов в ответ тоже засмеялся:

– Конечно боюсь, Иван Фёдорович! Гы-гы-гы! Как не бояться-то? – хохотал Кузнецов.

– Голубчик! Антон Сергеевич! Ха-ха-ха! Поднимите-ка правую руку. Вот так! А теперь опустите со всего маху, типа «а пошло оно всё!». Ха-ха-ха! Полегчало? Ну вот видите! Посадят… Конечно посадят, Антон Сергеевич! Ха-ха-ха! Даже не сомневайтесь! Непременно посадят! Посадят, как пить дать! Подумаешь ерунда какая: не вы первый, не вы последний! Ха-ха-ха! Стоит ли из-за этого нервы тратить? Правильно, мой дорогой, не стоит. Идите же и живите в своё удовольствие пока на свободе – чего переживать-то? Ха-ха-ха!

– И правда, чего это я нюни распустил? Спасибо вам, Иван Фёдорович! Гы-гы-гы! Ф-фуу! Прямо гора с плеч! Ну, я пошёл?

– Конечно идите, дорогой Антон Сергеевич! Ха-ха-ха! – заливался Спицын. Кузнецов вышел и закрыл за собой дверь.

В коридоре раскрасневшегося от смеха Кузнецова обступили помощники:

– Ну как прошло? Взял? Посодействует? Что сказал-то? – наперебой спрашивали они.

– Взял! Гы-гы-гы! Сказал, что посадят! Гы-гы-гы! Гуляем! В ресторан! – хлопал Кузнецов помощников по плечам, – ну что носы-то повесили? Жизнь продолжается!

Помощники, пожимая плечами, недоумённо смотрели то на своего босса, то на друг друга. Шумная компания стала спускаться по лестнице.

После этого случая Спицын дал распоряжение прекратить дальнейшую запись на аудиенции. Принял оставшихся, а после объявил в прессе о временном прекращении общественной деятельности.

Через два дня, отдохнув и набравшись сил, он вызвал к себе Виктора Степановича, без пяти минут доктора медицинских наук, секретаршу и управляющего. Он грустно посмотрел на них и сказал:

– Друзья мои, пришло время прощаться. Подустал я, знаете ли, от внимания к своей персоне. Да и нехорошо это всё. Не больница, а проходной двор! Я тут под шумок обустроил себе резиденцию за городом. Там всё готово, мне позвонили утром. По этому случаю через неделю у меня будет приём, жду вас в качестве почётных гостей! Наташенька, вы не против ко мне присоединиться? Мне нужен руководитель аппарата, начальник и координатор офисного персонала? Ну вот и хорошо! А вам, Виктор Степанович, отдельное спасибо и благодарность. Ну как это за что? За гостеприимство, за лечение. Как видите, никакой корсет мне уже не нужен. Я строю за городом новый медицинский центр с современным оборудованием, так вот – я хотел бы вас видеть его руководителем! Что значит, не справитесь? Успокойтесь, вам помогут. Учёная степень у вас скоро будет, так за чем же дело встало? Так что готовьтесь возглавить коллектив.

Оставив подробные распоряжения управляющему торговыми сетями, Иван Фёдорович Спицын отбыл в свою новую резиденцию. Через полгода в свет вышел трёхтомник И.Ф. Спицына, посвящённый тенденциям развития современной науки, в стихах! Надо ли говорить, что его труд сразу же стал бестселлером!

Сейчас некогда скромный пенсионер с мировым именем Иван Фёдорович Спицын пишет книги, иногда выступает с лекциями, ведёт свой блог. Частенько его можно увидеть на телевидении в качестве эксперта. И никто уже не обращает внимания на некоторые дефекты его внешности. Он принимает живейшее участие в строительстве своего медицинского центра, часто приезжая с инспекциями, даёт указания. А когда устаёт, уединяется в своём имении и кормит уток на персональном пруду. Да! И главное – он по-прежнему обожает апельсины.

10 октября 2021 г.

Сон в руку

Странное происшествие. Мне сорок три года. И вдруг я просыпаюсь в пятнадцать тридцать… И меня охватывает дикая паника – я опоздал в школу! Быстро собираюсь и ухожу. Хотя, не понимаю – зачем? Какая школа? Уже поздно… Зачем мне куда-то переться? Я опоздал на урок! Вот, что важно! Рядом бегает моя маленькая сестра, которой уже тоже за сорок. Но она маленькая, а я-то – прежний – сорокатрёхлетний. Она торопит – ты, мол в школу опаздываешь!

Я послушно прихожу в класс. Я – взрослый. Кругом – дети. И я аки дебил сижу за маленькой партой среди детей и меня ещё и отчитывают! За то, что – тупой! И ни хрена не понимаю в математике. Дети просто в восторге от того, что отчитывают взрослого дядю! Они улюлюкают и бросают в меня бумажки. Я просто не знаю, что мне делать! Ну, не бить же мне их! И учительница неодобрительно качает головой. – А уж против этого не попрёшь! Страшно, чёрт возьми!

…И тут я просыпаюсь.

12 апреля 2021 год

Фантазия № 2

Сцена первая

Низкое тяжёлое небо. Серые облака. Какая-то промзона. Стоит огромный ангар со множеством металлических ворот. Вокруг снуют люди. Очень много людей. Многие с оружием. Ездят военные грузовики. Никто не ходит пешком – все бегают. На лицах читается ожидание чего-то страшного. В общем – обречённость в воздухе.

Я тоже бегу в общей массе. Никто не толкается, не слышно привычной людской ругани. Кое-где развёрнуты полевые кухни, у которых выстроились очереди. Горят костры. Возле них греются кучки людей. Конец ноября.